Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой Мировой войне - читать онлайн книгу. Автор: Максим Оськин cтр.№ 43

Высшее русское командование предполагало активно использовать свою многочисленную кавалерию в кампании 1915 года. Именно теперь кавалерийские корпуса создаются в качестве постоянных единиц. Правда, кавалерийские корпуса, как и часть пехотных армейских корпусов в течение всей войны, как правило, включали в себя разные дивизии и (или) бригады. Ротация дивизионных и бригадных соединений в корпусах стала обычным делом, в зависимости от складывающейся обстановки и ставящихся перед конницей задач. Объединение кавалерийских дивизий в корпуса прежде всего было вызвано осознанием того обстоятельства, что одна дивизия не в состоянии выполнить задачу оперативного характера, а тактические рамки превосходно выполнялись и войсковой конницей.

Во-вторых, несколько кавалерийских дивизий обладали той огневой мощью, что была необходима для действий армейской конницы. Одна дивизия все-таки была слабовата и успешно сдерживалась арьергардами противника. Кавалерия, рубящая обозы отступающего врага, вносит расстройство в его тылы, а между тем русская конница все время давала противнику возможность прикрыться арьергардами. Это отчетливо показала уже Галицийская битва августа 1914 года: «Формирование конных корпусов из нескольких дивизий и вообще концентрация конных масс для боевых действий производилась широко в течение Великой войны, и к этому приводила современная мощь огнестрельного оружия» ^[194].

Первые кавалерийские корпуса были образованы в районе Днестра в начале апреля 1915 года: 2-й корпус ген. А.М. Каледина у Залещиков и 3-й корпус ген. Графа Ф.А. Келлера у Хотина. Эта конница передавалась в подчинение 9-й армии ген. П.А. Лечицкого, готовившейся к броску через Карпаты. То есть кавалерийские корпуса формировались на Юго-Западном фронте специально перед предполагаемым выходом на венгерскую равнину, где конница могла быть использована в полном объеме. Тогда же на Северо-Западном фронте сформировали 1-й кавалерийский корпус ген. В.А. Орановского. В мае 1915 года, для выполнения арьергардных задач в ходе отступления, был сформирован 4-й кавалерийский корпус ген. Я.Ф. фон Гилленшмидта. В 1915 году в кавалерийские корпуса входили по три-четыре дивизии, так как предшествующие бои кавкорпусов, имевших в своем составе по две дивизии, выявили недостаточную огневую и маневренную мощь таких соединений. Высокоманевренные операции еще больше повышали требования: осенью 1916 года, во время боев в Румынии, 3-й кавалерийский корпус ген. Ф.А. Келлера был развернут в целую армию, имея в своем составе восемь дивизий, в основном казачьих.

В весенне-летней кампании 1915 года русская кавалерия прикрывала общее отступление действующих армий. Конница отходила последней после сражений, сбивая темпы преследования победоносного неприятеля, закрывала то и дело образовавшиеся «провалы» в оборонительном фронте (прежде всего на стыках армий и фронтов), проводила контратаки во имя спасения пехоты и артиллерии. При общем отходе кавалерия, особенно казаки, выполняла приказы Ставки, пытавшейся проводить отступление «по образцу 1812 года», о превращении оставляемой территории в «пустыню», а также по выселению населения очищаемых губерний. Повторимся, что в период оборонительных боев конница показала себя лучше, нежели в наступательных операциях лета — осени 1914 года. Причина этого заключается в следующем: русские военачальники не умели использовать большие массы конницы.

Известно, что использование кавалерийских корпусов, не говоря уже о конных армиях, в наступательных операциях придает операциям громадный пространственный размах и маневренный характер в действиях наступающих войск. Повышение темпов наступления развивает тактический успех в оперативную победу. Использование конницы в качестве подвижного оперативного средства позволяет удерживать в своих руках инициативу. Перед Первой мировой войной среди русских командиров существовало представление о притягивании конницы к месту сражения для оказания непосредственного содействия другим родам войск. То есть, по сути, кавалерия как род войск ограничивалась войсковой конницей.

Но в ходе войны выяснилось, что стратегическая кавалерия должна иметь самостоятельные, в смысле выполнения оперативной задачи, операции, тесно связанные с общим планом действий армии или даже фронта. В этом случае конница совершает глубокий прорыв в тыл и фланг расположения противника: «Содействие армии самостоятельной конницей выразится либо в развитии прорыва неприятельского фронта на данном участке поля сражения, либо в виде заполнения прорыва или противодействия ему на собственном фронте. В виде преследования частей противника или в прикрытии своей армии в пределах поля сражения, в производстве охватов или в противодействии им, то есть в действиях на ближних флангах своей армии. В работе в ближнем тылу, направленной для внесения беспорядка в полосе резервов и ближайших к боевой линии органов боевого и продовольственного снабжения армии. К работе самостоятельной конницы по непосредственному содействию армии относится также использование конницы как маневренного подвижного резерва, а равно и для окопной службы».

В любом случае в 1915 году русская конница была вынуждена вести оперативные оборонительные действия. В периоды тех операций, что влекли за собой большие потери в личном составе пехоты, кавалеристы спешивались и занимали окопы, ведя позиционную борьбу. Кризис пополнений, испытываемый русской Действующей армией в 1915 году, наряду с кризисом вооружения часто побуждал военачальников отправлять конницу в окопы. Участник войны пишет, что в позиционной войне «конница обычно в мировую войну занимала участки боевого фронта, которые, по местным условиям, затрудняли ведение наступательных действий в крупном масштабе и где достигалась возможность ограничиться наличием незначительных огневых средств… К применению конницы для окопной службы следует прибегать в крайних случаях, так как гораздо целесообразнее, пользуясь подвижностью конницы, применять ее в качестве резерва» ^[196].

Как бы то ни было, за редчайшими исключениями, русская конница в 1915 году практически ни разу не смогла повлиять на исход операции. Причин этому много, и приоритетная среди них, наверное, — мощь огневого поражения. Однако же, по признанию немцев, русские кавалеристы не умели развивать достигнутый успех, ограничиваясь выполнением локальной тактической задачи. Так, М. Позек пишет, что во время боев под Свенцянами в сентябре 1915 года русская конница «проявила особенность, вообще свойственную русским, — останавливаться, прорвав наши иногда до смешного слабые линии и довольствоваться достигнутым успехом, вместо того чтобы использовать его дальше. Эта привычка русских позволила нам выйти и в этот период из ряда затруднительных положений [прорывы германских рубежей у Поставы, у Козяны, у озера Оболе, южнее и западнее озера Дрисвяты; порой на двадцать километров в глубину обороны], оставляя нам время для подвода резервов и ликвидации успеха противника» ^[197].