По обе стороны правды. Власовское движение и отечественная коллаборация - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Мартынов cтр.№ 67

Примерно к этому же времени относятся и первые личные контакты генералов. Для организации встречи был привлечен Игорь Новосильцев, в доме дяди которого, экс-главы немецкого отделения эмигрантского Красного Креста Федора Шлиппе ^[170], и произошло знакомство Власова и Краснова . Сын хозяина Алексей Шлиппе (его брат Борис и дядя Карл Густав Шлиппе служили в 9-й армии, возможно, в «Белых крестах») позднее вспоминал: «Первая встреча прошла без вмешательства немецких властей, то есть не по их приказу или инициативе. Кем она была затеяна — не знаю. Судя по поведению генерала Краснова, можно заключить, что желание встретиться исходило скорее от генерала Власова или его окружения. Надо отметить, что Власов в то время как бы “висел в воздухе”. Власов, очевидно, составлял свой манифест и ждал. С этим манифестом, возможно еще не в окончательной редакции, он приехал в деревню Далевиц, где по соседству с нами жил и генерал Краснов» . Дом Краснова располагался на Адольф Гитлерштрассе, 118, а район Большого Берлина Далем (Кибитцвег, 9), откуда выехал Власов, был примерно в 20 километрах.

Шлиппе обратил внимание, что «генерал Власов приехал в штатском и, насколько я помню, только в сопровождении Игоря Новосильцева. Вторым пришел генерал Краснов. Встреча происходила в саду, под яблоней, где был подан чай. Краснов довольно долго и тепло здоровался с моей матерью и бабушкой и лишь потом подошел к Власову, вежливо пожал ему руку. За столом шел общий разговор… Потом, еще за чаем, Власов решил заговорить о том, что его волновало. Он подал свой манифест Краснову и предложил ему прочитать. Краснов взял манифест, пробежал быстро несколько строчек и почти сразу вернул его Власову. “Как-то неграмотно написано, — сказал он, — трудно читать по новой орфографии”. На этом разговор за чаем и окончился». Последовавшая затем часовая конфиденциальная беседа в кабинете отца мемуариста также не дала результатов. «Всех нас огорчило поведение Краснова. Что вызвало эту холодность — трудно сказать. Личное ли соперничество, недоверие или еще что-либо подобное? Во всяком случае, отрицательное отношение оказалось сильнее связующей цели общей борьбы» .

Вскоре в доме Шлиппе состоялись еще как минимум две встречи. Первая из них относится к 22 мая 1943 года. На следующий день Алексей фон Лампе, который также на ней присутствовал при разговоре, описал его своему другу, главе РОВСа Генерального штаба, генерал-лейтенанту Алексею Архангельскому.

Фон Лампе отмечал, что от Власова у него осталось впечатление «много лучше, чем я ожидал! Если откинуть всякие сомнения и верить ему полностью, то впечатление просто хорошее. Но… старость ходит осторожно и потому верить моему собеседнику полностью, я верю очень редко.

Его слова — это наши слова и мысли в течение многих лет. Его планы — хороши, если они исполнимы и для тех, кто их принимает, — приемлемы. Его прогнозы и рассказы просто интересны». Правда, «все это интересно, но, увы, не все понятно. И потому от окончательных заключений я пока, даже и в письме к Вам, воздержусь» .

В свою очередь Краснов у фон Лампе вызвал противоположные чувства: «при первой половине нашей встречи присутствовал и Петр Николаевич, также видевший его впервые — на этот раз он (Петр Николаевич) мне очень не понравился. То он “Остерман”, то льстец (к чему?) — то я и сам не знаю что… я перестаю его понимать, может быть, потому, что мне становится неприятно понять его полностью… Он спешил уйти, так как он накануне отъезда в отпуск для лечения, что он делает много лет и каждый год» .

В рассказе фон Лампе допустил одну ошибку: это не было знакомством Краснова и Власова. Описание первой встречи двух генералов, сделанное фон Шлиппе (отсутствие упоминаний других гостей, кроме Новосильцева, часовая конфиденциальная беседа), позволяет говорить о том, что фон Лампе на ней не присутствовал ^[171]. Возможно, он не понял Краснова или сам сделал неправильные выводы.

Алексей фон Лампе писал также об этой встрече и полковнику, князю Соломону Гегелашвили, последнему командиру корниловского артдивизиона, одному из руководителей РОВСа и вновь характеризовал Власова весьма положительно. Так, в письме от 19 января 1944 года он вновь признавался: «Я давно говорю, что при нашем свидании он произвел на меня лучшее впечатление, чем я на него». А ранее, в письме от 8 июня 1943 года, повторял: «многое из того, что говорят Власов и Малышкин, вполне отвечает и нашим взглядам и тому, что мы говорили и говорим» . Хотя и искренне сожалел, что в идеологии освободительного движения мало место уделяется Белой идее. Тем не менее в конце января 1945 года он подал рапорт о вступлении в РОА и с 1 февраля был зачислен в качестве генерал-майора резерва ВС КОНР .

Также о беседе 22 мая Игорь Новосильцев говорил Сигизмунду Дичбалису .0 ней же, но более подробно он рассказывал и протоиерею Александру Киселеву. Как вспоминал отец Александр, ему был «очень интересен рассказ И.Л. Новосильцева о встречах генерала Власова… В доме Шлиппе генерал Власов познакомился с генералом П.Н. Красновым и генералом А.А. Лампе.

Удивительный такт и чувство меры помогало Андрею Андреевичу свободно и достойно вести себя за столом, в гостиной, при разговорах с людьми совсем иного круга. Обращаясь к Лампе, Власов спрашивает о его отношении к РОА, на что Лампе отвечает: “Мы, с генералом Красновым, монархисты, Андрей Андреевич”. “Поезжайте в наше село, — гудит голос Власова, — там вы найдете третьего, — моего отца. Он кирасир и его идеал император Александр III”.

Я не хочу сказать, что генералу Власову был свойствен светский лоск. Нет. Он им не обладал, а подражание этому могло бы сделать его облик даже смешным. В нем меньше всего было деланого. Естественность была одной из характерных для него черт» .

Еще одна встреча должна была состояться осенью 1943 года. На нее, кроме Власова, Краснова и Шлиппе, планировалось пригласить фон Лампе, Александра Казанцева и Виктора Байдалакова. Последний вспоминал, что он увидел в саду «среди георгин и астр» всех, кроме атамана. Хозяин «огорченно сообщает, что хотел свести и познакомить всех с генералом П.Н. Красновым… Краснов сначала обещал прийти на встречу, но только что позвонил и сказал, что никак не сможет прийти» .

Следующая встреча относится к лету 1944 года. Внук Федора Шлиппе Владимир проводил летние каникулы (на момент описываемых событий ему было 12 лет) «у деда, когда пришел туда Власов в сопровождении двух (или трех?) офицеров РОА. Кто они были, я не помню. Судя по воспоминаниям других очевидцев, сопровождали его и штатские лица, но этого я не помню. Было несколько минут, когда все здоровались, и при этом я и мой (ныне покойный) двоюродный брат Николай Михалевский могли присутствовать. Власов и с нами поздоровался, и мне запомнилось крепкое рукопожатие его огромной руки, и, конечно, его высокий рост, глубокий бас его голоса, добрая улыбка. Затем взрослые уединились, а нас мальчишек отпустили в сад заниматься своими делами. Когда именно пришел Краснов (которого я до этого видел несколько раз, так как он жил недалеко от деда), я не помню. Еще помню, что к обеденному столу могли пригласить — по военным условиям — только самого Власова, а офицеров и нас с Николаем попросили проводить в ресторан» . Краснов в отличие от Власова запомнился ему хуже. Возможно потому, что «он для меня был старым, серьезным человеком, который меня-то и не замечал» . Шлиппе писал, что фон Лампе на этой встрече также не было. Состав участников (число присутствующих лиц), военная форма Власова позволяют заключить, что речь идет о беседе, которая не была зафиксирована в приведенных выше источниках.