Тайны подводной войны. 1914–1945 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Баженов, Мирослав Морозов, Андрей Кузнецов, и др. cтр.№ 56

Торпедные атаки подводной лодки «Д-3»

Примечания.

Все атаки произведены из подводного положения.

Все атаки, кроме атак 14.3.1942 и 17.5.1942 не зафиксированы германской стороной.

Сокращения: БО — большой охотник за ПЛ; ви-10 — способ торпедной стрельбы «с временным интервалом», временной интервал 10 секунд; КОН-в — конвой, движущийся в направлении Киркснсса; КОН-з — конвой, движущийся из Киркенеса; КТА — кормовые торпедные аппараты; ММ — миноносец (эсминец); НТА — носовые торпедные аппараты; ОТР — одиночный транспорт; пр — способ торпедной стрельбы «прицельный»; СКР — сторожевой корабль; ТН — танкер; ТР — транспорт; ТЩ — тральщик; УК — учебный корабль.

Константинов и Бибеев предпочитали держаться севернее, между мысами Слетнес и Омганг. Этот район оставался свободным от мин до мая следующего года. В последнем походе на борту «Красногвардейца» находилось 53 члена экипажа. «Д-3» стала пятой из 23 подводных лодок, потерянных Северным флотом в годы Великой Отечественной войны.

Судьба судов, атакованных «Д-3»

***

Представленный материал достаточно многогранен, чтобы сделать по нему какие-либо однозначные выводы. В то же время ряд мыслей можно сформулировать вполне конкретно.

Во-первых, к началу Великой Отечественной войны уровень технического развития отечественного подводного флота оставлял желать много лучшего. В наиболее яркой форме это выражалось в уровне развития морского оружия, систем обнаружения и целеуказания. О недостатках в этой области говорилось и ранее, но мало кто пытался по-настоящему осознать всю глубину той пропасти, которая разделяла в этом отношении нас и ведущие флоты мира. Отсутствовали эффективная гидроакустика, радиолокация, счетно-решающие приборы, качественные перископы, надежная система беспузырной торпедной стрельбы, приборы установки глубины хода и гироскопов торпед в торпедных аппаратах, не говоря уже об устройствах самонаведения самих торпед. Еще страшнее сознавать, что всего этого практически не появилось и в годы войны, по крайней мере в тех количествах, чтобы оказывать сколько-нибудь ощутимое влияние на ход боевых действий. Объясняется последнее, конечно же, сухопутной направленностью Великой Отечественной войны, но вряд ли подводникам становилось легче от сознания этого.

Во-вторых, данные недостатки еще более усугублялись реальным техническим состоянием кораблей. Отчасти его можно списать на потерю судостроительных центров, призыв квалифицированных заводских специалистов на фронт, но лишь отчасти. Налицо как минимум еще два фактора: низкая эксплуатационная культура на отечественном флоте и игнорирование важности данного вопроса командованием. В частности, известен случай, когда в марте 1945 года в центре Балтийского моря экипаж подводной лодки в течение трех дней производил сложный ремонт горизонтальных рулей (временная схема развалилась через сутки), но не стал возвращаться в финский порт Турку на том основании, что «финны слишком долго и излишне качественно все ремонтируют». В результате в большом количестве случаев, подобно «Красногвардейцу», лодки действовали на позициях с различными неисправностями, и неоднократно даже выходили в поход, имея их. Вот яркий пример: 19 декабря 1941 года, после пятидневного похода в Полярный, досрочно из-за аварии вернулась «М-172» капитан-лейтенанта И.И. Фисановича. В своем донесении Фисанович писал: «То состоянии линии вала, которое вынудило лодку вернуться преждевременно с позиции (на подлодке заклинилась разобщительная муфта "Бамаг". — М.М.), не выполнив задания, явилось результатом того, что штабные специалисты, призванные решать способность подводной лодки выполнять задание в море, необходимость и способы ремонта, боятся принять ответственное решение по этому вопросу и заявить о неготовности ПЛ.

ПЛ «М-172» перед последним походом простояла в гавани и в губах 29 суток. Несмотря на серьезные повреждения линии вала, указанные мной в донесении за предыдущий боевой поход, вопреки моим и лодочного механика заявлениям, на соответственно техническим требованиям и в условиях, которые ухудшили состояние линии вала. Ненормальности в работе после этого ремонта во внимание приняты не были, хотя времени для их устранения было больше чем достаточно. В результате ПЛ вернулась в главную базу раньше срока и требует месячного ремонта, тогда как раньше было 8—10 дней доковых работ» (ОЦВМА, ф. 112, д. 1497, л. 254). Интересный ответ в своих «выводах» дал комбриг Виноградов: «1. ПЛ "М-172" 14.12.41 вышла в боевой поход с изношенной линией вала, но отремонтированной настолько, чтобы лодка смогла провести операцию и встать на ремонт. Вывод командира ПЛ о безответственности штабных специалистов БПЛ неправилен, так как ни одна лодка БПЛ, в том числе и ПЛ "М-172" безответственно с негодной техникой в боевой поход не посылались» (ОЦВМА, ф. 112, д. 1497, л. 252). Можно констатировать, что традиция выгонять в море неисправные субмарины сложилась в нашем флоте задолго до перестройки и громких катастроф последних десятилетий.

В-третьих, все это оказывало огромное влияние на тактические возможности подводных лодок. Фактически развитие способов обнаружения противника застыло на требовании поднимать перископ через каждые 15 минут (командиры, осуществлявшие гидроакустический поиск и поднимавшие перископ лишь по его результатам, подвергались жестокой критике), а развитие способов торпедной атаки — на стрельбе с временным интервалом. Попытки стрелять искусственным «веером», предпринятые на КБФ и ЧФ в 1943–1945 годах, когда гироскопам торпед изначально задавались небольшие углы отклонения, могли считаться лишь более-менее успешными импровизациями.

В-четвертых, даже эти более чем скромные возможности зачастую нивелировались невысокой боевой подготовкой личного состава вообще и командиров подводных лодок в частности. В этом смысле экипаж «Красногвардейца» отличался явно в лучшую сторону, но все его старания разбились о три предыдущих фактора. Большинство же совершали ошибки подобно вышеописанному случаю со «Щ-402» Н.Г. Столбова. Далее следовало героическое преодоление последствий собственных халатностей. А могла ли подготовка быть иной? Читатель сам может легко определить из данной работы, сколько дней выделялось новому командиру «Д-3» М.А. Бибееву на подготовку к первому походу, сколько дней тратилось на боевую подготовку в коротких промежутках между ремонтами и выходами в море. Цифры из отчетов о боевой подготовке показывают, что ее основной формой в 1941–1942 годах был разбор походов, где командование, как правило, изо всех сил старалось подтвердить строчку классика «каждый мнит себя героем, видя бой со стороны».

В-пятых, обращает внимание на себя стиль воспитания личного состава, включая командиров подлодок, со стороны командования бригады и политического руководства. Если ты «натопил» кучу транспортов противника, то ты герой, если нет — то неспособный, и в расчет здесь не принимались никакие объективные причины и прошлые заслуги. Достаточно хорошо известна история командира «Щ-422» кавалера ордена Ленина капитана 3-го ранга А.К. Малышева, который не сумел добиться успехов последовательно в двух походах весной 1942 года, и которого по навету политорганов придали показательной расправе. Нечто подобное, хотя и не в такой яркой форме, произошло с Ф.В. Константиновым, а могло произойти и с М.А. Бибеевым. Командирам следовало бороться за свою результативность если не на устаревших и неисправных кораблях, то по крайней мере в бумажных донесениях!