Принцип яйцеклетки. Науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - читать онлайн книгу. Автор: Инна Перс cтр.№ 28

Я беспристрастно оцениваю обстановку. Откидываю эмоциональные инсинуации, фокусируюсь на чисто физических раздражителях. Давление возросло от сокращения матки и амниона в ответной реакции на прокол. Вдыхаемые воды пахнут кровью. Холод на спине – разница температур вошедшей иглы и моей нормальной окружающей среды. Игла атакует! Мое тело, резко извиваясь, уворачивается от надвигающегося холодного потока и разворачивается лицом к опасности. Губы поджаты. Нос сморщен. Голова направлена вперед. Мои ладони непроизвольно сжимаются. Я схватило нечто холодное и твердое. Это игла. Впервые в жизни я держу врага за горло. Страха нет. Только жажда ее сломать. Шея и плечи распрямляются. Губы растягиваются к ушам. Это триумф! Мысли моих восхищенных зрителей обрушиваются на меня шквалом аплодисментов.

– Проворный, нечего сказать. В обиду себя не даст. Вот это наследник! Весь в папу!

– Господи, благодарю тебя! Обошлось! Зайка моя!

– Наглядная демонстрация, подтверждающая исследования. Плод чувствует не только боль, но и опасность. Лондонские ученые определили повышение бета-эндорфина в шестьсот раз у уколотого в утробе матери двадцатитрехнедельного зародыша. У этого лилипута, судя по рефлексам, на генетическом уровне все должно быть в полном порядке. Через недельку-другую получим научное доказательство – генетический анализ.

Побывав в одном кинотеатре, мы все видели совсем разные фильмы. В одном мы едины. Мы измотаны ожиданием. Нас всех троих тошнит от неизвестности. Врачи передвинули срок. Опять. В который раз. Я сбилось со счета. Моя жизнь по-прежнему под вопросом. По последним данным врачам для получения результата потребуется еще две недели. Или они уже об этом предупреждали? Основным источником диагностического материала при амниоцентезе являются клетки. Их обязательно культивируют, а это длится более двух недель. Иногда даже четыре. Но в нашем случае материала достаточно, он качественный, так что уложатся за две. Выращенные клетки послужат источником для цитогенетических и биохимических исследований. На их основе составляется кариотип или фотоснимок хромосом, на котором видно, есть ли лишняя хромосома, говорящая об аномалии развития, или нет.

Немота. Челюсти онемели от напряжения. Судорогой свело и не отпускает. Это от философии. Так увлеклось, что глотать забыло. И, похоже, давно забыло. Вот так тяжелый умственный труд ведет к физическому бессилию. Ручки-ножки обвисли, головка поникла, пузико сдулось. Так Я же не ело-то сколько! Сколько не глотало, столько и голодало. Так и до дистрофии недалеко. Только было жирок начало накапливать. Срочно глотаю. И побыстрее. И побольше. Кстати, факт, что Я глотаю, исключает наличие атрезии двенадцатиперстной кишки или пищевода. И никаких тестов не надо. Опять сбилось. Глотать. Пополнять энергетические запасы. Поглощая двадцать миллилитров амниотической жидкости в час, Я получаю примерно сорок калорий в день. Наглотаюсь, а потом выпускаю обратно. Каждые сорок пять минут. Плюс питание от плаценты. На том и растем.

А исход неизвестен. Это напряжение не отпускает меня с момента оплодотворения. Нет, даже с момента выпада в фаллопиеву трубу. Каждую неделю, каждый день, каждый час. Шестнадцать недель беспрерывного ожидания аборта. И так будет всегда. Мне постоянно что-то угрожает. Мне постоянно обещают, что все прояснится, и постоянно переносят сроки наступления ясности. И даже если Я неожиданно все же получаю ответ на один из своих вопросов, тут же возникает новый. Только принимается одно решение, как возникает новая необходимость. Под сомнением ВСЕ: моя жизнь, моя полноценность, мое развитие, мой пол, цвет моих глаз. Даже интуиция. Как они так живут?

Ответ прост – не заглядывая в будущее. Папа считает, что человеческие возможности предвидения ограничены сознательно, с простой целью самосохранения. Надо жить сегодняшним днем. Встречая каждый день как первый и последний. Оставляя груз ошибок за спиной. Воспринимая неизвестность как неизбежное. Напряжение с годами становится привычным ритмом. Лучшее средство борьбы со стрессом – это получение удовольствия. А жизнь ими заполнена, только оглянись. Я оглядываюсь, но не вижу. Фигурально выражаясь, конечно. Возьмем поездки в отпуск. Зачем тебе отдых, если едва вернулся домой и снова стресс? Театр и кино – неужели не хватает напряжения сюжетов дня? Ходят в рестораны. Ну вот это, пожалуй, единственное противострессовое средство, которое Я по-настоящему понимаю.

– Мне, пожалуйста, дюжину устриц.

– Дорогая, но ты ведь утверждала, что сырые морепродукты – риск для малыша.

– Это только если они несвежие.

– На Майорке, на берегу моря, ты сомневалась в их свежести, а в Шанхае – нет?

– Буду устрицы! Кстати, доктор, кажется, сказал, что уже известно кто у нас будет: мальчик или девочка. Ты слышал? Хотя какая разница – лишь бы здоровое.

– Еще две недели – и будем знать наверняка.

– Не будем. Шарлатанство – все эти тесты. Вероятность, что будет шизофреником, пятьдесят процентов, а что у него будет хвост – сорок! Но может и не быть. Надоело!

И мне надоело! А пол мой сегодня на мониторе можно было посмотреть. Если бы мне не пришлось воевать с инородными захватчиками. Защищало, можно сказать, честь семьи. Или проявляло темперамент? Захлестнуло меня не на шутку. До сих пор мурашки по коже. И икаю. С того самого момента, как иглу увидело, так и икаю. Судорожно содрогаюсь. А мама судорожно перебирает симптомы на предмет причины моего содрогания, и родственников на предмет эпилепсии. Я, знаю, что икота плода благотворна для развития пищеварения. Игла стимулировала. Холодная была. Не позаботилась нагреть сиреневая ведьма, вот и мучаемся теперь. Я знаю, а маме сказать не могу. Поэтому она там не знает, то ли плакать, то ли смеяться. Уж больно забавно у нее живот дергается. Ходуном ходит. Даже платье нового необтяжного образца не скрывает. Колышется вместе с животом. Вот так Я и расту. Сквозь смех и слезы.

Мне четырнадцать недель. Я – сто миллиметров и весом восемьдесят граммов. Я размером с апельсин. Я держу голову и мышцы лица. Правда, все еще иногда непроизвольно подмигиваю. На голове пух, на руках – ногти. Желудок вырабатывает пищеварительные соки. Нейрогуморальная система готова к функционированию, а это значит Я технически готово ответить на эмоции мамы. Я усиленно пытаюсь увидеть расплывчатые перспективы мытарства моего развития в человеческом свете. Человек привыкает ко всему. Неизвестность истомила. Но я не сдамся. Моя жажда прожить человеческую жизнь неутолима. Палец сам тянется в рот. Засосать, забыться и заснуть.

Начало пятнадцатой недели из отведенных мне на преобразование в человека. Я прошло тест на выживаемость, но не получило права на жизнь. Ожидается, что получу через две недели. Может быть. А может и не быть. Сегодня быть, а завтра забыть. Я расслабленно болтаюсь в моей теплой миниакваванне. Я вытянулось во весь рост и свободно раскинуло конечности. Морская звезда. Благо мой миниатюрный размерчик пока позволяет. Мне свободно, тепло и расслабленно. Просьба не беспокоить. Особенно по пустякам. В том числе с риторическими вопросами, по которым я решений не принимаю. Сегодня Я существую и не желаю напрягаться. Завтра будет завтра. На всякий случай, если там в салатовом кабинете все же решат, что мне быть, Я поджимаю одну пятку к животу, хватаю рукой и, подтягивая к голове, засовываю большой палец в рот. Тренирую набор рефлексов выживания для новорожденных. Не спеша. Без надрыва.