Двенадцать ключей Рождества - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 40

Судья был пухлый, краснолицый, с многочисленными подбородками, утопавшими в воротнике. Его маленькие ладони покоились на столе, за исключением тех моментов, когда он делал записи. Адвокат замолкал, а после паузы продолжал медленнее, словно не хотел торопить судью, и глядел на него как озабоченный отец, что-то втолковывающий своему не слишком сообразительному сыну.

Но Гейбриэл знал, в чьих руках власть. Это пухлые руки судьи, которые он невинно складывал на столе, как ребенок в молитве, крепко держали человеческую жизнь. В зале суда находился лишь один человек, обладавший большей властью, чем эта фигура с алой лентой через плечо, сидевшая на возвышении под гербом. И это был он, Гейбриэл. Осознание этого, внезапно нахлынув на него, вызвало приступ ликования, одновременно пьянящий и умиротворяющий. Он злорадно тешился этим знанием. Ощущение было новым и невероятно сладким.

Гейбриэл окинул взглядом серьезные настороженные лица и подумал: интересно, как изменится их выражение, если он вдруг встанет и выдаст то, что знает? Произнесет это твердо и уверенно. Его ничто не испугает. Он скажет: «Ваша честь, обвиняемый невиновен. Он действительно стучал в дверь, а потом ушел. Я, Гейбриэл, видел это».

И что случится потом? Этого он не представлял. Может, судья объявит перерыв, все соберутся в его кабинете, чтобы без публики выслушать показания? Или Гейбриэла сразу вызовут на свидетельское место? Ясно одно — никакой суеты, никакой истерии не возникнет.

Но предположим, что судья просто прикажет вывести Гейбриэла из зала. Допустим, будет слишком потрясен, чтобы осознать то, что он скажет. Гейбриэл вообразил, как судья в раздражении наклоняется вперед, приложив ладонь к уху, а полицейские уже медленно приближаются, чтобы вывести из зала нарушителя порядка. Конечно же, в этой спокойной стерильной атмосфере, где само правосудие кажется академической процедурой, голос правды будет воспринят как вторжение вульгарности. Никто ему не поверит. Никто не станет его слушать. Они обустроили эту продуманную сцену, чтобы доиграть свою драму до конца. И не поблагодарят Гейбриэла за то, что он испортил им спектакль. Время, когда еще не поздно было заговорить, миновало.

Даже если Гейбриэлу и поверят, никто не отдаст ему должного за то, что он высунулся. Его будут осуждать за то, что он слишком поздно спохватился и позволил подвести невинного человека так близко к виселице. Это если Спеллер действительно невиновен. А кто знает это наверняка? Может, он постучал в дверь и ушел только для того, чтобы вернуться, проникнуть в квартиру и убить. Он, Гейбриэл, не стоял после его ухода у окна и не видел дальнейшего развития событий. Его жертва может оказаться напрасной.

Он так и слышал язвительные официальные голоса: «Как можно доверять этому Гейбриэлу, который отложил свое признание на последнюю минуту? Трус проклятый. Какие еще непристойные книги ты прочитал за последнее время?» Его выставят из конторы Бутмана, и ему даже не будет дано утешения в виде общественного признания.

Да, он станет новостью номер один в газетах. Можно вообразить эти заголовки: «Взрывная сенсация в Олд-Бейли», «Мужчина предоставляет алиби обвиняемому»… Только вот никакое это не алиби. Что оно доказывает? Гейбриэла сочтут нарушителем общественного порядка, жалким соглядатаем, слишком трусливым, чтобы сразу пойти в полицию. А Дэниса Спеллера все равно повесят.

Избавившись от сомнений и решив ничего не предпринимать, Гейбриэл начал получать едва ли не удовольствие от происходящего. В конце концов, не каждый день выпадает возможность наблюдать за британским правосудием в действии. Он слушал, мысленно отмечая и оценивая отдельные моменты. Обвинение разворачивало перед судом впечатляющее дело. Гейбриэлу нравился представитель обвинения. Этот человек с высоким лбом, орлиным носом и умным худощавым лицом выглядел гораздо внушительнее, чем судья. Именно таким и должен быть прокурор. Он излагал позицию обвинения бесстрастно, почти бездушно. Но Гейбриэл знал, что именно так и работает закон. Прокурор не должен стараться убедить. Его задача — честно и добросовестно представить дело суду.

Вскоре он начал вызывать свидетелей. Миссис Бренда Кили, жена квартиросъемщика. Блондинка, одета со вкусом, типичная потаскушка, хотя Гейбриэл никогда ни одной не видел. Тем не менее он считал, что ему хорошо знаком данный тип женщин. Он представил, что́ сказала бы о ней его мать. Всем понятно, что́ ее интересует. И, судя по ее виду, она себе в этом тоже не отказывает. Расфуфырилась как на свадьбу. Шлюха.

Всхлипывая в платок и отвечая на вопросы обвинителя так тихо, что судья вынужден был попросить ее говорить громче, миссис Кили сообщила: да, она согласилась предоставлять свою квартиру Эйлин на пятничные вечера. Они с мужем каждую пятницу ездят в Саутенд навестить его родителей. Они всегда отправлялись в путь, как только муж закрывал магазин. Нет, он ничего не знал об их договоренности с подругой. Она дала миссис Морризи запасной ключ, не посоветовавшись с ним. Насколько ей известно, других запасных ключей нет. Почему она это сделала? Ей было жаль Эйлин. И та очень просила. Она не считает, что у супругов Морризи был счастливый брак.

В этом месте судья перебил ее, попросив придерживаться вопросов обвинителя. Она повернулась к нему:

— Я просто пыталась помочь Эйлин.

Потом прокурор предъявил в качестве улики письмо. Его передали всхлипывавшей на свидетельском месте женщине, и та признала, что оно было написано миссис Морризи и адресовано ей. Секретарь суда медленно забрал письмо и торжественно отнес прокурору, который зачитал его вслух:

— «Дорогая Бренда, мы все же договорились встретиться у тебя на квартире в пятницу. Я подумала, что нужно сообщить тебе об этом на тот случай, если у вас с Тэдом изменились планы. Джордж начинает что-то подозревать, и мне надо подумать о детях. Я ведь всегда знала, что когда-нибудь это закончится. Спасибо за то, что ты такая верная подруга. Эйлин».

Размеренный, аристократический голос смолк. Глядя на присяжных, чья ложа располагалась напротив, прокурор медленно опустил письмо на стол. Судья склонил голову и снова что-то записал. После этого свидетельницу отпустили.

Так оно и пошло. Следующим вызвали продавца газет, чей киоск находился в конце Маултон-стрит. Тот вспомнил, что Спеллер покупал у него «Ивнинг стандард» около восьми часов. Под мышкой у него была бутылка вина, и выглядел он бодро. Да, он не сомневается, что покупателем был именно обвиняемый.

Вскоре свидетельское место заняла жена владельца паба «Рассвет» на углу Маултон и Хай-стрит, которая подтвердила, что подавала обвиняемому виски незадолго до половины девятого. В пабе тот задержался недолго — ровно столько, сколько нужно, чтобы выпить виски. Выглядел расстроенным. Да, она совершенно уверена, что это был обвиняемый.

Несколько посетителей, сидевших тогда в пабе, подтвердили ее показания. Гейбриэл никак не мог взять в толк, зачем нужно было их вызывать, пока не сообразил, что Спеллер отрицал, будто заходил в паб, потому что ему хотелось выпить.

После этого для дачи показаний вызвали Джорджа Эдварда Морризи, представившегося служащим агентства недвижимости, — мужчину с вытянутым лицом, узкими бедрами и негнущейся спиной, одетого в свой, видимо, лучший синий костюм. Он заявил, что брак его был счастливым, он ничего не знал и не подозревал. Жена говорила ему, что вечерами по пятницам посещает курсы по изготовлению керамики. В зале раздалось хихиканье. Судья нахмурился.