Принцип яйцеклетки. Науч-поп-гид по физиологии и психологии от первого лица - читать онлайн книгу. Автор: Инна Перс cтр.№ 16

Возмущенный калейдоскоп маминых мыслей брызжет эмоциями и субъективизмом. Раскритиковав дом, она еще более темпераментно переходит к хозяину. Начинает прилагательными «странный», «неадекватный», «эгоцентричный», а заканчивает существительными «индюк», «боров», «крокодил». Она не знает, откуда такие отвратительные личности берутся, и кто их назначает начальниками. Я хочу помочь, но не знаю как. Когда дело касается крокодилов, индюков, боровов и интерьера, моя интуиция молчит. На мой взгляд причину искать надо в гипоталамической области мозга индивида, а не среди обстановки двухэтажной виллы. Именно там биологические потребности трансформируются в мотивационное возбуждение. На внутреннем уровне – это гормоны. На внешнем уровне – телергоны, выбрасываемые в окружающую среду. Мебель и картины в процесс не вовлечены. Никак.

– А запах от него! Так и хочется бежать не оглядываясь.

Вот теперь мы разговариваем на одном языке, мама. Человек сигнализирует запахом, как животное.

– Такой отвратительный одеколон захочешь – не найдешь.

Ну при чем тут парфюмерия! Это телергоны!

* * *

Любая человеческая деятельность включая эмоциональную, связана с определенными химическими изменениями в организме. Отсюда и запах. Процесс эволюции и соблюдение правил личной гигиены, конечно, существенно потеснили телергоны, но природа берет свое. Человек по-прежнему сигнализирует запахом. Может привлекать, отталкивать, вызывать страх, способствовать или препятствовать установлению контактов. Влиять на характер и продуктивность общения. А еще человеческий организм вырабатывает биофизические поля – электрические, магнитные, акустические. Та самая энергия, про которую мастер цигуна рассказывал. Или гены.

Начальник, может, и не виноват, что он такой. Это его мама с папой наградили. А ему всю жизнь мучиться! Чем-то вы меня одарили, дорогие мои родители?

Взять, к примеру, оптимизм и пессимизм. Можно рассматривать эти качества как философию жизни, а можно как длинный аллель гена ТС, удваивающий объем поглощения серотонина, не успевшего связаться с рецепторами. Времени не хватает подействовать на рецепторы, отсюда повышенный уровень тревожности и склонность к отрицательным эмоциям. Люди с короткой версией гена более оптимистичны и менее тревожны. А вот агрессия – отсутствие моноаминоаксидазы А, отвечающей за разрушение веществ, передающих сигналы между нервными клетками. Отсюда выше нормы содержание дофамина и серотонина, вызывающих агрессивное поведение. Причина – ген воинственности. И даже верность партнеру – не просто моральный кодекс чести. Стоит блокировать у верных самцов рецепторы пептидного гормона вазопрессина, как они превращаются в донжуанов. Сама ведь мне читала про опыты с мышами!

Изможденная осуждением мама отправляется пополнять биомагнитные и энергетические запасы. В семь утра у нас теперь по расписанию занятия цигуном в парке. Шумит листва, журчит искусственный фонтанчик и щебечут птицы. Оглушительно, словно согнали их со всей округи в угол нашего парка. В каком-то смысле так оно и есть. По крайне мере так происходит в маминых мыслях. Клетки с певцами висячим забором ограждают центральную дорожку парка. По две, по три – на каждом кусте и деревце. Владельцы клеток обмениваются утренними новостями, размеренно поплевывая и покуривая. С птичьим гомоном соревнуются китайские народные напевы, раздающиеся со всех площадок парка. Здесь – группа, танцующая с веерами. Там – машут мечами. У каждой группы свой звуконоситель и учитель.

Мы пристраиваемся неподалеку от занимающихся тайчи. Пожилые мужчины и женщины, плавно покачиваясь, описывают круги полусогнутыми руками. На лице покой и отсутствие мыслей. Глаза зомбированно следят за лидером. Мама глаза закрывает. Полуприседает, расставив ноги на ширине плеч. Выпрямляет спину. Поднимает подбородок. Чуть сгибает руки в локтях и начинает выписывать круги. По-своему, как мастер учил. Вращение руками, шаг вперед, замерли. Вращение в противоположную сторону, шаг другой ногой, замерли. И обратно. На полусогнутых и очень медленно. Мама открывает глаза и привычно встречает любопытные взгляды группы тайчи. Большинство улыбаются и одобрительно качают головами. Мама закрывает глаза, и мы продолжаем. Реализуем полученный в горах потенциал. Заряжаемся энергией.

Я сочувствую надувным шарам. Меня также раздувает все сильнее каждую минуту. Кажется, еще чуть-чуть, и лопнешь. Нет, растягиваешься дальше. Не от сомнений и знания, не от самомнения и мотивации.

Расту под чутким руководством генов и мозга, обретаю форму. Полости моего живота и груди разделяются, появляется шея, диафрагма начинает отделяться от сердца, а легкие от желудка. Легкие разрастаются в разные стороны в форме множества трубочек. Мои нетерпеливо и непредсказуемо дергающиеся руки удлиняются и укрепляются. Запястья, локти, пальцы – все это в наличии и их уже ни с чем не перепутаешь. У меня даже есть индивидуальные отпечатки пальцев. Оставлять их, правда, пока негде, но имеются. Базовая конструкция – хрящевая. Не стройная, зато гибкая. Посередине – нервная трубка, превратившаяся из гусеницы в основу зародышевого позвоночника, ключевое передаточное звено между моим мозговым центром и периферией. Все идет по плану. Я управляю ситуацией и могу расслабиться. Выдохнуть!

Мой нос! В меня что-то суют. Впихивают через носовые проходы. Такого в моем плане развития нет. Как избавиться? Это что-то проникает все глубже. Я не могу это остановить! Пробирается под едва начавшие формироваться лобные полухрящи-полукости. Этого не должно быть. Прямо в мозг! Это насилие. Перебирается в тело. Это аборт! Заполняет меня всего. Но мы же договаривались? Кровь пульсирует со страшной скоростью. Мне же было дано время доказать свою полноценность. Это ошибка! Мне еще не двенадцать недель. Сосуды сейчас лопнут, и мое бедное сердце разорвется. Я же уже столько успело. У меня все под контролем. Нечестно! Предатели!

Конечности и голова судорожно дергаются. Погибаю! Грудная клетка раздвигается. Ну пожалуйста! Грудь сдавливает. Из меня выходит дух. Я так и не увидело мир. Не увидело себя в зеркало. Не узнало цвета своих глаз. Не попробовало вкуса «Шато Марго» 1985 года. Прощайте и простите.

Мне вдруг четко представляется наш дом. Так, как его любит мама. Просторная овальная комната. Розовато-бежевые стены, сверкающий пол кремового гранита, белый двухуровневый потолок. И окна, окна, окна. От потолка до пола. На три стороны света. Свет, простор, свежесть. Голые пятки нежно ласкает пушистый ковер. Аромат кофе с корицей. И так, как его любит папа. Черный телевизионный экран – словно еще одно окно. Метровые динамики КЕФ. Лиловая бархатная софа с мягкими подушками. Бокалы, рюмки и стаканы разнообразных форм и оттенков теснятся за стеклянными дверями шкафа. Звуки саксофона, переливы джаза. Оба дома гармонично складываются в единую мозаику. Комфорт и наслаждение. А в центре Я. Любимое, желанное и боготворимое. Смех, радость, нежность. Моя паника затихает.

Я точно знаю, что в период внутриутробной жизни легочное дыхание у плода отсутствует. Кислород поступает через маму. Легкие, бронхи и трахея были заложены еще на четвертой неделе эмбрионального развития, но не функционируют. Дышать нечем и незачем. Разве что для развлечения. Или тренировки. Вот оно что. Еще вдох… выдох. Уже не так страшно, но все еще противно. Противоестественно. Насильно. Это мозг через меня дышит. Продолговатый мозг. Сперва изредка, раз в час. К двадцати четырем неделям Я буду дышать четырнадцать процентов моего времени, а к сорока неделям – все тридцать. И чаще. Порой до семидесяти раз в минуту. Дышу и ручками дергаю. И ножками. И головой. Чаще дергаю – чаще дышу. Я просто тренируюсь, способствую притоку крови к сердцу плода и попаданию амниотической жидкости в трахеобронхиальное дерево и легкие, обеспечивая обмен околоплодных вод. Однако голосовая щель находится в полусомкнутом состоянии, легкие полностью не расправляются, кислородом не снабжают. Вот почему и дырка в сердце. Она позволяет крови миновать нефункционирующие легкие. А еще есть анаэробный гликолиз, который способствует сохранению жизнедеятельности органов и тканей в условиях дефицита кислорода. Углекислый же газ выводится по принципу сообщающихся сосудов, регулируемый парциальным давлением и гипервентиляцией легких, вызываемой во время беременности прогестероном. И вся эта ужасно запутанная и многоуровневая система создана всего лишь как временное решение для внутриутробного существования? Зачем?