Тайна Бога и наука о мозге. Нейробиология веры и религиозного опыта - читать онлайн книгу. Автор: Эндрю Ньюберг, Юджин д'Аквили, Винс Рауз cтр.№ 44

Представим себе доисторического охотника на оленей из племени, которое в данный момент остро переживает нехватку пропитания. Он отчаянно ищет еду, постоянно охотится, забыв про сон и проводя многие часы в диких местах. Даже в часы отдыха охотник тревожно осматривает горизонт в поисках добычи, в его уме постоянно возникает образ оленя-самца, достаточно крупного, чтобы прокормить все племя и спасти его семейство и друзей от голода.

День ото дня охотник теряет силы от голода и усталости, а образ мощного оленя в его воображении становится все ярче и ярче. Он видит, как тот пасется за гребнем холма или пьет воду на берегу извилистой речки. Это видение вскоре поглощает всего охотника, и стремление убить становится для него своеобразной мантрой. В его голове прокручиваются одни и те же мысли, фокус его внимания становится все уже и уже. Вскоре его ум освобождается ото всех посторонних предметов, в его сознании не остается места ни для чего иного, кроме желания убить оленя.

В такой концентрации внимания нет ничего духовного, охотник просто стремится выжить. Однако, если взглянуть на это с точки зрения неврологии, мы увидим, что он приводит в действие ту же биологическую цепь событий, что и мистики, занимающиеся созерцанием и стремящиеся очистить свой ум ото всего, кроме Бога.

В шестой главе мы говорили о том, каким образом «активная» медитация, или созерцательная молитва, может привести человека в состояние единения, в котором созерцаемый предмет или образ приобретает божественные свойства, а Я ощущает присутствие наивысшей истины. Возможно, охотник, созерцающий образ крупного оленя, тем самым задействует те же нейробиологические реакции, которые приведут его к такому же состоянию единения. Подобно средневековым мистикам, которые радостно погружались в трансцендентную реальность Иисуса, и суфиям, испытывающим ощутимое присутствие Аллаха, охотник мог почувствовать себя во власти могущественного архаичного божества – великого духа животного, который занимал свое место в пантеоне первых богов человека.

Конечно, такое развитие воображаемых событий носит чисто спекулятивный характер, но с точки зрения нейробиологии оно вполне правдоподобно. Это также соответствует представлениям, которые можно найти в рамках всех мировых религий, о том, что их духовный источник – судьбоносная мистическая встреча с воплощением наиважнейшей истины.

В своей книге «Мистическое сердце» католический монах и мистик Вейн Тисдейл писал:

Все великие священные тексты говорят о том же: люди познали наиважнейшие истины через мистическую встречу с высшей духовной реальностью; иными словами, мистицизм есть источник той великой мудрости и истины, на которой основываются все религии. Но прежде чем религия может возникнуть, кто-то должен с помощью разума истолковать значение мистического опыта и перевести его невыразимую правду на язык конкретного верования.

Допустим, наш охотник отреагировал на свои духовные переживания так же, как это делали мистики после него (согласно законам нейробиологии), и это наполнило его надеждой, новой уверенностью и неописуемой радостью, так что он поспешил к своему племени, чтобы рассказать ему о полученном им откровении, которое все переворачивает, – о том, что в этом мире существуют могущественные и благие силы.

Мы не можем знать, как племя охотника отнеслось к рассказанной им странной истории, и если бы его, как и других мистиков на протяжении многих веков, слушали со скепсисом и подозрением, в этом не было бы ничего удивительного. Но представим себе, что несколько дней спустя племя наткнулось на небольшое стадо оленей и впервые за несколько последних дней им удалось добыть еды. Наш охотник продолжал бы говорить, что то был дар Великого Оленя, который решил показать свою доброту и силу. Его соплеменники могли бы с этим согласиться, и тогда его история о Великом Олене приобрела бы свойства мифа и другие члены племени могли бы начать ее развивать.

Они могли бы размышлять о природе этого таинственного существа и, скажем, пытаться понять, что ему нужно от людей и какими духовными силами он обладает. Они могут обсуждать его характер. Он справедлив? Склонен гневаться? На него можно положиться? Он способен прощать? Они могут придумывать истории, которые описывают его бытие, – о том, например, где он живет или откуда он возник.

Иными словами, они могли бы создать примитивное богословие, которое раньше или позднее дало ответ на вопросы, интересующие даже самых рафинированных богословов. Как угодить этому богу? Как сделать, чтобы он захотел защитить нас от кошмаров жизни? Как можно использовать его духовные силы, чтобы с их помощью контролировать важнейшие аспекты нашей жизни?

Они могут попытаться снискать расположение этого духа, принося ему в жертву животных или еду. Факты, собранные антропологами, позволяют думать, что в своей самой примитивной форме религии начинались с попытки задобрить могущественного духа жертвоприношениями. За такими действиями стоит представление о договоре между людьми и высшей силой, в которую они верят. Такая предпосылка есть самая яркая характеристика религии, именно этот компонент возвышает религию над примитивным магизмом. Когда люди практикуют простую магию, они, скажем, используют определенные заклинания и гимны, чтобы оказать прямое воздействие на природу и других людей – вызвать дождь, исцелить больного, наслать бедствие на врага и тому подобное – без участия какого-либо духовного посредника.

В более развитых религиях верующие исполняют свои обязанности по договору через акты поклонения и верности, через послушание и молитву. В ответ они получают защиту от зла, отпущение грехов, избавление от земных страданий и, в той или иной форме, союз с божеством. Доисторические охотники, о которых мы говорили, могли видеть здесь простую сделку, надеясь, что их жертвоприношения понравятся духу оленя, и за это он обеспечит им особо удачную охоту. Но даже такие примитивные представления могли дать им сильное ощущение контроля над экзистенциальной неопределенностью жизни. Такое чувство контроля придавало им оптимизм и бодрость, которые улучшали их психологическое состояние и потому обеспечивали бесспорные преимущества в эволюционной битве за выживание.

Со временем древние охотники должны были искать более совершенные подходы к духовному миру. Быть может, интуитивно они поняли, что им надо танцевать в оленьих шкурах в надежде, что их посетит сам Великий Олень. У многих сообществ охотников были подобные ритуалы, и какие бы духовные цели за ними ни стояли, они без сомнения оказывали позитивное влияние на земную жизнь людей.