Возвращение Томаса - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Никитин cтр.№ 60

— Я не трусливый, — сказал Олег, словно оправдываясь. — Я... осторожный. Хотя, ладно, и трусливый малость. Стараюсь избегать всяких неприятностей. И не всяких — тоже. Потому и осторожничаю.

Не просыпаясь, Томас протянул руку, пальцы что-то нащупали в воздухе, сжались. Олег уже одевался, хмыкнул, рыцарь и во сне все щупает свой новый меч, не налюбуется.

— А меч-то сперли, — произнес он негромко.

Томас подхватился, словно подброшенный катапультой. Глаза дикие, на лице ярость, судорожно огляделся.

— Что?.. Кто посме...

Он поперхнулся, меч в ножнах стоит у изголовья, ждет хозяина, еще более яркий и блистающий, чем вчера при светильниках на бараньем жире. Крестообразная рукоять украшена множеством рубинов, камнями войны, ножны сдержанно блистают накладками из золота.

— Ты... чего?

— Да чтоб не будить долго, — объяснил Олег. — А так ты рр-р-аз — и готов!

— Свинья, — сказал Томас. — У меня чуть сердце не выскочило. Мог что-нибудь помягче. Ну, там город сгорел или сарацины напали...

— А ты бы проснулся?

— Вряд ли, — признался Томас.

— Вот видишь!

Томас торопливо оделся, а когда шагнул к дверям, Олег сказал негромко:

— И железо все надень. Да и меч захвати, больше сюда не вернемся.

Томас удивился, но посмотрел на каменное лицо язычника, вздохнул.

— Да, ты прав. Что-то мы разнежились. Все жрем да на чистых простынях спим. Мужчина должен спать на голой земле, а есть запеченное на костре.

— Рад, что ты все понял, — ответил Олег.

Томас с его помощью напепил доспехи, Олег скрепил ремнями половинки панциря. Новенький меч, как влитой, покоился на перевязи. Томас даже шлем не стал нести по обыкновению в руках, сразу на голову, а в руки взял старый меч в ножнах и щит.

Пока спускались, Томас сунул старый меч в мешок, осторгаясь новеньким оружием, даже не обратил внимания, что Олег против обыкновения не выпускает из рук лука с натянутой тетивой, даже стрела покачивается пальцах, готовая прыгнуть расщепом на тугую струну. И когда вывели коней, Олег все посматривал по сторонам, на своего гуннского жеребца запрыгнул, не касаясь седла, сразу же с высоты оглядел окрестности, лук в руках, стрела на тетиве, взгляд безостановочно шарит по окнам, крышам, заборам, деревьям.

Томас наконец заметил, сказал одобрительно:

— Птичку подстрелить хочешь? Подожди, выедем за ворота...

— Да, — согласился Олег, — за воротами как-то проще. Городской стражи нет, народ под ногами не мельтешит...

— Вот-вот, — сказал Томас. — Ты только выбирай потолще. Я люблю толстеньких.

— Все любим толстых, — отозвался Олег безучастно, — хотя и брешем насчет худеньких и стройных. Что язычники, что христиане.

Томас красиво и гордо ехал впереди, народ любовался его статной фигурой и блестящими доспехами, кричали «ура», а одна девушка даже бросила ему цветы, отчего воспламененный Томас сразу же приколол один себе на плащ, а ошалевшая от счастья девушка едва не выпала из окна, стараясь заинтересовать своим предельно низким вырезом на платье.

За воротами дорога пошла широкая и утоптанная, часто встречаются подводы, то и дело гонят скот на продажу. Олег, наконец, убрал лук, долго конские копыта звучали сухо и звонко, затем стук сменился мягким шагом. Томас вскинул голову, огляделся.

— Ты чего свернул?

— Так прямее, — буркнул Олег.

Томас повертел головой.

— А мне говорили, что эта дорога ведет в направлении Адова Урочища.

— Но не прямо, — уточнил Олег. — Мы просто срезаем петлю.

Томас посмотрел по сторонам, везде одинаковая равнина, кое-где невысокие зеленые холмы, отдельными стайками держатся деревья, отражая совместный натиск степи, зверья, засухи и ветра.

— И как все помнишь. — сказал он с недоверием. — Или, как птица, по солнцу находишь дорогу?

— Да такие места забыть не просто, — ответил Олег задумчиво. — В древности... это значит — давным-давно, здесь отгремела величайшая битва...

— В древности, — повторил Томас саркастически, — это так давно, что уже подзабыл, из-за какой ерунды тогда столкнул королей лбами?

Олег оставался серьезен, задумчив и как-то торжественно светел.

— Тогда не было королей, — ответил он мирно. — И никого я не подталкивал. По крайней мере сознательно. Я сам тогда был... впрочем, неважно. Так вот после той величайшей из битв окрестные ручьи от пролитой крови выходили из берегов, реки до самого моря текли красными, а земля так пропиталась кровью, что в ней что-то изменилось. Родилось великое Зло. И это Зло в земле и сейчас. Спит, но даже во сне от него плохо всем, кто проходит наверху. И горе великое наступит, когда Зло проснется...

Томас взглянул с недоверием.

— Это ты всерьез?

— Да, а что?

— Да того лохматого в дупле ты вот так же дразнил...

Олег невесело усмехнулся.

— Смеемся, когда надо плакать. На самом деле все так и есть. А смеемся над собой и другими потому, что все вновь и вновь. Так часто, что уже и говорим о нем одними и теми же словами. За шанс вырваться из этого заколдованного круга что только не отдашь!

Томас зябко передернул плечами.

— То-то мне как-то не по себе, — признался он. — Это все от Зла, которое мы топчем?

Олег кивнул.

— Да, конечно. Все от Зла, но сейчас мы просто устали, проголодались, надышались ядовитого смрада в городе... когда же они перестанут выливать нечистоты из окон прямо на улицу? Вон у римлян даже водопровод был... а еще за нами следят из дальнего леса, ближних кустов и даже с неба... Вот и не по себе.

Он сказал так буднично, что Томас не сразу сообразил, подскочил в седле, начал судорожно оглядываться.

— Правда? То-то у меня мурашки по телу! Или врешь? Ты ведь язычник, тебе соврать — что своим богам жертву принести!

— Следят-следят, — заверил Олег. — Потому мы и едем вот так, от деревьев и кустов подальше, чтоб ничего в нас не бросили... А ты в самом деле ничего не замечал? Ну и ну... наверное, о Высоком мыслишь?

Томас продолжал оглядываться. Теперь, после слов калики, в самом деле начал замечать то шевеление, то блеснувший лучик от доспехов, то доносился запах скверного вина. И чем больше смотрел, тем больше замечал, наконец, весь лес начал казаться затаившимися недругами, как и кусты, а вся высокая трава выглядит ощетинившейся острыми пиками, где залегли просто тысячи всяких разных любителей легкой наживы.