История космического соперничества СССР и США - читать онлайн книгу. Автор: Вон Хардести, Джин Айсман cтр.№ 43

Суборбитальная вылазка оказалась успешной, без каких-либо серьезных неполадок, и нетерпеливое желание Шепарда слетать в космос было позднее увековечено в книге Тома Вульфа «Битва за космос». Менее чем за три минуты до начала обратного отсчета, управление «Меркурия» подало сигнал задержки, не первый за это утро. Перспектива увидеть, что задержка может привести к серьезной отсрочке полета, не радовала Шепарда. «Ну ладно, — произнес он со злостью, — я спокойнее, чем вы. Почему бы вам не справиться с вашей маленькой проблемой… и не зажечь эту свечу». Это, казалось, помогло; через несколько минут система управления «Меркурия» объявила старт, и Шепард отправился в путь. При преодолении звукового барьера Шепард испытал тряску, которая оказалось очень сильной: космический корабль достиг максимального ускорения за 90 секунд. В этот момент вибрация стала почти критической, и Шепард так ударился головой, что не мог различить показания приборов. В течение двух минут астронавт испытывал максимальную перегрузку. Затем, через 22 секунды, двигатели отключились; в тот момент Шепард летел со скоростью 8215 км/ч. Сначала он летел лицом вперед, но теперь, для возвращения в плотные слои атмосферы, капсула автоматически развернулась, и Шепард повернул теплозащитный экран на 34°. Когда в действие вступили ракеты торможения, чтобы замедлить движение космического корабля, его сильно стукнуло о кресло, что позднее космонавт назвал «приятным толчком в зад».

Первый суборбитальный полет выполнялся полностью, от взлета до возвращения, у всех на виду, чем резко отличался от почти полной секретности, сопровождавшей полет Гагарина за несколько недель до этого. И короткий полет Шепарда имел не меньшее техническое значение. Приближаясь к максимальной высоте, Шепард переключил систему управления ориентацией капсулы «Фридом-7» с автоматического режима на ручной, по одной оси за раз: наклон, рыскание и крен. Он быстро провел эксперименты по всем трем осям, а это главное тренировочное упражнение при демонстрации пилотирования, выполняемого космонавтом. Разумеется, публика встретила Шепарда как настоящего героя, и в Вашингтоне в честь него был проведен большой парад по Пенсильвания-авеню, который смотрели более 250 000 человек.

Второй пилотируемый суборбитальный полет «Меркурия» был совершен 21 июля 1961 года. Вирджил Гриссом командовал космическим кораблем, который он назвал Liberty Bell, что в переводе означает «Колокол свободы». Гриссом, коренной индеец, внес в программу «Меркурий» целый ряд выдающихся достижений. Будучи пилотом военно-воздушных сил, он сделал 100 боевых вылетов в Корее на знаменитом реактивном истребителе Ф-86. Он получил награду — крест «За летные боевые заслуги» за преследование северо-корейского самолета МиГ-15, который пытался сбить американский разведывательный самолет. Потом он стал летчиком-испытателем и испытывал всепогодные истребители для военно-воздушных сил. Для короткого полета Гриссома, когда он 10 минут пребывал в невесомости, главным было визуальное наблюдение. В отделяемой кабине был один иллюминатор, который давал обозрение вперед почти на 30° во все стороны. Гриссом взлетел в 7:20 утра. Поднявшись на высоту 190 км, он повторил некоторые из тех же манипуляций с управлением, что и Шепард, и затем быстро приготовился к вхождению в плотные слои атмосферы. Фаза спуска прошла успешно. Как только отделяемая кабина коснулась вод Атлантического океана, Гриссом приготовился к выходу из нее, сообщив по радио двум находящимся поблизости вертолетам о том, что его надо подобрать.

Кабина «Колокола свободы» имела боковой люк с крышкой, которая была закреплена болтами; астронавт должен был сдвинуть удерживающий штифт и затем нажать фиксатор, чтобы освободить дверь и получить свободный выход из кабины. Всего 70 болтов, каждый снабженный взрывным запалом, удерживали боковой люк закрытым. Когда в кабине астронавт потянул за штифт, крышка люка открылась от удара силой около 2,5 кг. Гриссом оповестил об этом спасательный вертолет. Когда спасательная команда приблизилась, они увидели почти катастрофическую картину. Позднее Гриссом сообщит: «Я лежал там, занимаясь своим делом, когда услышал глухой звук удара». Внезапно крышка люка вылетела, и соленая вода начала наполнять кабину. Позже Гриссом сообщит комиссии по расследованию, что не может вспомнить все свои действия в тот момент, он был уверен, что не прикасался к плунжеру, активизирующему люк. Гриссом выбрался из кабины и поплыл. Пилоты вертолета считали, что Гриссом может сам о себе позаботиться в воде, и один вертолет принялся спасать кабину. В конце концов, наполненная водой, кабина оказалась слишком тяжелой для вертолета, и ее пришлось отпустить. Она погрузилась на глубину 850 м на дно Атлантического океана, а Гриссом чуть не утонул. Когда кабина стала погружаться, он едва смог ухватиться за спасательную петлю, сброшенную с вертолета, но был вытащен и спасен. Клапан его космического скафандра не был закрыт, так что он быстро наполнился водой. Когда Гриссома подняли на вертолет-спасатель, кабина «Колокола свободы» опустилась на океанское дно, и его не поднимали в течение 40 лет. История Гриссома является серьезным напоминанием об опасностях, связанных с возвращением и спасением. Оба суборбитальных полета, несмотря на потерю отделяемой кабины «Колокола свободы», были успешными. И все-таки они казались бледными и скромными по сравнению с достижением Юрия Гагарина.

Титов демонстрирует еще одну победу русских

Необычайный успех космического полета Гагарина явился подготовкой ко второму смелому пилотируемому космическому полету русских: Герман Титов, дублер Гагарина, 17 раз облетел Землю. Впервые человек проведет в космосе целый день. Смелое космическое предприятие было назначено на август 1961 года, сразу после американских суборбитальных полетов. При успешном завершении полет Титова должен был ясно продемонстрировать превосходство Советского Союза в области пилотируемых космических полетов. Решение далось не без возражений нескольких выдающихся специалистов в области космической медицины, которые рекомендовали провести только трехкратный облет Земли, чтобы Титов провел в космосе пять часов. Однако Королёв решительно настоял на длительном полете, утверждая что кратковременный полет создаст нежелательное впечатление неуверенности.

Несколько внешних факторов повлияли на выбор времени. Хрущев спутал все планы Королёва и его команды, настояв на том, чтобы запуск произошел до 10 августа. Только позднее они поняли, что это время было выбрано не произвольно, а связано с сооружением Берлинской стены, начало которого было назначено на 13 августа. Все это держали в секрете от команды, работавшей на Байконуре. В тот момент Хрущев стал ярым сторонником космической программы и смотрел на каждый успешный полет как на возможность пропаганды. Космические достижения были теперь неотъемлемой частью советской внешней политики, метафорой предполагаемого превосходства общества, сформированного марксистко-ленинской идеологией. Имея такую стратегическую значимость, советская космическая программа пользовалась щедрыми дарами государства: Хрущев одобрил огромные расходы на финансирование комплекса на Байконуре, конструкторского бюро, занятого космическими исследованиями и подготовку космонавтов, то есть на всю дорогостоящую инфраструктуру, связанную с исследованием космоса.