Спор животных. С вопросами и ответами для почемучек - читать онлайн книгу. Автор: Константин Ушинский cтр.№ 9

Вокруг нашего хутора, по оврагам и мокрым местам, водилось немало змей.

Я не говорю об ужах: к безвредному ужу у нас так привыкли, что и змеёй-то его не зовут. У него есть во рту небольшие острые зубы, он ловит мышей и даже птичек и, пожалуй, может прокусить кожу; но нет яду в этих зубах, и укушение ужа совершенно безвредно.

Ужей у нас было множество; особенно в кучах соломы, что лежала около гумна: как пригреет солнышко, так они и выползут оттуда; шипят, когда подойдёшь, язык или жало показывают, но ведь не жалом змеи кусают. Даже в кухне под полом водились ужи, и как станут, бывало, дети, сидя на полу, молоко хлебать, так уж и выползает и к чашке голову тянет, а дети его ложкой по лбу.

Но водились у нас и не одни ужи: водилась и ядовитая змея, чёрная, большая, без тех жёлтых полосок, что видны у ужа около головы. Такую змею зовут у нас гадюкой. Гадюка нередко кусала скот, и если не успеют, бывало, позвать с села старого деда Охрима, который знал какое-то лекарство против укушения ядовитых змей, то скотина непременно падёт — раздует её, бедную, как гору.

Один мальчик у нас так и умер от гадюки. Укусила она его около самого плеча, и, прежде чем пришёл Охрим, опухоль перешла с руки на шею и грудь: дитя стало бредить, метаться и через два дня померло. Я в детстве много наслушался про гадюк и боялся их страшно, как будто чувствовал, что мне придётся встретиться с опасной гадиной.

Косили у нас за садом, в сухой балке, где весной всякий год бежит ручей, а летом только сыровато и растёт высокая густая трава. Всякая косовица была для меня праздником, особенно как сгребут сено в копны. Тут, бывало, и станешь бегать по сенокосу и со всего размаху кидаться в копны и барахтаться в душистом сене, пока не прогонят бабы, чтобы не разбивал копён.

Вот так-то и в этот раз бегал я и кувыркался: баб не было, косари пошли далеко, и только наша чёрная большая собака Бровко лежала на копне и грызла кость.

Кувыркнулся я в одну копну, повернулся в ней раза два и вдруг вскочил с ужасом. Что-то холодное и скользкое махнуло меня по руке. Мысль о гадюке мелькнула в голове моей — и что же? Огромная гадюка, которую я обеспокоил, вылезла из сена и, подымаясь на хвост, готова была на меня кинуться.

Вместо того чтобы бежать, я стою как окаменелый, будто гадина зачаровала меня своими безвековыми, неморгающими глазами. Ещё бы минута — и я погиб; но Бровко, как стрела, слетел с копны, кинулся на змею, и завязалась между ними смертельная борьба.

Собака рвала змею зубами, топтала лапами; змея кусала собаку и в морду, и в грудь, и в живот. Но через минуту только клочки гадюки лежали на земле, а Бровко кинулся бежать и исчез.

Тут только воротился ко мне голос; я стал кричать и плакать; прибежали косари и косами добили ещё трепещущие куски змеи.

Но страннее всего, что Бровко с этого дня пропал и скитался неизвестно где.

Только через две недели воротился он домой: худой, тощий, но здоровый. Отец говорил мне, что собаки знают траву, которой они лечатся от укуса гадюки.

Уж абсолютно не ядовит и для человека совсем неопасен. Узнать его легко — по ярко-жёлтым, а иногда оранжевым или белым отметинам возле головы. Длина ужа обычно не превышает одного метра. Питаются эти змеи живыми ящерицами, лягушками и мелкими грызунами. При встрече с человеком уж старается уползти, но если его поймали, сперва начнёт устрашающе шипеть и вскидывать верхнюю часть, а если это не поможет — притвориться мёртвым и выпустит жидкость с неприятным запахом (так он отпугивает животных, если они хотят им полакомиться). Известны случаи одомашнивания ужей для того, чтобы они ловили в жилых домах грызунов.

В действительности змея гадюка не может встать на хвост, максимально поднять своё туловище она способна на высоту примерно до щиколотки человека, и это будет крайняя степень её возможности. Такое поведение, направленное на человека, может свидетельствовать только о том, что змею потревожили и она пытается защитить себя. Нападать на человека специально она никогда не станет. Её удел более мелкая добыча: мыши, лягушки, ящерицы.

От сильного испуга, внезапного страха человек может временно потерять способность двигаться. То есть в прямом смысле ноги могут просто не пойти, даже если желание убежать будет очень сильным. В такие моменты организм человека очень напряжён, все ресурсы его мобилизуются, кровь уходит к скелетным мышцам и бьющемуся сердцу, для ожидании встречи с предстоящей опасностью.

Идёт медведь по лесу и разнюхивает: нельзя ли чем съестным поживиться? Чует — мёд! Поднял Мишка морду кверху и видит на сосне улей, под ульем гладкое бревно на верёвке висит, но Мише до бревна дела нет. Полез медведь на сосну, долез до бревна, нельзя лезть выше — бревно мешает.

Миша оттолкнул бревно лапой; бревно легонько откачнулось назад — и стук медведя по башке. Миша оттолкнул бревно покрепче — бревно ударило Мишу посильнее. Рассердился Миша и хватил бревно изо всей силы; бревно откачнулось сажени на две назад — и так хватило Мишу, что чуть он с дерева не свалился. Рассвирепел медведь, забыл и про мёд, хочется ему бревно доканать: ну его валять, что есть силы, и без сдачи ни разу не остался. Дрался Миша с бревном до тех пор, пока весь избитый не свалился с дерева; под деревом-то были колышки натыканы — и поплатился медведь за безумный гнев своей тёплой шкурой.

Да, бортники (так раньше назывались пчеловоды) именно таким способом охотились на медведя, который пытался полакомиться мёдом. В те времена пчёл разводили прямо в дуплах деревьев. Все дупла с пчёлами были поделены между бортниками. Каждый ставил клеймо на своём дереве. С другой стороны дерева выпиливали дверцу, через которую забирали мёд, окуривая пчёл дымом. Но мёд любят не только люди, но и медведи. Поэтому пришлось придумать такой хитрый способ защиты мёда.