Цена крови - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Брейсвелл cтр.№ 104

Она подумала о том, не рассказать ли Арнору, что она поручила сделать Алрику. Но почему-то ей показалось, что его не убедит, если она признается ему в своих планах отравить датского военачальника. Кроме того, для всех, у кого есть глаза, было очевидно ее лояльное отношение к Кнуту.

– Я не могу этого объяснить, да и нечего мне тут объяснять, – наконец сказала она. – Я жена Кнута на сносях, скоро рожу ему ребенка. И я не должна оправдываться, когда меня беспочвенно подозревают.

Он пожал плечами.

– Вы говорите, что это ребенок от Кнута, но я слышал, будто есть тут мужчины, которые проводят в вашей комнате гораздо больше времени, чем проводил Кнут.

И вновь ей захотелось ударить его, но у него в руке наготове был нож. А она не желала давать ему повод им воспользоваться.

– У вас солома в голове вместо мозгов, если вы в моем доме бросаете мне такое грязное обвинение, – прорычала она. – Проваливайте отсюда и заберите с собой ваших вояк.

Он ждала, что Арнор тут же встанет, но он не двинулся с места, только потянулся за кувшином и подлил себе еще эля.

– Очень скоро я отплываю в Рочестер, – сказал он, – чтобы посмотреть, куда дует ветер. Но эти люди, – он показал рукой в сторону своих спутников, – они останутся здесь. Вам и вашему ребенку – ребенку Кнута, если вам так будет угодно, – потребуется больше людей. Для вашей защиты.

Он поднял на нее свои холодные сверкающие глаза, во взгляде которых читалась почти нескрываемая угроза. Он оставит тут своих датских головорезов, чтобы присматривать за ней, причем их главной заботой будет вовсе не ее защита.

– Как я уже сказал, – продолжал он со зловещей улыбкой, – надвигается шторм. Думаю, мы все не хотим, чтобы он смыл вас за борт.

Сентябрь 1011 года

Рочестер, Кент

Было жарко. Этельстан провел пальцем под влажным облегающим воротом своей холщовой рубахи и про себя проклял судьбу, забросившую его в это окаянное место. Уже, наверное, в тысячный раз он взглянул в сторону реки Медуэй. Там под палящим полуденным солнцем датские моряки затаскивали тяжелые мешки с серебром в громадный чан весов для взвешивания, а затем выгружали их обратно.

Слава богу, они уже почти закончили. Двенадцать тысяч фунтов монет и изделий из серебра были выгружены из трюмов английских кораблей, проверены командой датчан, взвешены и уложены на склад, расположенный значительно выше линии прилива. На это ушло три дня.

Он следил за всем этим процессом, один из группки высших английских дворян и представителей тех, кто считался знатью среди датчан, назначенных быть официальными наблюдателями. Сегодня за столами, спрятанными от палящих лучей солнца под большим навесом, они уже вместе преломили хлеб, чтобы отметить завершение второго платежа в счет гафола.

Сейчас по-прежнему было очень жарко. А от того, что он торчал тут, под стенами Рочестера, попусту тратя время на то, чтобы быть свидетелем этого унизительного спектакля, ему становилось еще жарче.

– Как думаешь, эти сволочи уже достаточно поиздевались над нами? – со злостью бросил он.

Сидевший рядом с ним его брат Эдрид в ответ буркнул что-то невразумительное. Архиепископ Эльфех, который сидел возле этого быка Хемминга во главе стола, не расслышал его вопроса, но по угрюмому выражению его лица Этельстан догадывался, что архиепископ тоже сыт этим фарсом по горло.

Датчане потребовали, чтобы английские аристократы и высшие священники, доставившие серебро, подождали здесь, вынужденные наблюдать, как люди с датских кораблей проверяют и взвешивают каждый фунт серебра из английского гафола. Ему трудно было решить, что бесило его больше: радость датчан, уносивших своими грязными лапами огромные богатства, или же их явное удовольствие от того, что делали они это на глазах у архиепископа Кентерберийского и двух сыновей Этельреда.

– Ради всего святого, я хочу покинуть это место, – пробормотал он. – Взвесили уже последнее серебро. Наступил отлив, и я не вижу причин продолжать дальше, особенно если учесть, что принимающей стороне, похоже, совершенно безразлично, есть мы здесь или нет.

Крепкое пиво лилось сегодня рекой, и Хемминг явно выпил его слишком много. Его громадное тело сползло на край стула, а маленькие глазки в обрамлении густых бровей и нечесаной бороды уже некоторое время были закрыты. Из уголка открытого рта текла струйка слюны.

И этот человек должен стать их союзником! Какая грандиозная ошибка! Этельстан был убежден, что из всех трех предводителей викингов этот был самым неуправляемым, способным обернуться против них при малейшем недовольстве.

И все же король настоял на том, чтобы придерживаться этого совершенно безумного плана.

«Разумеется, Хеммингу нельзя доверять, – аргументировал он свои действия. – Он ведь предает своих датских соратников, не так ли? Он уже клятвопреступник, но что из этого? Нам нужно всего лишь постараться, чтобы он был всем доволен, и не давать ему повода точно так же предать потом и нас».

Поэтому срок доставки второй части гафола был передвинут вперед, чтобы воспользоваться преимуществом отсутствия Кнута и Торкелла. Одному господу известно, куда они отправились. Однако Хемминг утверждал, что, когда они вернутся, оставленные ими корабли выстроятся против них от устья Темзы до самого острова Танет.

– Ты думаешь, мы можем ему верить? – спросил Эдрид.

– Нет! – прорычал Этельстан. – Не вижу, что может помешать ему взять предложенное серебро, а завтра поднять якоря и уплыть подальше от Англии, пока в паруса будет дуть попутный ветер.

– Но, если он сдержит данное нам слово, весной ведь последует еще больший платеж? – возразил Эдрид. – И он захочет получить свою долю оттуда, разве не так?

– Это для него синица в руках, Эдрид, – ответил он. – Почему бы не взять деньги прямо сейчас и не скрыться с ними? Что он при этом теряет? Он легко может отвернуться от Англии, позволить своему брату и Кнуту поделить между собой гафол, который мы обещали привезти весной, а потом еще посмеяться над нами, что мы поверили, будто он станет защищать нас против себе подобных.

Именем святого распятия, как бы он хотел знать, действительно ли Хемминг рассуждает именно так.

Он бросил взгляд на человека, стоявшего позади стула Хемминга, – он не датчанин, а из Мерсии, знает датский язык и выступал переводчиком во время переговоров между Эльфехом и военачальником. Кто он такой и как его имя?

Он с удовольствием приставил бы нож к горлу этого парня и задал бы ему парочку насущных вопросов. Он должен многое знать про этих датчан. И, конечно же, у него имелись какие-то соображения насчет того, что творится в котелке у этого мерзавца Хемминга. Его можно даже заставить открыть им имена других, кто благодаря подкупу или угрозам так или иначе связал себя с датчанами. Их должно быть много. Боже… Насколько много? Сколько англичан потеряли веру в своего короля после двух лет непрерывной резни и разорения?