Цена крови - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Брейсвелл cтр.№ 41

Эдвард возле нее беспокойно заворочался, и, глядя на него, такого беззащитного во сне, она чувствовала, как любовь к нему внутри нее нарастает, пока, смешавшись с болью потери, та не переполнила ее, и тогда на глазах ее выступили слезы.

А что, если и с этим ее сыном что-то случится? Как она сможет жить дальше? Священники советовали ей молить Всемогущего о безопасности для Эдварда; но, хотя Эмма постоянно молилась Богу и щедро одаривала Его церковь, она не особенно доверяла Ему в этом вопросе. Ей казалось, что Он ведет себя слишком беспечно, когда речь идет о детях. Если она когда-либо потеряет Эдварда, лишь другое дитя сможет оказаться тем звеном, которое связывает ее с этим миром. Потому-то она ежедневно просила Пресвятую Деву о втором ребенке. А после каждой новой неудачной беременности она чувствовала себя еще крепче привязанной к сыну и все больше отчаивалась в отношении второго ребенка, ибо знала, что не сможет удерживать Эдварда рядом с собой всегда. Дети никогда не остаются с родителями.

Закрыв глаза, она вспомнила такого живого, пышущего энергией шестнадцатилетнего Эдгара и тот момент, когда Этельстан вошел в тронную залу своего отца с вестью о смерти своего брата. С серым от горя лицом он преклонил колено у ног короля и поведал ему ужасную историю о безрассудной скачке Эдгара вниз по склону холма в Корфе; ей тогда хотелось обнять его и дать ему утешение, в котором он так нуждался в тот миг. Но, даже если бы она только на словах высказала лишь малую часть того, что творилось у нее на сердце, этого было бы слишком много и она выдала бы себя. Ей пришлось привлечь все свое самообладание, чтобы остаться неподвижной и молчать, сидя возле короля. А когда глаза Этельстана лишь на какое-то мгновение встретились с ее глазами, она увидела в них такую боль, что ей захотелось разрыдаться – но не по Эдгару, а по Этельстану.

Этельред же, напротив, набросился на своего сына, проклиная его и обвиняя в том, что ей казалось совершенно очевидным несчастным случаем – деянием все столь же беспечного Господа. Этельстан стоял на коленях, бесстрастный и безмолвный, принимая на себя все эти обвинения и покорно склонив голову под потоком злобы и осуждения. Она была вынуждена слушать все это молча и беспомощно, хорошо понимая, что любое сказанное ею слово сейчас только повредит.

Когда у короля закончились оскорбительные слова и он велел Этельстану уйти, она хотела последовать за ним и как-то успокоить его, чтобы хоть немного сгладить горечь отцовских речей; но ее долгом было находиться рядом с королем, потому что и он нуждался в ней тоже. Он скорбел, как может скорбеть король – злой, обиженный на судьбу, рассерженный на Бога. Он грозил сравнять все постройки в Корфе с землей, а деревню – сжечь дотла, кричал, что это проклятое место, где его сыновей ждет только смерть.

Она молча слушала и мысленно жалела его, потому что понимала: слова эти порождены ужасным страхом. Если считать Эдгара, то из семи сыновей от первого брака короля трое уже умерли. Ходили слухи, что Господь наказывает короля через его сыновей. Об этом перешептывались по темным углам королевского поместья, а также, как она подозревала, на рыночных площадях и в деревнях по всей стране. Новость об очередной смерти королевского отпрыска лишь подольет масла в огонь. Этельред уже и сам верил во все это, и она видела, как изнутри его снедает страх. Бывали плохие дни, когда он, вздрогнув, вдруг неподвижно замирал, уставившись пустым взглядом в пространство, словно читая там свое ужасное будущее. Он был похож на попавшую в западню птицу, которая слепо и отчаянно борется против своей неизбежной судьбы. Она догадывалась, что он боится того, что ему предвещают все эти смерти, боится, что королевский род Кердика сойдет на нет и будет предан забвению.

В тот день ей пришло в голову рассказать ему, что она ждет ребенка, но какой-то добрый ангел уберег ее от этого. Вместо этого она молилась за Эдгара и бедного Этельстана, а когда ее муж во мраке ночи принялся искать способ преодолеть свою собственную смертность, она отдала ему свое тело – в кои-то веки скорее из сострадания, чем из одиозного чувства супружеского долга.

Эдвард на кровати рядом с ней тихонько вздохнул и, проснувшись, прижался к ней, осыпая своими детскими поцелуями мамины губы и подбородок. Впрочем, их идиллия была вскоре прервана явившейся в комнату няней, которая сообщила, что из Нортумбрии прибыл отец Мартин и просит аудиенции. Эдварда увели, чтобы покормить и поиграть с ним, а Эмма, заверив предварительно няню, что после трех дней отдыха чувствует в себе достаточно сил, чтобы поговорить со священником, послала ее за Марго, дабы та помогла ей одеться.

– Он расскажет последние новости про Эльфу и Хильду, – сказала она Марго, когда та, все еще протестуя против того, чтобы Эмма вставала, все же принесла ее синий шерстяной сиртель.

Прошел уже почти год, как отец Мартин и Хильда уехали в группе придворных, сопровождавших двенадцатилетнюю Эльфу к ее мужу в его северные владения. Бедняжка Эльфа… На пиру в день свадьбы она еще пыталась скрыть свой страх, но для Эммы было очевидно, что она в ужасе от своего нового мужа, – что неудивительно, если учесть, что Ухтред был грубым мужчиной и жестоким воином, в природе которого, судя по всему, не существовало даже намека на какую-то нежность. Несколько дней накануне церемонии она пыталась дать Эльфе советы, но Эдит, которая много месяцев полностью контролировала свою младшую сестру, а сейчас к тому же и сама недавно вышла замуж, полностью узурпировала эту задачу. На все свои попытки поговорить с Эльфой Эмма получила отказ, и ей оставалось лишь наблюдать за этим бракосочетанием со стороны, предчувствуя беду.

Когда Эльфа появилась рядом со своим мужем на следующий день после свадьбы, она выглядела болезненно бледной и апатичной. Что-то покинуло ее в эту ночь, пропала какая-то искра юношеской надежды, и осталась лишь пустая шелуха. Поговорить с нею не было никакой возможности, поскольку весь свадебный кортеж тут же убыл на Север. Эмму утешало только, что в окружение молодой невесты там будет входить Хильда, много лет прислуживавшая дочерям короля. Хильда определенно сможет помочь девушке и станет для нее человеком, которому та сможет довериться, если в этом появится нужда.

Отец Мартин тоже отправился с ними в это путешествие, якобы для того, чтобы совершить паломничество к святыням на Севере, но также и для того, чтобы слушать, наблюдать и собирать новости обо всем, что могло бы заинтересовать Эмму. Однако его сообщений было недостаточно, а когда они прибывали к ней, то оказывались слишком короткими. Сейчас ей не терпелось лично поговорить со священником, поскольку Хильда написала ей, что Эльфа родила дочь, и Эмме хотелось узнать об этом поподробнее.

Когда он вошел в комнату, она предложила ему вина и пригласила сесть на скамью рядом с собой. Выглядел он хорошо, несмотря на долгое и, видимо, изнурительное путешествие через всю Англию. Он уже успел переодеться после своего приезда, и сейчас на нем была черная туника из тонкой шерстяной пряжи – совсем простой наряд, если не считать креста, висевшего у него на шее на серебряной цепочке. Те месяцы, которые прошли со времени их последней встречи, наложили отпечаток на его внешность. В его прямых и редеющих, гладко причесанных волосах сероватого оттенка появились две седые пряди, и сейчас его лицо казалось более обветренным, чем ей запомнилось. Когда он пригубил вино и заверил ее, что его уже хорошо покормили на кухне, она спросила у него про Эльфу.