Забытые битвы империи - читать онлайн книгу. Автор: Александр Музафаров cтр.№ 10

Но в плане стратегического положения Рогачев и Бобруйск — одного поля ягоды: оба лежат в стороне от основных транспортных путей и никаких выгод на первый взгляд не несут.

И все-таки русские военные инженеры целенаправленно изучали именно этот район Белоруссии. Почему?

Попробуем посмотреть на проблему с другой стороны. Мы знаем, что в кампании 1812 года Бобруйск сыграл выдающуюся, если не ключевую роль, но вот потом крепость никак себя не проявила. Ни в годы Первой мировой войны, ни во время советско-польского конфликта начала 20-х годов, ни во время Великой Отечественной войны Бобруйск не был центром притяжения сил или жарких боев.

Интересно также, что во второй половине XIX века русское военное руководство также утрачивает интерес к Бобруйской крепости. Она не проходит модернизацию, обращается в крепость-склад, а в 1897 году и вовсе упраздняется.

Что же получается? Получается, что Бобруйск был как бы специально построен для отражения наполеоновского нашествия, а потом перестал быть нужным.

А может, здесь и кроется ответ на загадку выбора места для крепости? Попробуем рассмотреть историю крепости в контексте военных планов русского командования в отношении войны с Наполеоном.

Военные планы России на кампанию 1812 года — один из малоизученных вопросов в нашей историографии. Поразительно, но хотя с момента наполеоновского нашествия прошло уже 200 лет, о стратегическом планировании написано до обидного мало. Более того, проблема слабо осознается историческим сообществом и не привлекает большого внимания специалистов.

В русской дореволюционной историографии этот вопрос но некоторым причинам не рассматривался подробно. О существовании отдельных планов упоминали, но не более того. Советские историки также не интересовались этим вопросом. Отсутствие полноценных и проработанных планов военных действий, по их мнению, указывало на некомпетентность царя Александра I и отсталость всей военной системы царизма. И те и другие историки в обязательном порядке ссылаются на существование плана Фуля, причем первые ограничивались лишь критикой его, а вторые — опять же усматривали проявление бездарности и некомпетентности царских генералов.

В постсоветское время эта тема наконец-то привлекла внимание специалистов. Знаковым событием стал выход в 2005 году книги московского историка Виктора Михайловича Безотосного «Разведка и планы сторон в 1812 году», в которой впервые в отечественной литературе был проведен подробный анализ русского военного планирования накануне и во время наполеоновского нашествия.

Что же установили историки? И Россия, и Франция начали подготовку к войне практически одновременно в 1810 году. Именно в это время начинается процесс сосредоточения войск и разработки военных планов. План французского императора был прост — его главной целью было уничтожение в одном или нескольких сражениях русской полевой армии, после чего предполагалось продиктовать Петербургу свою волю. Именно так Наполеон поступал с Австрией (в 1805 и 1809 годах), Пруссией (1806) и Россией (1807), которая была вынуждена пойти на «позорный» (по мнению русского общества) Тильзитский мир после сокрушительного поражения под Фридландом.

К этому времени русские генералы имели изрядный опыт войны с Наполеоном и очень хорошо представляли себе его стратегию. Высоко оценивали они и тактические навыки французского военного гения и прекрасно понимали, что без существенного численного превосходства разбить его армию в полевом сражении было практически невозможно. Но как раз превосходства в силах у русских и не было! Наполеон поставил под свои знамена все силы объединенной Францией Европы, так что стягиваемая им к границам России армия значительно превосходила те войска, которые империя могла выставить для защиты своих рубежей.

2 марта 1810 года на стол императора Александра I ложится докладная записка военного министра М.Б. Барклая де Толли «О защите западных пределов России». В этом документе впервые был предложен так называемый оборонительный план ведения войны, который историки в последствие назовут «скифским». Суть его заключалась в том, чтобы, не вступая в сражения с французскими войсками, отступать, сдерживать противника арьергардными боями, беспокоить его ударами партизан и мелких частей, оставлять перед ним «выжженную землю». Сберечь армию и там, на дальнем от границы расстоянии, где силы сторон сравняются, дать сражение. В качестве конечного рубежа отступления рассматривалась Волга. Впрочем, в беседе с французским послом графом Коленкуром, император Александр выразил готовность «отступить хоть на Камчатку и есть картофель с последним из моих крестьян», но не подписать мира, угодного Бонапарту.

В 1810 году подобная тактика была применена против наполеоновских войск на другом краю Европы — в Португалии. Командующий объединенными англо-португальскими войсками в этой стране сэр Артур Уэлсли, более известный как герцог Веллингтон, отвел свои войска от границы на линию укреплений, построенных вокруг Лиссабона и прибрежной части страны. Отступая, армия увела с собой всех жителей, уничтожила посевы и запасы продовольствия. Французский корпус маршала Массены так и не решился на штурм британских позиций, понес большие потери от нехватки продовольствия и был вынужден бесславно убраться из Португалии.

В 1811 году близкий сотрудник Барклая де Толли, начальник Секретной экспедиции Военного министерства (т. е. руководитель русской военной разведки) полковник Петр Чуйкевич, пишет на высочайшее имя докладную записку — прогноз о будущей войне. Впервые опубликованная В.М. Безотосным, она содержит поразительно точное предвидение предстоящих событий:

«Россия теперь должна вести война за целость своих владений и собственную независимость. В готовящейся борьбе сей должна возлагать свою надежду на собственные свои силы и прибегнуть к средствам необыкновенным, кои обрящет в твердости своего государя и преданности ему народа, который должно вооружить и настроить, как в Гишпании, с помощью духовенства.

Оборонительная война есть мера необходимости для России. Главнейшее правило в войне такого рода состоит: предпринимать и делать совершенно противное тому, чего неприятель желает. Наполеон, имея все способы к начатию и продолжению наступательной войны, ищет генеральных баталий, нам должно избегать генеральных сражений до базиса наших продовольствий. Он часто предпринимает дела свои и движения наудачу и не жалеет людей, нам должно щадить их для важных случаев, соображать свои действия с осторожностью и останавливаться на верном.

Сколь не сходственен с духом Российского народа предполагаемый образ войны, основанный на осторожности: но вспомнить надобно, что мы не имеем позади себя других готовых ополчений, а совершенное разбитие 1-й и 2-й Западных армий может навлечь пагубные для всего Отечества последствия.

Потеря нескольких областей не должна нас устрашать, ибо целость государства состоит в целости его армий. Фабий и Веллингтон, Маренго, Ульм, Иена и Ауэрштат — да будут вождю российских сил служить примерами и защитой от немыслимых толков.

Обыкновенный образ нынешней войны Наполеону известен совершенно и стоил всем народам весьма дорого. Надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он еще не привык, и успехи свои основывать на свойственной ему нетерпеливости от продолжающейся войны, которая вовлечет его в ошибки, коими должно без упущения воспользоваться, и тогда оборонительную войну переменить в наступательную. Уклонение от генеральных сражений, партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускание до фуражировки и решительность в продолжение всей войны — суть меры для Наполеона новые, для французов — утомительные и союзникам их нестерпимые. Быть может, что Россия в первую кампанию оставит Наполеону большие пространства земли, но, дав одно генеральное сражение с свежими и превосходными (в данном случае — в значении превосходящими. — А.М.) силами против его утомленных и уменьшающихся по мере вступления внутрь наших владений, можно будет вознаградить себя с избытком всю потерю. Неудачи Наполеона посреди наших владений будут сигналом к всеобщему возмущению народов в Германии и ожидающих сей минуты к избавлению своему от рабства, которое им несносно».