Песенка для Нерона - читать онлайн книгу. Автор: Том Холт cтр.№ 104

Ну, к этому моменту я уже очень хотел проснуться. Что самое безумное, я на самом деле знал, что это только сон, но в то время был уверен, что это происходит в действительности, и был Луцием Домицием не меньше, чем Галеном — которого песня выставляла в самом лживом и нелестном свете, и только понимание того, что все это сон, мешало мне выпрыгнуть из толпы и воззвать к законникам. Песня все продолжалась и продолжалась: тонко чувствующий, не понятый никем, невероятно талантливый юноша, ненавидимый и презираемый за то, что рискнул петь и играть на арфе; соперники — поэты и музыканты — обезумев от ревности, вовлекают продажных сенаторов в заговор; бестолковой, безмозглый мелкий жулик-грек…

И тут я услышал знакомый голос: пронзительный и достаточно громкий, чтобы перекрыть мои рулады и аплодисменты собрания жертв: как ни дико, но это была моя мать, зовущая меня ужинать. Минутку, мама, завопил я в ответ, у меня тут концерт. Ужин на столе, прокричала она. Сию же минуту иди сюда, или я сброшу его в очаг. Я тяжело вздохнул. Иду, мама, печально ответил я, убрал руки от струн и повернулся, чтобы идти. Публике это не понравилось. Она стала свистеть и шипеть, понеслись крики, чтобы я продолжал и закончил песню, но я-то знал, что будет, если шляешься, когда ужин на столе, и даже не подумал оглянуться.

Так мы с Луцием Домицием и вернулись домой; мы умылись и сполоснули руки в большом каменном корыте и уселись за стол, я напротив мамы, а Луций Домиций напротив дедушки. Никакого ужина на столе не оказалось, потому что, как объяснила мама, времена нынче тяжелые; если нам кажется, что мы хотим есть, тогда почему бы нам не оторвать задницы от скамьи и не поработать немного, тем более раз уж дедушка купил Луцию Домицию эту прекрасную арфу, отговариваться нам нечем. Мы сидели тихо, пока мама и дедушка поедали их ничто (наши порции отправились из-за опоздания в очаг вместе с городом Римом, дважды), а затем Каллист нагнулся над столом и прошептал мне на ухо: я ведь вроде бы говорил тебе присматривать за своим братом; а я сказал: ну, я же старался; а он ответил: ну, этого определенно оказалось недостаточно; посмотри на него, ради всего святого — он мертв. Он бы не пришел в такое состояние, если бы ты делал, как было сказано. А потом мама подала сокровища Дидоны на большом глиняном блюде и сказала, что раз я вел себя плохо, то не получу ни крошки, и поделом мне — она раздаст мою долю мертвецам. Тут (очень, блин, вовремя) я и проснулся.

Никогда не думал, что в один прекрасный день испытаю такое счастье, проснувшись в пещере в компании пиратов. Они тоже начали просыпаться, а капитан уже расхаживал туда-сюда с последним факелом в руке, пиная по ногам и приказывая подыматься и пошевеливаться, потому что у нас полно работы. Думаю, я еще не совсем проснулся, потому что прошептал: иду, мама, и закрыл глаза, чтобы провалиться обратно в сон, но Луций Домиций двинул меня локтем под ребра, жестокий ублюдок.

Как я уже говорил, по плану мы должны были идти в Калату и взять там достаточно еды и воды для плавания до Массилии. Кто-то — наверное, это был Титир-кормчий, хотя вообще-то без разницы, кто это был — сказал, что может следует оставить тут пару ребят посторожить сокровища. Капитан так не думал. Двое ребят не смогу защитить даже горшок лукового супа, сказал он, не говоря уж о пещере, полной золота; более того, хотя он готов доверить свою жизнь всем и каждому из нас, это ничего не значит, поскольку его жизнь стоит что-то около ста семидесяти денариев, включая цену сапог и туники; сокровища Дидоны он бы не доверил даже собственной матери, имея в виду, что в наше отсутствие на остров может заглянуть чужой корабль, и полуосмысленное желание забрать себе нашу долю может помутить ее старенький разум. Нет. Сокровище хорошо спрятано и существует поистине сизифов шанс, что кто-нибудь наткнется на него случайно, и если мы все будем держаться вместе, не возникнет никакой угрозы взаимонепонимания или соблазна, которые всегда приводят к серьезным проблемам, если на кону большие суммы денег. Как я и говорил, он был умен, этот капитан.

Возможно, перспектива кончить, как Аминта, сделала его умнее, но все равно это никак не умаляет его качеств, если хотите знать мое мнение.

В общем, мы забрались обратно на корабль, торопясь отчалить, потому что чем скорее мы отплывем, тем скорее сможем вернуться и приступить к трудоемкому процессу переплавки изысканных предметов искусства в унылые слитки. Едва мы удалились от берега, поднялся крепкий ветер, и поначалу это нас обрадовало. Более того, он дул в точности в нужном нам направлении, как будто боги смухлевали, чтобы оказать нам помощь. Это было хорошее чувство.

Но ветер продолжал крепчать. Понятно, я ничего не смыслю в корабельном деле, ужасно запутанном и сложном; все эти увалить под ветер к юго-западу, поднять парус и привести корабль к ветру, когда Сириус встает по правой скуле — морские типы понимают все эти вещи, но что касается меня, то вы можете просто гавкать — смысла из вашего лая я извлеку не сильно меньше, чем из морского жаргона. Так что когда моряки стали перешептываться насчет ветра, я не мог уразуметь, в чем проблема — то ли мы идем не туда, то ли ветер замедляет наш ход, то ли корабль вот-вот перекинется пузом кверху и всех нас утопит. Кроме того, я был слишком занят, удерживая на месте ту малость, которая еще находилась в моем желудке; поскольку припасы наши подходили к концу, я решил, что было бы чистым преступлением выблевать за борт то, что я только успел съесть. Луций Домиций тоже имел довольно зеленый вид, так что мы решили, что лучшее, что можем сделать — это заползти куда-нибудь в щель, чтобы не путаться под ногами у профессионалов, и надеяться, что ветер выдохнется до того, как мы окажемся в Индии.

Должен сказать, я вообще не очень люблю Средиземное море. Большую часть времени оно нормально себя ведет, как и положено морям, но когда с ним приключаются эти его истерики, оно становиться способно серьезно подговнить. Очень скоро оно собралось в большущие волны и стало ронять их на нас сверху, так что все промокли до нитки, а у команды появились дополнительные темы для технической болтовни. Прежде всего, хотя я и встревожился (а всякий, кто плывет по морю на корабле и не тревожится — либо дурачок, либо спит), но твердил себе, что это, вероятно, одна из тех вещей, с которыми моряки имеют дело постоянно — просто еще один рабочий день, никакой опасности, несколько неудобно, но и все; да и вообще, я же не сахарный, не растаю. Но ветер все усиливался и усиливался, моряки начали скользить, падать и вопить, и довольно много моря поступало внутрь сквозь щели в дне, и мы не двигались, кажется, ни вперед, ни назад, а только вверх-вниз, как дети на качелях. Затем я увидел огромную волну, поднявшуюся над кораблем и ринувшуюся на него, как разъяренная свинья.

Она дала кораблю такого тычка, что я грохнулся спиной о борт, а когда поднял глаза, увидел, как кормчий Титир лицом вниз едет через всю палубу, а потом перелетает через борт и падает в воду. Я закричал… кажется, в таких случаях надо кричат «человек за бортом!», но тогда я не смог вспомнить, и заорал: сюда, Титир упал в море! Никто не ответил и даже не попытался что-то сделать, поэтому я прокричал это снова. Я знал, что меня слышали, потому что двое или трое повернули голову в мою сторону, не прерывая своих занятий — они цеплялись за канаты и борта или катались по палубе. Тут до меня дошло, что у нас серьезные проблемы, и я чуть не обосрался со страха.