Игры на интерес - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кузнечихин cтр.№ 31

– Дело есть.

У Тарасова всегда дела. Но общих дел у них никогда не было – слишком разные люди.

– Два дня назад в аварию попал – и сейчас без колес.

Орехов понимает, что его будут просить, и пытается побыстрее придумать повод для отказа. Связываться с Тарасовым ему не хочется, разумнее держаться подальше от сомнительных компаний. Но отказать прямо он не может, не в его привычках, и, чтобы выиграть время, спрашивает:

– Здорово пострадал?

– Прилично, ремонта на месяц и разбирательств на полгода. Но мне пока не до этого. Мы с товарищами в одном совхозе подрядились монтаж сделать. Темнить не буду – работа большая, а ездить не на чем, последний автобус уходит в четыре, считай – в середине дня, поэтому нужен человек с машиной. Присоединяйся к бригаде.

– Мне же каждый день на работу.

– Ну и ходи на здоровье, мы и без тебя управимся. Твоя забота отвезти нас туда утром и вечером домой доставить. Езды – тридцать минут в один конец.

Орехов задумывается. Тарасов расценивает это как желание поторговаться и сразу называет сумму, услышав которую Орехову приходится сдерживать себя, чтобы скрыть удивление. Он слышал, что Тарасов работает с размахом, но считал сплетни преувеличенными.

– Ехать надо сегодня, через полчаса, – говорит Тарасов, не дожидаясь согласия.

– Но ведь я на работе, – оправдывается Орехов и тут же отмечает, что взял немного не тот тон, с Тарасовым надо жестче.

– Ты, Боря, как ребенок. Можно подумать, что за какой-то час без тебя все остановится. Кому ты здесь нужен?

Тарасова следовало бы послать подальше, но удовольствие окажется слишком дорогим.

– Ладно, если никому не нужен, попробую быть полезным для тебя. Подожди, я схожу отмечусь и молодых делом займу.

– Вот и заметано, а я пока Бельского в шахматы надеру.

Орехов поднимается в отдел переговорить с ребятами, расспросить, чем закончилась свадьба, но из приемной его окликает Мария.

– Борис Николаевич, шеф звонил и велел вам обязательно дождаться его.

– Откуда звонил?

– Из объединения, он там с утра на планерке.

Сглазил Тарасов – зря уверял, что никому не нужен. Понадобился, и все карты спутались. Но деньги терять жалко – и надо что-то придумывать.

– Как провели выходные дни? – спрашивает Орехов.

Мария поднимает выщипанные скобочки бровей и молчит.

– Ну, если вспоминаете – значит, есть что вспоминать, а если есть что вспоминать – значит, хорошо.

– Плохо.

– Скромность украшает, но нельзя быть слишком красивой, красивее уже некуда.

– А что это вы меня на «вы» начали называть?

– Только из любви и уважения. А шеф не сказал, когда он вернется?

– Ничего не сказал, но велел обязательно разыскать вас и передать, чтобы дождались.

Он уговаривает себя быть спокойнее, но трудно успокоиться, когда – и хочется, и колется, и мама не велит. Вернее, не мама, а папа, если иметь в виду начальника. Олег Васильевич не очень жалует Тарасова – это существенно, но важнее, что Тарасов неудобен и самому Орехову. Обычно ему удается регулировать отношения с тем или иным человеком, а здесь – осечка. Сразу как-то не получилось. Орехов чуть ли не робеет перед ним, но, если разобраться, – перед кем робеть? Уважающие себя люди не принимают его всерьез. Правда, этих людей тоже можно спросить: не слишком ли они себя уважают? А Тарасова об этом не спросишь – он работает под простачка. Не то чтобы в начальники лез, он даже не ропщет на скромный оклад рядового инженера, это при его огромном опыте и завидной энергии. Но не ропщет, не клянчит копеечку на бедность. Потому что имеет больше любого начальника. Может, и Олег Васильевич робеет перед ним? Иначе как объяснить почти полную свободу Тарасова. На глазах у Орехова он сумел приучить и начальство, и коллег не задавать ему лишних вопросов: почему он опоздал на службу, почему ушел раньше других, почему не поедет в одну командировку, а поедет в другую – никаких «почему». Значит, так надо. Надо, естественно, Тарасову. Но за какие заслуги – этого никто не мог понять. А сам Тарасов до объяснений не опускался. Надо, и все. Кому не нравится – может пожимать плечами, может смотреть сквозь пальцы, может презирать и думать что угодно и как угодно завидовать. Но можно и поучиться. Кое-что Орехов уже перенял, приспособил к своим методам. Нет, он, конечно, не будет работать «на грани фола», не будет обзаводиться полууголовными знакомыми, но почему бы, вслед за Тарасовым, не пригреть незаметных мальчиков и не заставить их вкалывать на себя? Ничего зазорного нет в том, что ты прост с молодежью. Это и естественно, и благородно. Нечего кичиться перед ней своими заслугами и опытом. Пусть Бельский хранит и холит нейтральную полосу между собой и теми, кто, по его мнению, находится несколькими ступеньками ниже, пусть заставляет называть себя по имени-отчеству. Отдаляя себя от низов, к верхам он все равно не приближается. Еще неизвестно, кто смешнее выглядит: он или Тарасов, отделяющий себя от верхов.

Он звонит в объединение, но и в приемной «генерального» не знают, надолго ли затянулась планерка. И тогда он решается.

– Слушайте, Мария, поеду-ка я шефу навстречу, у меня там дела в конструкторском, утрясу и его по пути прихвачу, а если мы случайно разминемся – передайте, что я ждал его и не потеряюсь.

Теперь его искать не будут, бесполезно искать в лабиринтах объединения. Он спускается к дизелистам, в отдел, где нет женщин, где разрешается курить и нет нужды стесняться в выражениях. Ютятся они в тупиковой комнатке на первом этаже, самой удаленной от кабинета начальника. Еще на подходе он слышит гвалт – значит, баталия еще не кончилась.

Игры Тарасова с Бельским постоянно собирают вокруг себя кучу народу. Все болеют за Бельского, даже те, кто терпеть его не может, а таких среди бичеватых дизелистов большинство. Однако всем хочется, чтобы Тарасова проучили, не важно кто, лишь бы загнали в угол и поставили мат. Слишком уж хвастливо и нахраписто он играет. Понять их нетрудно – все они слабаки перед ним, а слабенькие вечно жаждут справедливого возмездия. Но Орехову интересно другое: почему постоянные издевки за спиной нисколько не мешают Тарасову? Над ним улюлюкают, а ему хоть бы что, балаганит, отругивается налево и направо, а сам расчетливо плетет свои силки и ловушки. Сам бы Орехов в таком окружении давно испсиховался и запаниковал, а Тарасов лишь посмеивается, для него это естественная среда, и только в ней он способен оставаться бодрым и деятельным, в отличие от любого нормального человека.

– Тарас, опять ты делаешь два хода подряд! – кричит кто-то из болельщиков.

– Почему два? Я же поставил ладью на место, а теперь хожу пешкой.

– Взялся – ходи! – не унимается болельщик.

– Он тоже перехаживал. А если не согласны, можно начать новую партию.

– Какая новая партия, когда тебе сдаваться пора! – возмущается Бельский.