Немецкие бронетанковые войска. Развитие военной техники и история боевых операций. 1916-1945 года - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Неринг cтр.№ 41

22 сентября после совместно проведенного советско-германского парада генерал Гудериан передал город и крепость Брест-Литовск (Брест) командиру советской танковой бри гады генералу ^[96] Кривошеину. Это была первая встреча германских и советских танковых частей, за которой после 22 июня 1941 года последовало множество других, но совершенно иного рода…

Во время сражений в Польше Гитлер не вмешивался в военное руководство, но был в значительной мере впечатлен успехами танковых войск и люфтваффе, масштаб которых он, будучи в военном отношении дилетантом, значительно преувеличивал благодаря планомерному осуществлению полевой кампании, тогда как руководство войсками ее в определенной мере недооценивало.

Гудериан охарактеризовал военный поход против Польши как «испытание огнем своих танкистов». Он был убежден в том, «что вложенные в создание этих войск труды стоили того».

Операции против союзников Польши, согласно воле Гитлера, должны были быть проведены сразу же после победы над Польшей. Он не думал о значительных трудностях и сроках, которые возникали в ходе столь масштабной в пространственном отношении задачи, как переброска миллионной армии из восточных областей Польши на западную границу Германии и ее пополнение, равно как и о том, что для предстоящей операции необходимо создать удовлетворительную базу снабжения, в особенности для покрытия потребностей моторизованных войск.

Гитлер, будучи Верховным главнокомандующим вермахта, был, в отличие от главного командования сухопутных сил, совершенно уверен в успехе новой операции. Главное же командование сухопутных войск оценивало возможную мощь сопротивления Франции и ее британских союзников слишком высоко; при этом оно также желало избежать перерастания этой локальной войны во Вторую мировую. Эта противоположность мнений политического и военного руководства Германии породила до и в ходе боевых действий во Франции многочисленные трудности.

5 ноября 1939 года Гитлер определил в качестве даты вторжения во Францию 12 ноября, каковая была им же из-за неблагоприятной погоды для люфтваффе передвинута сначала на 7-е, а потом и на 15 ноября. Эту изматывающую нервы процедуру Гитлер повторил 29 раз, пока наконец днем начала боевых действий не оказалось 10 мая 1940 года. Эти переносы крайне затрудняли всяческое планирование операций, в особенности же они мешали необходимой боевой подготовке наспех сформированных пехотных соединений. Но сыграли они и положительную роль, дав возможность значительно лучше вооружить в предоставленное время «быстрые войска» и начать боевые действия в более благоприятное время года. Удивительным образом это ошеломило и обороняющихся, поскольку они воспринимали передаваемые им разведкой постоянно переносимые сроки вторжения исключительно как войну нервов.

Идея операции для кампании на Западе 1940 года исходила от начальника штаба группы армий «А» генерал-лейтенанта фон Манштейна.

Прорыв должен был быть осуществлен почти всеми мобильными бронетанковыми силами сквозь представляющуюся танкопроходимой, поросшую лесом местность (на северном фланге линии Мажино через бездорожные Арденны и через рубеж Мааса в западном направлении) с целью достигнуть районов Амьена и Абвиля, чтобы, выйдя на побережье Ла-Манша, разрезать войска союзников по антигерманской коалиции, а затем по отдельности их уничтожить.

Прорыв этот к берегу Ла-Манша оказался вполне успешным. Тем не менее примерно в 15 километрах южнее Дюнкерка наступавшие на северо-запад мобильные соединения группы армий «А» были вынуждены 24 мая остановиться в результате личного вмешательства Гитлера. Из-за этого распоряжения Верховного главнокомандующего вермахта, как позднее лаконично заметил Лиддел Гарт, «германские танковые соединения были вынуждены замереть на подступах к Дюнкерку — последнему порту для эвакуации армий союзников, который еще имелся в распоряжении британцев». Вмешательство Гитлера позволило основной массе солдат британского экспедиционного корпуса и поредевшим в боях частям союзных сил использовать еще едва существующую возможность спастись бегством через море в британские порты Ла-Манша.

Двигавшиеся к Дюнкерку танковые корпуса никак не участвовали в этом фатальном решении фюрера от 24 мая 1940 года. Никаких чувств по этому поводу нельзя найти ни в журналах боевых действий «быстрых войск», где отмечено лишь «повышенное проскальзывание транспорта на низинах Фландрии», ни в нескольких сохранившихся донесениях, помеченных соответствующими датами, в которых говорится лишь «о несколько снизившейся боевой мощи», — из чего следует, что они были готовы идти на сближение с неприятелем.

Но что еще вызвал Гитлер своим вмешательством в дела группы армий «А», так это то, что теперь стоявшие на направлении главного удара вражеские войска под Дюнкерком были изолированы и не участвовали в боевых действиях, а наступавшие соединения германских войск могли не опасаться удара в тыл в ходе предстоящего решающего сражения за Францию в направлении на юг. Это наступление началось 5 июня 1940 года.

Наступление началось сначала атакой дивизий танковых войск на всем фронте на правый фланг неприятеля, но развивалось с переменным успехом. 11 июня главное командование сухопутных сил ввело в наступление две танковые группы под командованием фон Клейста и Гудериана, наступавших рядом друг с другом по обе стороны от Реймса в южном направлении. Этот мощный танковый клин, как и на севере, стал решающим. Уже 17 июня эти танки подошли к швейцарской границе, в результате чего французская армия снова оказалась рассеченной на две части. 18 июня 1940 года французское правительство запросило перемирия, которое по отношению к Германии вступило в силу с 25 июня 1940 года.

Снова за весьма краткое время — практически за шесть недель — был достигнут военный успех, «подобный которому едва ли можно найти в мировой истории войн». И в его достижении танковые войска, ценность которых еще в начале кампании многими руководящими штабами ставилась под сомнение, снова сыграли решающую роль. Смелость и решительность командиров танковых войск — и прежде всего находившегося на решающем посту ведущего создателя этого нового рода вооруженных сил, Гудериана, и первые оперативные ошибки Гитлера в применении танковых войск стали заметны всем.

Самоуверенность Гитлера и в военной области неимоверно выросла на основании его интуитивной оценки Франции и влияния его вмешательства на проведение в жизнь плана Манштейна. У него были намерения из стратегически-политического заднего плана выйти на оперативный передний план, хотя для этой роли у него не было ни достаточной подготовки, ни соответствующих знаний, а прежде всего деловой рассудительности. Теперь, после успеха этой кампании, который он приписал исключительно себе, фюрер утратил какое-либо представление о всяком масштабе возможного военного предприятия. Свою непогрешимость Гитлер стал воспринимать как догму; он стал заносчивым, а по отношению ко всем предостережениям — слепым и недоброжелательным. Опасным стало прежде всего то, что теперь все больше его самых близких советников также проникались его непогрешимостью и часто начинали сомневаться в правильности своего собственного мнения и в своих в деловом отношении вполне обоснованных возражениях.