Великая война. Как погибала русская армия - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Базанов cтр.№ 4

А.И. Деникина дополнил бывший тогда министром юстиции Временного правительства А.Ф. Керенский: «Расположения русских войск были засыпаны листовками с призывом к русским солдатам «замиряться с германскими братьями по другую сторону окопов…». Далее Керенский признавал, что четко организованная германская пропаганда давала хороший результат. Расчет противника был прост: «уставшие от войны русские солдаты, в большинстве своем крестьянская молодежь, наспех обученная и недавно надевшая форму, становилась легкой добычей таких махинаций, многие из них искренне верили, что немцы хотят мира, в то время как их собственные офицеры, представители высшего российского сословия, выступают против него». Касаясь непосредственно вопроса братания, Керенский писал: «Немецкие солдаты стали выбираться из своих окопов, переползать к русским «товарищам» и брататься с ними» .

А как реагировали на эти действия противника русские солдаты? «Сначала разбегались от окрика своего офицера, — вспоминал командующий 5-й армией Северного фронта генерал от инфантерии Ю.Н. Данилов, — затем приходилось пускать в направлении братающихся один-два выстрела с соседней батареи, а под конец стало уже так, что хозяином положения на фронте оказалась пехотная масса; сохранившая же дисциплину артиллерия должна была во избежание нападения отгораживаться даже проволокой от своей же пехоты» .

Австро-германское командование выражало удовлетворение ходом братания, так как оно мало задевало солдат их армий, на что наивно рассчитывали большевики , но наносило непоправимый ущерб русским войскам на Восточном фронте. Так, за один лишь май 1917 г. только австро-венгерская разведка осуществила через братание с русскими солдатами 285 разведывательных контактов . И все это происходило на глазах эсеро-меньшевистских солдатских комитетов, фронтовых и армейских комиссаров Временного правительства и, конечно, командования. Безответственными выглядят на этом фоне заверения большевистской газеты «Правда», лидеров большевиков, например прапорщика Н.В. Крыленко, занимавшего в то время пост председателя армейского комитета 11-й армии Юго-Западного фронта, в том, что их партия не допустит использования братания для «выведывания военных тайн» .

Здесь уместно привести цитату А.И. Деникина: «Позволю себе не согласиться с мнением, что большевизм явился решительной причиной развала армии: он нашел лишь благодатную почву в систематически разлагаемом и разлагающемся организме» . Можно уточнить сказанное генералом: разлагаемом именно правящими партиями в лице Временного правительства и его комиссаров в действующей армии.

Вместо того чтобы укрепить пошатнувшуюся после Февральской революции дисциплину в армии, покончить с братанием и усилившимся дезертирством, Временное правительство по настоянию входивших в его состав лидеров партий эсеров и меньшевиков приняло в мае 1917 г. «Декларацию прав военнослужащих». Эта декларация, вслед за знаменитым Приказом № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, продолжила дело разложения Русской армии. Значительная часть ее положений вполне справедливо была направлена на защиту прав солдат: это и уравнение военнослужащих в правах с гражданским населением, и закрепление за солдатами права свободно высказывать свои политические, религиозные и социальные взгляды. Однако положение о том, что военнослужащим разрешалось быть членом любой политической партии, прямо вовлекало солдатские массы в разгоравшуюся политическую борьбу в самой армии (разжигаемую большевиками), что, конечно же, не делало ее более сплоченной. Естественно, «Декларация прав военнослужащих» была отрицательно встречена командованием. По его мнению, она явилась «последним гвоздем, заколоченным в гроб русской армии» . Но к голосу командования ни Временное правительство, ни его комиссары в действующей армии не прислушивались.

Единственным русским фронтом, которого в значительно меньшей степени коснулись «революционные вихри», был Кавказский. Братания здесь вообще не было (русские солдаты не хотели брататься с турецкими офицерами в солдатской форме, хотя последние с подачи их германских хозяев, пытались предпринять такие попытки), а дезертиров было гораздо меньше, чем на других фронтах. После того как великий князь Николай Николаевич (Младший) отбыл в Ставку в Могилев, вместо него главнокомандующим войсками Кавказского фронта был назначен генерал от инфантерии Н.Н. Юденич. Официально он продолжал оставаться на должности командующего Кавказской армией до 4 апреля.

Напомним, что на весну 1917 г. Юденичем были подготовлены две наступательные операции. Первая на Мосульском направлении, вторая — на левом фланге армии. На остальных направлениях он предложил Ставке Верховного главнокомандующего вести активную оборону. Этот план был одобрен. В конце января 1917 г. в Тифлис, где располагался штаб Кавказского фронта, прибыл представитель английского командования. Он высказал руководству фронта пожелания своего командования в ближайшее время оказать давление на фланг и тыл 6-й турецкой армии, находившейся в Персии. Идя навстречу просьбам союзников, русские войска в феврале перешли в наступление на багдадском и пенджвинском направлениях. 1-й Кавказский армейский корпус вышел к границам Месопотамии (Ирак), а 7-й Кавказский армейский — к Пенджвину. Используя успех русских войск, англичане уже в конце февраля заняли Багдад.

На следующий день после назначения на пост главнокомандующего войсками Кавказского фронта (3 марта) Юденичу пришлось принимать срочные меры по просьбе командира 1-го Кавказского кавалерийского корпуса генерала от кавалерии Н.Н. Баратова, находившегося в Персии. Дело заключалось в том, что части корпуса, выдвинувшиеся в долину реки Дияла, испытывали острые затруднения в продовольствии. Английские союзники отказались помочь нашим войскам. Тогда по постановлению солдатского комитета корпуса был арестован прикомандированный к корпусу Баратова представитель английского военного атташе. К тому же и настроение в частях корпуса становилось все более неустойчивым, а также приближался сезон тропической жары. Юденич принял решение прекратить наступление и с 6 марта перейти к позиционной обороне. Одновременно с корпусом Баратова приказом Юденича прекращали наступление находившиеся в Персии 1-й и 7-й Кавказские армейские корпуса. Они отводились в районы с лучшим базированием.

Такие действия главнокомандующего войсками Кавказского фронта негативно встретило Временное правительство. Из Петрограда последовало несколько телеграмм с требованием возобновить наступление в Персии. Глубоко убежденный в обоснованности принятого решения, Юденич отправил Временному правительству аргументированный доклад о положении дел на Кавказском фронте и возможных перспективах вверенных ему войск. Реакция правительства была незамедлительной. Генерала обвинили в том, что он «игнорировал требования момента» и ничего не предпринял для «решительного наступления революционной армии». 25 апреля Юденич был отстранен от должности главнокомандующего войсками Кавказского фронта, как «сопротивляющийся указаниям Временного правительства», и вызван в Петроград , а на его место назначен генерал от инфантерии М.А. Пржевальский. Однако и он уже не мог ничего поделать — волна антивоенных настроений достигла Кавказского фронта. В сложившейся ситуации новый главком также решил перейти к обороне и не вести активных боевых действий.