Австро-прусская война. 1866 год - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Драгомиров cтр.№ 5

Между тем, благодаря инициативе Австрии, Пруссии можно было приступить к вооружениям и у себя дома. Перед началом вооружений в Пруссии заговорили уже совершенно открыто о том, к чему она имеет в виду стремиться. В депеше от 24 марта Бисмарк заявил мелким и средним государствам о необходимости, в которую поставлена Пруссия вооружениями Австрии, принять и со своей стороны меры к охранению Силезии. Вместе с тем, дабы уяснить положение, он спрашивал помянутые государства: на что Пруссия может рассчитывать с их стороны ввиду могущих возникнуть столкновений. К этому прибавлено было, что в настоящем своем устройстве союз не достигает цели; что, в случае нападения со стороны Австрии, Пруссия может рассчитывать на поддержку не союза, а отдельных государств, которые решились бы оказать эту поддержку вопреки духу союза. Желая знать, от кого она может ожидать этой поддержки, Пруссия предупреждает в то же время, что, каков бы ни был ответ на этот вопрос, она будет настаивать на необходимости политической и военной реформы союза.

Капитальную часть этой депеши составляла, конечно, угроза реформы союза, не могшей нравиться мелким владетелям, так как она могла иметь только один исход — стеснение их самостоятельности, в ожидании полного ее уничтожения.

Мелкие государства ответили на этот запрос 11-й статьей союзного акта, в силу которой союзные государства обязываются ни в каком случае не воевать друг с другом, а все могущие между ними возникнуть распри повергать на решение сейма, который принимает меры к соглашению противников, а в случае неудачи произносит приговор об исключении виновных из Союза.

Между тем Пруссия, декретами 27 и 29 марта, предписала начать переход на военное положение. Батальоны в провинциях, угрожаемых опасностью, предписано привести в усиленный мирный состав. Полевая артиллерия также поставлена на военную ногу и приступлено к вооружению крепостей. Это подало повод к дипломатической полемике, тон которой все менее и менее становился парламентарным. Она представляет неизбежное почти явление перед началом каждой войны и состоит из взаимных упреков на ту тему, кто первый начал вооружаться, из предложений разоружиться, из возражений в том роде, что нельзя разоружиться, когда и не думали вооружаться, что Австрия вооружается не против Пруссии, а против Италии, и притом во имя не одних своих, но и германских интересов, и проч., и проч. Поэтому, не останавливаясь на подробностях этой переписки, которая никогда не вела к тому, чтобы уладить дело, укажем только на главнейшие фазисы ее до того времени, когда она привела между Пруссией и Австрией к окончательному разрыву.

Депешей, давшей новый толчок развитию событий, было обращение Менсдорфа к Бисмарку еще раз серьезнее обдумать шлезвиг-голштейнское дело, что в переводе значило отдать Шлезвиг-Голштейн принцу Аугустенбургскому, не делая в то же время уступок Пруссии, которых последняя требовала в своих и германских интересах. В ответ на это Бисмарк решительно заявил волю Пруссии держаться венского мира и гаштейнского трактата, которыми всякое вмешательство третьего, а следовательно, и Германского Союза, исключается. Вместе с тем Австрия приглашалась действовать заодно с Пруссией в реформе союза. Ответ можно было предвидеть.

При этом было прибавлено, что Пруссия готова вступить в переговоры о том, на каких условиях Австрия может отказаться от своих прав на Голштейн.

Предложение о реформе Союза действительно было сделано 9 апреля. Не буду останавливаться на нем, ибо вскоре последует повторение его, только более энергическое. Замечу только, что сейм сделал попытку отделаться от этого предложения, пустив его на обсуждение возможно длинным путем. Довольно сказать, что комиссия для его разбора назначена была только 21 апреля.

Так как вооружения продолжались, то Пруссия вслед за тем обратилась к Саксонии, как к ближайшей соседке, с запросом, в каком положении находятся ее вооружения, и требовала, чтобы они были приостановлены. Бейст отвечал на это предложение просьбой к сейму, «не благоугодно ли будет ему постановить решение о предложении Пруссии, чтобы союзу был дан покой на основании 11-й статьи союзного акта». Предложение это было принято 24 мая, несмотря на протест прусского посланника против применения статьи 11-й, так как Пруссия на Саксонию не нападала; ответ на предложение требовался к 1 июня от обеих сторон.

К этому же времени относится попытка первостепенных держав уладить дело путем конференции — то же явление, которое входит как бы в привычку европейской дипломатии, хотя и служит более к потере времени, нежели к чему-нибудь положительному.

Настало 1 июня; полемика, тянувшаяся уже так долго, повторилась еще раз перед лицом сейма.

Австрийский посланник объявил, что Австрия зашла в уступках относительно Пруссии так далеко, как только позволяли достоинство Австрии и право Германского Союза.

Пруссия становилась в своих требованиях все притязательное и стремилась осуществить их, несмотря ни на что. Подобно тому, как после венского мира она угрожала вынудить очищение герцогств от союзных войск, в подобном же духе она действовала и против Австрии в вопросах о герцогствах, обратив его в вопрос силы и опираясь на иноземную помощь. Это обнаружилось еще в эпоху гаштейнского трактата и возобновилось с той минуты, как Австрия отказалась управлять Голштинией на основании принципов политики присоединительной.

Угрожаемая с двух сторон, Австрия не могла не приступить к вооружениям, но готова прекратить их против Пруссии тотчас же, если будет гарантировано, что она не подвергнется нападению ни в своих землях, ни в союзных.

Относительно дела о герцогствах она первая стояла за то, чтобы повергнуть его на усмотрение Союза, но, несмотря на все усилия, не могла склонить к этому Пруссию. Она предписала созвание голштейнских чинов, дабы знать мнение населения и принять его в уважение.

На это прусский посланник при Союзе, Савиньи, возразил, что мобилизация прусских сил вызвана вооружениями Австрии и что эти силы будут приведены на мирное положение только в том случае, если не только Австрия, но и прочие члены Союза отменят свои вооружения и станут к Пруссии в менее угрожающее положение.

«Если же, паче чаяния, сейм не в состоянии гарантировать мир, и если члены Союза будут сопротивляться столь необходимой и всеми признанной реформе, то из этого факта Пруссия должна будет вывести то заключение, что устройство Союза, в его настоящем виде, не соответствует его задаче, и что она будет поставлена в необходимость положить это убеждение в основание всех последующих своих решений». К этому прусский посланник прибавил обычные оправдания Пруссии по вопросу о герцогствах.

Во всех действиях Австрии Бисмарк видел окончательный разрыв гаштейнского трактата: он тотчас же обратился по этому предмету с протестом в Вену и вместе с тем адресовал ко всем уполномоченным Пруссии при европейских дворах известную депешу от 4 июня, в которой обвиняет Австрию в вызове на войну, мотивируя этот вызов намерением улучшить положение своих финансов или путем прусских контрибуций, или же почетным банкротством, под предлогом вынужденной будто бы войны. Едва ли летописи европейской дипломатии представляют документ более решительный за весь период со времени Наполеона I. В этом документе Бисмарк совершенно отрешился от изворотливости и осторожности, составляющей общую черту европейских дипломатов.