Тайны Третьего Рейха. Рай для немцев - читать онлайн книгу. Автор: Олег Пленков cтр.№ 55

Страница

Парадоксально, но наиболее стойкими противниками Гитлера были не коммунисты и социал-демократы, а консерваторы, которые добились хотя бы каких-то признаков успеха в противостоянии нацизму. Консервативные политические силы с их устойчивыми и прочными позициями в армии, дипломатическом корпусе и среди высших государственных чиновников оставались для Гитлера постоянной головной болью хотя бы по той причине, что они были для него наполовину союзниками, наполовину оппозицией. С точки зрения консерваторов, Гитлер был левым политиком. На самом деле, Папен и Шлейхер интриговали против Гитлера в 1934 г.; консервативные генералы во главе генералом фон Беком строили планы заговора в 1938–1939 гг.; известные консервативные политики Герделер (имперский комиссар по ценам в отставке, бывший бургомистр Лейпцига) и Попиц (министр финансов в отставке) во время войны развили бурную конспиративную деятельность, контактировали с единомышленниками в армии, государстве и экономике, что и вылилось в покушение на Гитлера 20 июля 1944 г. Впрочем, кардинально изменить картину почти полной беспомощности немецкого общества перед нацистской унификацией не смогли и консерваторы.

Такая быстрая нацистская политическая унификация немецкого общества объясняется тем, что позитивные задачи нацистского режима стояли особняком и внешне никакого отношения к негативным задачам не имели; негативный аспект (культивирование вражды к чуждым нацистской общности элементам) способствовал развитию национального высокомерия и давал немцам чувство защищенности и ощущения органического единства. Если в Советском Союзе человека хотели изменить морально, то в нацистской Германии его хотели сделать другим и физически, сохранив наилучший с расовой точки зрения человеческий «материал», — это и предопределило разные подходы к унификации общества в нацистской Германии и СССР. Такое разделение негативной и позитивной функций в Германии способствовало тому, что нацисты не боялись демонстрировать насилие, а в сталинском Советском Союзе его стыдливо скрывали. Нацистский режим, как и большевистский режим в Советской Союзе, добился значительной степени консолидации немецкого общества, но оставались некоторые далекие от нацистского режима общественные группы, (помимо тех, которых гитлеровцы изначально воспринимали как врагов и которых не пытались интегрировать по расовым причинам), которые нацисты не смогли интегрировать: это прежде всего консервативные по своей природе силы в обществе (армия, церковь, государственная бюрократия). Консерваторы стремились к порядку и преемственности ^[23]; военные хотели избежать катастрофы, подобной поражению 1918 г.; католическая церковь никак не могла примирить собственный универсализм с нацистской идеологией; протестантская церковь (по крайней мере, часть ее) не могла примириться с нацизмом по морально-этическим причинам; крупную промышленность от нацизма отвращал откровенный гитлеровский дирижизм; средний класс не мог быть унифицирован уже вследствие его многообразия. Оппозиционные силы, однако, в условиях тоталитарной политической системы не смогли никак выразиться и практического значения для развития страны после 1933 г. не имели. Это произошло по той причине, что Гитлер проводил четкое разделение между политическими и мировоззренческими партиями. Поскольку главным свойством мировоззренческой партии является непогрешимость , то в условиях ее прихода к власти логичной стала бы однопартийная система. Тем более что итальянский опыт борьбы против парламентаризма и демократии, а также опыт Веймарской республики учил скорейший ликвидации парламентской демократии, что Гитлер и сделал в удивительно короткий срок при почти полном отсутствии организованного сопротивления. С другой стороны, Гитлер довольно лояльно отнесся к бывшим политическим противникам: «ноябрьские преступники» сначала были заперты в концлагеря, но потом почти все отпущены, а иных вообще не тронули. Террор СА 1933–1934 гг. постепенно сошел на нет, с 1935 г. Германия вернулась к нормальной жизни, концлагеря почти исчезли с тем, чтобы вернуться во время войны; казалось, что правы те, кто говорил, что нацистская «революция» всего лишь временное явление.

Особый интерес представляет то, каким образом Гитлер и нацисты смогли (помимо насилия над левыми), склонить немецкую общественность к принятию и оправданию насильственных действий против своих мнимых или настоящих противников. Это можно выяснить лишь в процессе рассмотрения эволюции мифов расизма в специфических условиях нацистской тоталитарной системы с помощью анализа конкретных проявлений расизма и становления «национальной общности». Вообще, серьезной проблемой в интерпретации нацистского расизма является отсутствие его систематической, обоснованной и аргументированной теории. На самом деле, сегодня никому не придет в голову серьезно обсуждать вопрос истинности расовой теории, или стоит или нет принимать антисемитизм: ясно, что антисемитизм должен быть отвергнут. В условиях же Третьего Рейха эти вопросы предстали перед общественность в совершенно ином, намеренно искаженном виде. Тому, как нацистам это удалось сделать, и посвящена данная часть работы.

Негативный аспект создания нацистской «национальной общности» в современной историографии обыкновенно сводят к изоляции и вытеснению евреев из Германии и Европы во время войны. Это справедливо, ибо гитлеровский расизм имеет истоки прежде всего в антисемитизме; вместе с тем необходимо рассмотрение вопросов проявления расизма по отношению к другим народам и отношения немцев к этой политике нацистского государства. Такое разделение провести довольно сложно, и мы постоянно будем обращаться к еврейскому вопросу. К примеру, программа эвтаназии рядом функционеров нацистской системы была воспринята как первая возможность для реализации планов физического уничтожения евреев, и прецедент, созданный убийством больных по программе эвтаназии, создал возможность быстро и незаметно перейти к систематическим убийствам евреев. Бесспорно, это не был линейный процесс нарастания террора; его развитие носило прерывистый (дискретный) характер, что было обусловлено внешними обстоятельствами. Или, например, нападение на СССР означало радикализацию режима по той причине, что под прикрытием «приказа о комиссарах» СС получили полную свободу в реализации планов убийств евреев не только на Восточном фронте, но и во всех частях Рейха и на оккупированных территориях; смерть и убийства миллионов людей на Восточном фронте релятивировали убийство как таковое, и евреев стали убивать систематически. «Неотделимость» одной разновидности расизма от другой и определяет необходимость представить в следующей главе более широкую картину негативного аспекта истории Третьего Рейха.

Страница