Игры на интерес - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кузнечихин cтр.№ 63

– Я пойду, ты уж извини.

– Куда ты на ночь глядя?

– Надо. – Он едва не сорвался на крик.

– А это? – удивленный, Анатолий показал на стол.

– Не могу.

Михаил выскочил из ограды и побежал по улице, бормоча под нос: «Тысячи, тысячи. Какие они, к чертовой матери, старатели. Шабашники, возомнившие, что умеют работать лучше других».

Он постучал и услышал обрадованное: «Ну, входите же!» Надя, улыбаясь, распахнула перед ним дверь.

– Я же говорю: входите. Вы что, не слышите? Это нечестно. Я жду, жду, и чай давно согрела, а потом решила, что вы не придете, и в душ побежала. Но на двери на всякий случай записку оставила. Пришла и снова жду, боюсь, что приходили и ушли, записку не заметили. Что вы молчите? – Но, спохватившись, что держит гостя за порогом, сконфузилась: – Да входите же, Миша.

За руку подвела его к стулу и усадила. Михаил молчал.

– Что-нибудь случилось? За мотоцикл влетело?

– Нет, не обращай внимания, все нормально, это я просто так, все нормально. – Для доказательства он улыбнулся.

– Правда? Не обманываешь? Даже не поругали? – Надя не заметила, как перешла на «ты».

Он понемногу отходил, но говорить все еще было трудно, поэтому отвечал на ее болтовню кивками и улыбками. Улыбался Михаил, не разжимая губ, стараясь не показывать кривых зубов (пожалуй, только они и мешали назвать его красивым парнем).

А Надя, сияя свежестью розового лица, суетливо порхала по комнате. Пестрый халатик, украшенный замысловатыми кружевами и оборочками, еще сильнее подчеркивал ее легкость. Она то и дело переставляла с места на место три несчастных тарелки, перекладывая с одной на другую конфеты с печеньем и засыпала гостя бесконечными вопросами.

– А ты не здешний. Я сразу так подумала.

– Почему?

– А вы не похожи на местных парней. Вы к кому приехали?

– К Антипову.

– А где он работает?

– Нигде. Конечно, он работает, но не как обыкновенные люди. Он в тайгу ходит – осенью рыбу ловит, зимой пушнину добывает, летом – травы лекарственные.

– Это такой страшный? Я его видела, мне девчонки показывали. Говорят, он баптист?

– Врут, он Эмиля Золя читает. Я тоже хотел с ним в тайгу, да опоздал.

– Ты – в тайгу?

– А что особенного?

– Ничего, только вы с ним такие непохожие. А ты кто по специальности?

– Механик.

– Тоже не похож.

– Может быть, но я, серьезно, механик, и говорят, неплохой. Правда, надоедать начинает. – Михаил понемногу распускал хвост, разыгрывая из себя романтического мальчика, почувствовав, что Надя хочет видеть его таким. – Скучно становится, а я скуки не терплю, вот и решил плюнуть на свой автодорожный техникум, запрятать диплом, чтобы глаза не мозолил… и в тайгу.

– Вы мотоцикл здорово водите, как гонщик.

Перескакивая с «ты» на «вы», она порхала по комнате в своих непонятных заботах, а Михаил все дольше задерживал взгляд на кружавчиках и оборочках ее халата, туго перехваченного в узкой талии. Почему он и не любил выезжать из артели на два-три дня, как другие мужики, – постоянной подруги у него поблизости не было, а ехать на авось – только душу травить, насмотришься на улицах, особенно в жаркий день, когда у них и там что-то выглядывает, и там что-то, а потом в бараке целую неделю снятся, хоть кричи от злости, хоть плачь от зависти.

– А все-таки здорово сегодня получилось. Пока ты за мотоциклом бегал, я чуть с ума не сошла: посылку на почте не принимают, мама болеет, на автобус опоздала. А как я на дороге растянулась! Коленку ободрала и даже не почувствовала. Вот смотри, как здорово.

Она отвела полу халата. Полоска загорелого тела, почти глянцевая кожа и голубая извилистая жилка… «Речушка на географической карте», – успело промелькнуть в мыслях, и он почувствовал, как лицо наливается тяжелой краской и кровь раздувает вены на висках.

– А я только и заметила, когда в душ пошла, – щебетала Надя.

Михаил тупо смотрел в пол, а отяжелевший мозг уже подыскивал нужные объяснения ее беспечной болтовне. Оглушительно бухало в висках: «А что, если под халатом ничего нет, она же только что из душа». Не поднимая головы, он видел перехваченную талию и круто уходящую сначала в стороны, а потом вниз, легкую ткань.

– А соседка где? – спросил он хриплым вибрирующим голосом.

– Танька, что ли? На свидание убежала, теперь только к утру явится.

«И соседку выпроводила». Наконец закипел чайник.

Михаил тяжело подвинулся к столу. Он боялся, что если дотронется до стакана, будет видно, как дрожат его пальцы. Разливая заварку, Надя склонилась над столом, и вырез халата стал еще глубже. «Ну конечно же, под ним ничего нет!» Михаил осторожно взял чайник из рук девушки, и пока одна рука металась над столом, отыскивая место для фаянсовой безделушки, другая уже сжимала девичий локоть потными пальцами. «Ей, должно быть, противно от моих липких рук». Он потянул болтающийся на спине конец пояска, с замиранием ощущая, как мягко выходит он из петли. Плотно обтягивающая спину ткань ослабла, и Михаил потянул полы в разные стороны.

– Что вы делаете?

Под халатом у нее оказался купальник. Глаза Михаила жадно шарили по обнаженному телу, задерживаясь то на груди, держащей на себе узенькую цветную тряпочку, то на слегка выпуклом животе с темным плавным углублением посередине.

– Что вы делаете, зачем вы так? – шептала Надя, пятясь от него. – Зачем вы? – И, уже ничего не понимая от страха, запрыгнула на кровать и встала к стене.

«Куда ты, дура, лезешь», – мысленно предостерегал Михаил и тяжело надвигался на нее, стягивая пиджак. Швырнув его на пол, он перегнулся над кроватью и подхватил девушку на руки. Но тут же весь обмяк и, чуть не выронив ее, опустил на одеяло.

– Предатель.

Ему стало все безразлично: и лежащее перед ним тело, и проклятия.

– Предатель, предатель, – глухо рыдала Надя. Он нагнулся за пиджаком, чуть в стороне от него валялся выпавший из кармана кондратьевский конверт. Он подобрал деньги и с пиджаком в руках вышел из комнаты.

На первом автобусе Михаил уехал в город. Чтобы не толкаться у дверей кассы, дожидаясь открытия, он вышел за несколько остановок вперед и отправился пешком. На газонах еще в полную силу цвели астры, а по асфальту уже носилась тополиная листва, не успевшая пересохнуть и зажестенеть, она мягко и почти бесшумно перекатывалась вдоль бордюров, не раздражая слуха.

На красной стороне ордерка он написал прописью «одна тысяча пятьсот» и молча протянул его в окошко. Седая женщина в черном бархатном платье и серых сатиновых нарукавниках долго сравнивала подписи, а потом спросила:

– Будете закрывать счет?