Когда под ногами бездна - читать онлайн книгу. Автор: Деннис Лихэйн cтр.№ 25

– Ну… – произнесла Рейчел, запинаясь и стараясь изобразить дружескую улыбку. – Я имею в виду, не хотелось ли ему сменить профессию бармена на что-нибудь другое?

– Что плохого в профессии бармена? – Мэдди швырнула сигарету на землю и, повернувшись к Рейчел, ответила на ее смущенную улыбку своей стальной усмешкой. – Что плохого, я спрашиваю? Больше четверти века люди ходили к Мило, потому что знали, что за стойкой стоит Ли. Они могли делиться с ним чем угодно, и он не судил их. Они приходили, когда разваливался их брак или они теряли работу, когда дети становились придурками или наркоманами, когда вокруг была одна сплошная срань. Человек садился у стойки, Ли ему наливал и выслушивал его.

– Похоже, он был парень что надо, – заметила Рейчел.

Мэдди сжала губы и откинулась назад, словно увидела таракана, вылезающего из тарелки с пастой.

– Он не был парнем что надо. Часто он бывал настоящим козлом. В конце концов с ним стало невозможно жить. Но он был отличным барменом, и очень многим жилось легче от того, что они его знали.

– Я не хотела сказать ничего плохого о его работе.

– Но сказали.

– Ну, простите.

Мэдди фыркнула сквозь сжатые губы. Получилось сразу и насмешливо и печально.

– «Не хотел ли он стать кем-то другим?» Такие вопросы задают люди, которые могут стать кем хотят. А мы, все остальные, – просто американцы.

«Мы просто американцы».

Подобное самовозвеличение под видом притворного самоуничижения было знакомо Рейчел. Она могла бы рассказать об этом на одной из коктейльных вечеринок, позабавив всех. Но эта мысль заставила ее устыдиться. В конце концов, своим успехом она была обязана происхождению, привилегированному положению в обществе. Она всегда была уверена в будущем, всегда рассчитывала на удачное стечение обстоятельств и могла не беспокоиться о том, что растворится в море никому не известных лиц и голосов.

Но отец ее жил среди людей, которых никто не знал и не слышал, а после их смерти – и не вспоминал.

– Простите, если вас обидела, – сказала Рейчел.

Мэдди небрежно махнула рукой с новой дымящейся сигаретой:

– Детка, я не обижаюсь на такие вещи, на какие обижаются в вашем кругу. – Она дружески стиснула коленку Рейчел. – Если вы с Ли одной плоти и крови, тем лучше для вас: надеюсь, вам будет легче жить. Думаю, вы многое потеряли от того, что не знали его. – Она стряхнула пепел с сигареты. – Но мы получаем не то, что хотим, а то, с чем можем справиться.

Рейчел сходила на его могилу. Непритязательное надгробие из черного гранита с белыми крапинками: таким были облицованы барные стойки на кухне у двух-трех ее коллег. Но на стойки гранита пошло гораздо больше, а Ли Грейсону досталась совсем небольшая плита, фута полтора в высоту и дюймов двадцать в ширину. Мэдди сказала, что он купил плиту в кредит, когда умерло несколько его родных, и выплатил кредит года за три до смерти.

Но она хотела знать больше. Наверняка осталось что-нибудь еще. Однако ничего не удавалось найти.

Она свела воедино то, что говорили о нем Мило и Мэдди, и то, что вспомнили другие. Вышел набросок биографии.

Лиланд Дэвид Грейсон родился и вырос в Элктоне, штат Мэриленд. Ходил в детский сад, в начальную и среднюю школу. Прежде чем осесть у Мило в Ист-Балтиморе, он работал на строительстве дорог, в транспортной компании, в обувном магазине, а также водителем у торговца цветами. Ребенок у него был, судя по всему, только один. Женитьба, развод, снова женитьба, снова развод. При первом разводе потерял свой дом, после чего снимал жилье. В общей сложности сменил девять автомобилей и три мотоцикла, какое-то время держал собаку. Умер в том же городе, где родился. Он прожил на земле пятьдесят четыре года и, по воспоминаниям знавших его, ничего не ждал от других и ничего не стремился им дать. Злым он не был, но люди чувствовали, что задевать его не стоит. Не был он и слишком веселым, однако ценил хорошую шутку и при случае любил посмеяться.

Когда-нибудь все, помнившие его, исчезнут с лица земли. Судя по тому, как люди из его окружения заботились о своем здоровье, ждать этого оставалось недолго. И тогда его имя будет известно только тому, кто ненароком взглянет на могилу.

Ее мать сказала бы, что не он прожил свою жизнь, а жизнь его прожила. И тут Рейчел догадалась, что́ двигало ее матерью. По всей вероятности, Элизабет не говорила Ли о его дочери, а его дочери – о нем, потому что хорошо представляла себе жизнь этого человека. Запросы его были небольшими, воображение – ограниченным, жизненные цели – туманными. А Элизабет Чайлдс, выросшая в провинциальном городишке и предпочитавшая жить в провинциальном городишке, презирала провинциализм в людях.

Она не говорила Рейчел о ее отце прежде всего потому, что раскрыть свою связь с ним означало признать, что ей все-таки жаль порывать со своим происхождением.

«И поэтому, – подумала Рейчел, – ты лишила меня отца, а его – дочери». Она просидела около могилы почти час, ожидая, что его голос прозвучит в свисте ветра или шуме деревьев.

Голос действительно прозвучал, но был суров.

Ты хочешь, чтобы тебе объяснили, откуда все идет.

«Да».

Откуда эта боль, эти потери. Откуда землетрясения и голод. Но главное – почему всем наплевать на тебя.

«Хватит».

Рейчел была уверена, что произнесла это вслух.

А хочешь знать почему?

«Нет, прекрати».

А потому.

– Как это «потому»? – спросила она у кладбищенской тишины.

Никак. Просто так.

Рейчел опустила голову. Она не плакала, сидела беззвучно, но очень долго не могла унять дрожь.

Ты проделала долгий путь, чтобы получить ответ. И вот ты его получила. Он прямо перед тобой.

Рейчел подняла голову, открыла глаза и уставилась на него. Полтора фута в высоту, восемнадцать дюймов в ширину.

Гранит и грязь. Больше ничего.

Она ушла с кладбища, когда солнце уже скрывалось за черными силуэтами деревьев. Было около четырех часов, а приехала она в десять утра.

Больше она никогда не слышала его голоса. Ни разу.

В поезде она смотрела в окно, но уже спустился мрак, и все города и селения сливались в сплошную массу огней, чередовавшуюся с темными промежутками.

По большей части она видела в окне лишь свое отражение. Все та же Рейчел. Все так же одна.

И по-прежнему на неправильной стороне зеркала.

Со времени последнего обмена электронными письмами прошло полгода, и вот пути Рейчел и Брайана Делакруа вновь пересеклись весной в одном из баров Саут-Энда.