Патруль не сдается! - читать онлайн книгу. Автор: Андрэ Нортон cтр.№ 20

Не отпуская аркана, он подошел к Кайдессе, оглядел ее с ног до головы и потом задал вопрос. Она нетерпеливо дернула за аркан у него в руках, койоты заворчали, однако апач понял, что они больше не считали опасность непосредственной.

– Это мой брат Хулагир, – бросила Кайдесса через плечо. – Ему неизвестна твоя речь.

Хулагир не только не понимал. У него к тому же кончилось терпение. Он вдруг дернул за аркан с такой силой, что Тревис чуть было не полетел кубарем. Кайдесса же, вцепившись в веревку, принялась тянуть ее на себя, кляня при этом брата. Услышав перебранку, приблизились и остальные всадники и теперь наблюдали за странной сценой.

Благодаря попыткам Кайдессы перетянуть канат, Тревису удалось расправить плечи и ослабить петлю. Не пытаясь освободиться, он стоял и внимательно оглядывал подъехавших всадников. Их было пятеро, не считая Хулагира. Поджарые мужчины, с обветренными лицами, узкоглазые, обносившаяся одежда у троих была залатана кусочками кожи. Помимо изогнутых мечей они имели на вооружении по два лука на каждого – длинный и короткий. У одного из всадников была пика, из-под наконечника которой свисали длинные пряди волос. Тревис оценил в них опытных воинов, но пришел к выводу, что в равном бою апач не только может сразиться с монголом, но и легко победить.

Апачи никогда не относились к безрассудным воинам, подобно шайенам, сиу или команчам. Превыше всего апачами ценилась воинская мудрость, они всегда оценивали шансы за и против, широко пользовались засадами, ловушками и характером местности в качестве нападения и защиты. Пятнадцать умелых воинов апачей во главе с вождем Геронимом в течение целого года гоняли по полям пять тысяч мексиканских и американских солдат.

Тревис смутно помнил рассказы о Чингисхане, его блистательных генералах, которые прошли через всю Азию до Европы, не проиграв ни единого боя. Но то была война, питаемая неистощимыми людскими резервами безбрежных степей. И он сомневался, что даже это людское море могло бы затопить пустыни Аризоны, заселенные независимыми племенами индейцев, возглавляемые такими вождями как Викторио, или Магнусом Колорадо. Правда, бледнолицым удалось это сделать – благодаря превосходству в оружии и неумолимому бегу времени. Но лук против лука, нож против меча, хитрость против хитрости – вполне можно было бы потягаться...

Хулагир гневно отбросил аркан, а Кайдесса торжествующе повернулась к Тревису, расслабила петлю и бросила ее на землю. Апач упругим шагом прошел меж двух всадников и подобрал оброненный лук. Койоты последовали за ним, и когда Тревис повернулся лицом к монголам, звери, прижимаясь к его ногам, принялись теснить его назад, к арке.

Монголы развернули лошадей и теперь тоже смотрели на Тревиса, глядя сверху вниз с совершенно невозмутимым видом. На их раскосых лицах нельзя было прочесть никаких чувств.

Мужчина с пикой поигрывал оружием, как видно, размышляя: а не проткнуть ли этого чужака. Но туг к Тревису пробилась Кайдесса, за пояс таща за собой Хулагира.

– Я рассказала, что произошло между нами. И объяснила, что ты – враг наших врагов. Будет замечательно, если вы все сядете вокруг костра и поговорите по душам.

Вдали опять раздался приглушенный грохот барабана.

– Ты согласен? – полуутвердительно спросила она.

Тревис оглянулся. Он, наверное, мог бы успеть добраться до густого золотистого тумана, который теперь покрывал зеленоватые каменные башни города сплошной пеленой. Но апач подумал, что если только его клану и монголам удастся заключить перемирие, то единственной реальной опасностью останутся красные. Земная история убедительно доказывала, что война на два фронта чаще всего оканчивается плачевно.

– Я согласен, но я понесу это, – он потряс луком, чтобы Хулагир мог понять значение его слов. – И никаких арканов.

Сматывая веревку, Хулагир медленно перевел взгляд с лука на Тревиса и затем, поняв слова, неохотно кивнул.

По приказанию Хулагира к Тревису подъехал мужчина с пикой. Он оттянул ногу в стремени и подал апачу руку, приглашая его на коня. Тревис в одно мгновение уселся за спиной монгола, Хулагир залез на своего коня, а Кайдесса села позади брата.

Они поскакали. Тревис оглянулся и с удивлением увидел, что койоты, которые так и стояли у арки, даже не двинулись с места. Апач махнул им рукой и свистнул. Те не шелохнулись, провожая взглядами удаляющуюся группу всадников. Потом, так и не ответив на его призыв, они развернулись и исчезли в золотистом тумане. На какое-то мгновение Тревису страстно захотелось спрыгнуть с лошади и побежать вслед за ними. И это желание поразило его. Он даже не предполагал, что может настолько привязаться к койотам и зависеть от них. Ведь Тревис считал, что он не относится к людям, которые подчиняют свои желания и поступки мба'а, сколь бы разумными они не казались. Мир был уделом людей, и койотам в нем не было места.

Через полчаса Тревис сидел в лагере монголов. Он насчитал пятнадцать мужчин, с полдюжины женщин и двух детей. На взгорке, рядом с их юртами, не так уж отличающимися от типи клана Тревиса, покоился примитивный барабан – огромная шкура, натянутая на выдолбленный ствол. Рядом сидел длинный тощий монгол в конусообразной шапке и красном балахоне с веревочным поясом, с которого свисали крошечные черепа животных, отполированные куски камня и резного дерева.

Именно его усилиями рокочущий гул прокатывался по всей округе, напоминая взрывы. Были ли это какие-то сигналы, или просто ритуал, Тревис не был уверен, хотя и догадывался, что барабанщик был, по всей видимости, шаманом, а значит, обладал немалой властью среди монголов. Обычно им приписывалась способность предсказывать будущее, а также связь с духами в старые времена великих орд.

Тревис попытался оценить эту небольшую группу. Все они, как и апачи, были молодыми и здоровыми. К тому же он заметил, что Хулагир занимает в племени определенное положение, возможно, даже считается вождем.

После того, как отгремело последнее эхо, шаман спрятал палочки и спустился к костру в центре лагеря. Он оказался несколько выше, чем его соплеменники и худ до невозможности. Его вытянутое, худое лицо было тщательно выбрито, а от природы изогнутые брови придавали ему странное выражение, словно он на все в жизни смотрел скептически. Позвякивая своей шаманской коллекцией на поясе, он приблизился к Тревису и принялся внимательно рассматривать апача.

Тревис принял вызов, выдерживая дуэль молчания. В упор взглянув в прищуренные, зеленые глаза, он понял, что если Хулагир и был вождем, то этот шаман, в качестве советника, не уступал ему ни в мужестве, ни в храбрости, ни в уме.

– Это Менлик, – Кайдесса сидела вместе с другими женщинами вдали от костра, однако Тревис отчетливо расслышал ее комментарий.

Хулагир что-то недовольно проворчал на сестру, но это не произвело на нее никакого впечатления. Она только ответила ему что-то задиристым тоном. Но стоило шаману поднять руку, как они тут же прекратили свару.

– Ты – кто? – подобно Кайдессе, Менлик говорил по-английски с сильным акцентом.