Эректус бродит между нами. Покорение белой расы - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Ферле cтр.№ 122

Двойная мораль

Если мы примем, что некий устойчивый моральный принцип, следование которому будет вести нас к вымиранию, настолько конфликтует с реальностью, что не может быть верным, то антирасизм не может быть морально верным. Человек, подобно своему родственнику, шимпанзе, является групповым животным. Угрожающие выживанию группы формы поведения, такие как убийство, изнасилование, воровство и супружеская измена, не могут быть терпимы, и становятся «аморальными». Но это внутригрупповая мораль. Что же касается межгруппового поведения – здесь мораль совершенно иная. Мы наблюдаем эту «двойную мораль» сегодня, особенно перед войной и во время нее, когда враг демонизируется и дегуманизируется, так что отпадает необходимость применения к нему внутригрупповых норм морали [373 - В целом, чем больше генетическое расстояние между двумя группами, тем больше будет разница между внутригрупповой и межгрупповой моралью. Мы наступаем на муравья, но жестокое обращение с собакой считается преступлением.].

Существование группы, группы любого рода, требует двойственного поведения, то есть члены группы должны вести себя одним образом в отношении членов группы и иным образом в отношении посторонних, в противном случае они не смогут функционировать в качестве группы. Это предполагает, что хотя бы некоторые формы поведения, аморальные в пределах группы, будут моральными при межгрупповых отношениях. Эгалитаризм возражает против двойной морали, поскольку, если генетически все примерно одинаковы, то и относиться ко всем следует одинаково. Но одно не следует из другого, так как вторая часть фразы содержит в своем составе слово «следует», а в первой части его нет, так что этот аргумент обезглавливается гильотиной Юма.

Эгалитаристская мономораль несовместима также и с природой человека как группового животного. Требовать от человека придерживаться единой универсальной морали, значит пытаться превратить его в кого-то другого, кем он не является. Гораздо лучше принять двойную мораль, одну внутри группы и другую за ее пределами, и попробовать достичь соглашения с другими группами относительно принципов межгрупповой морали.

Вдобавок к конфликту с природой человека как группового животного основанная на эгалитаризме мораль несовместима с биологическим выживанием. Целью всего живого является успешное воспроизводство. Вне зависимости от того, равны или не равны партнеры (в любом смысле), порядочно ли и морально их поведение, значение имеет только степень, в которой оно повышает или снижает репродуктивный успех. И для группы неравноправная, несправедливая и аморальная двойная мораль играет такую же роль [374 - Белые потеряли Южно-Африканский Союз и Родезию потому, что были принуждены применять свою мономораль к африканцам.].

Даже в мирное время никто, даже эгалитаристы, не применяют ко всем одинаковую мораль. Конечно, каждый в некоторой степени следует двойной морали «делай, как я говорю, а не так, как я делаю», и каждый применяет иную мораль к собственным детям, даже к взрослым детям, чем к посторонним. Мы не бросаем кости, чтобы определить, кому из тонущих людей мы кинем последний спасательный круг, что следовало бы делать, если бы наша мораль была одинаковой по отношению ко всем. Но вместо этого мы производим моральную оценку того, кто более достоин жить, обычно это женщина и ее ребенок. На самом деле, никто не выживет при применении единых правил морали ко всем. И в большинстве случаев эта множественная мораль будет хотя бы отчасти совпадать с ответом на вопрос: «Какой выбор максимизирует мой репродуктивный успех?» Действие в соответствии с «естественной моралью» адаптивно и обычно инстинктивно, а противоположное действие дезадаптивно и обычно осмысленно.

Популяции по всей нашей планете применяют различную мораль по отношению к разным людям в зависимости от генетической общности с ними (Simpson, 2003, с. 798–801). В отношении своих людей обычно используются лестные выражения, и уничижительные в отношении людей за пределами своей группы для оправдания своей двойной морали. Например, «гой» для обозначения евреями не-евреев, поскольку «еврейская кровь не то же самое, что кровь гоя» (Из речи раввина Ицхака Гинзбурга у гробницы Иосифа в Наблусе/Сихем, оправдывавшего убийство арабской девушки евреями). Хотя христианские эгалитаристы цитируют в свою поддержку Библию, там можно найти много моральных сентенций, смысл которых выражает пословица «Всяк сверчок знай свой шесток», наподобие: «В этот день заключил Господь завет с Авраамом, сказав: потомству твоему даю Я землю сию, от реки Египетской до великой реки, реки Евфрата: Кенеев, Кенезеев, Кедмонеев, Хеттеев, Ферезеев, Рефаимов, Аморреев, Хананеев, Гергесеев и Иевусеев. (Бытие 15:18–21) или «Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею: от пустыни и Ливана сего до реки великой, реки Евфрата, всю землю Хеттеев; и до великого моря к западу солнца будут пределы ваши» (Книга Иисуса Навина 1:3–4).

Успешная популяция, расширившаяся до достижения предельного переносимого объема своей территории, вынуждена перемещаться на территории смежных популяций. Поскольку ресурсы ограничены, то когда популяция расширяется и устраняет конкурирующую популяцию, она повышает свою приспособленность. Если она не преуспеет в этом и будет поддерживать постоянную численность, то поставит под угрозу свое долгосрочное выживание, так как со временем обстоятельства и условия среды неизбежно изменятся и обратятся против нее. Это делает необходимой двойную мораль – одну внутрипопуляционную и другую межпопуляционную.

Но межпопуляционная война за территории более не является необходимой. Жестокость завоеваний и колонизации может быть заменена корректностью контракта. Завоевание, помимо всего прочего, не бесплатно. Вдобавок к военным расходам оно может оставить в наследство чувство вины, деморализующее популяцию завоевателей и предоставляющее ее врагам оружие, которое, к примеру, использовал Махатма Ганди в Индии в борьбе с англичанами. Контракт, со своей стороны, улучшает участь обеих сторон. Расширяющаяся популяция получает дополнительную территорию, а другая популяция, в свою очередь, получает ресурсы. США практиковали такую политику несколько раз в своей истории. Это покупка Луизианы Томасом Джефферсоном, покупка Калифорнии и Юго-западных территорий у Мексики, и покупка Аляски у России.

Единственная мораль, которой можно следовать, не двигаясь в сторону вымирания, это мораль, направляющая наше поведение на передачу наших аллелей следующему поколению, например, «Плодитесь и размножайтесь» (Бытие, 1:28). Совершенно естественно, что именно такой морали следуют люди, когда не они подвергаются действию пропаганды и принуждения, заставляющих их избирать другую мораль. В долгосрочной перспективе эгалитаристская мораль обречена, так как деморализует и сковывает ее последователей, снижая их генетическую приспособленность и подталкивая их к вымиранию. (Хотя, конечно, это не относится к обманному эгалитаризму, побуждающему других следовать эгалитаризму, когда сам ему не следует.)

Эмпатия, то есть сочувствие другим живым существам, создана природой и является функцией зеркальных нейронов нашего мозга (Masters, 1995). Эмпатия мотивирует нас помогать находящимся вокруг нас и основана на их генетическом сходстве с нами, то есть на том, сколько они имеют наших аллелей. Поэтому мы так тщательно заботимся о наших младенцах, в определенной мере о нашей собаке или кошке, чуть-чуть о мыши в норке и совсем не заботимся о пауке. Эмпатия возникла задолго до появления телевидения и постоянного всемирного радиовещания, когда человеку были известны лишь люди, живущие в том же географическом регионе и связанные между собой тесным родством. Сегодня индивид может испытывать больше сочувствия к кому угодно на другом конце планеты, чьи страдания показывают по телевидению, но имеющему очень мало его аллелей, чем к своим собственным детям, сидящим рядом с ним.