Кровная месть. Чеченская вендетта - читать онлайн книгу. Автор: Ибрагим Хараев cтр.№ 20

И в этот раз, чувствую, – боюсь его. Кто его знает, сам же и наполучаю, как обычно. Зачем мне это? Головой понимаю, что какая мне разница, должен же он ответить по справедливости, даже если мне и достанется, ну и что, в первый раз, что ли?! Но – боюсь и ничего с собой поделать не могу. И понимаю, что он, сволочь такая, тоже чувствует, что боюсь я. Животным чутьём чувствует, гад. И тогда я подал ему руку.

Он сразу, знаешь, на такой отцовский тон перешёл, мол, ничего, бывает со всеми, всех первый год шпыняют. Ага, «шпыняют»… Я как раз его чуть топором не «пошпынял», да. Стою я, уши развесил и слушаю всё это. Он уже по плечу меня хлопает и говорит, чтобы зла не держал, бумажку тянет с адресом, говорит, если что – пересечёмся на гражданке-то, вспомним, как воевали здесь. А у меня просто в висках стучит: в морду! в морду! давай! давай! В горле клокочет, перед глазами круги. И всё равно страшно. И зло меня взяло, даже не на него уже, на себя, на свой страх. Хотелось уже самому себе врезать.

Так я ничего ему и не сказал. Стоял как кретин.

Но запомнил этот момент. Ох, как запомнил, на всю жизнь он меня научил: надо бить – бей. Просто бей. Разбираться будешь потом.

Ещё много лет этот разговор у меня вставал перед глазами. И до конца службы. И после. Иногда просто кулаки сжимались, и хотелось вернуться в прошлое и – бить, бить, бить. За себя бить, за других, за всех и за всё. Разом.

И жизнь мне дала такую возможность. И я ею воспользовался. Ещё как…

Что было потом… Потом я вернулся домой. Родители потребовали, чтобы я окончил институт, сам знаешь, как это было важно в СССР. Только, когда я его окончил, никакого СССР уже не было, все кинулись покупать, продавать. У меня тогда был друг, Витя Белый. Он понял, что нужно как-то организовывать эти рынки, которые повыскакивали по всей Москве. Милиция не справлялась, нужно было наладить безопасность, порядок, чистоту. У Витьки были завязки через правительство. Короче, там всё крутилось с безумной скоростью. Я занимался поиском людей, каждый день чуть ли не по сотне нанимал, охрана там, уборщики, строители.

И вот как-то Витёк приходит и говорит мне, мол, Серега, всё, сворачиваемся. Завтра другие люди придут на твоё место, передай им дела. Я удивился: с какой это стати? Мы так не договаривались. Вместе это дело начинали, что не так? В чём проблема? Он руками развёл, говорит, что козёл, который нас от ментов прикрывал, сказал, что теперь он бизнес себе забирает. А будем рыпаться – нас всех накроют, что, думаешь, сложно закрыть нас?.. Да элементарно, загремим лет на пять каждый.

Я его спрашиваю: а зачем ты с таким человеком дело-то начинал? Витёк только посмотрел на меня, и там всё понятно стало. От нашего рынка такие бабки шли, что у кого хочешь крышу снесёт.

Я ему: хорошо, давай занесём кому надо. Витёк головой покачал, говорит, нет, там всё схвачено, он уже думал об этом, нет, не прокатит.

И тогда меня, знаешь, снова обида взяла, как в армии, снова приходит какой-то ущербный, у которого, видите ли, «всё схвачено», и ты теперь вешайся из-за него, а потом руку ему жми, конечно. А он тебе ещё потом скажет, чтобы ты привыкал, всё в порядке, мол, так и должно быть. Хрена с два! Должно быть так, как я скажу! Потому что это – моя жизнь! Это – моя работа! Мой рынок! Это я тут горбатился!

И я на Витьку, значит, смотрю и говорю ему вдруг: давай, мол, Витёк, завалим его нахрен, и дело с концом. А это ведь ещё девяносто второй был, они там, депутаты несчастные, с советских времен, что они вообще знали о мире? У них и охраны-то не было толком, привыкли, что их советская власть бережёт. Они ещё думали порядок навести. Другое дело мы – у нас каждый день то одни борзые ребята появятся, то другие скучать не дают, туда-сюда, сам понимаешь.

Витя в это всё мало вникал, за это, думаю, его потом и убили, но тогда он мне говорит: может, попугать его просто? Что я ему ответил?.. Хорошо, сказал я. Напугаем, если получится. Сам-то я понимал, конечно, что вариантов нет, напугаешь его сегодня, а завтра он оклемается – и что тогда?

Короче, собрал я ребят, а у меня серьёзные парни были, там и сидевшие, и солдаты после Афгана. Рассказал, что так и так, мол, задумали нехорошие люди нас нагнуть через милицию, договорённости больше выполнять не хотят, так что или мы, или они. Этим ребятам даже объяснять не нужно было, они стволы взяли и выдвинулись. Я-то ещё должен был как-то переступить через себя, то есть, я ж не убийца какой, просто выхода не было, а парни даже надбавки не попросили, плечами пожали и всё. Окружили дом депутата этого доморощенного, дверь выбили, и понеслось… Я, конечно, во дворе подождал, потому что светиться незачем. Потом мне звонят, спрашивают, что, мол, теперь делать? Может, сказать чего? Или шлёпнуть сразу? Ну, я задумался. Это одно дело, когда такой вопрос возникает чисто теоретически, когда сидишь в офисе, другое дело, когда где-то рядом живой человек, которого ты даже не видел-то никогда, а ты слово одно скажешь – и всё. На всю жизнь это останется. Кто знает, вдруг всплывёт потом, и захочешь ли ты из-за этого козла в тюрьме сидеть?.. Может, он и так поймёт, по-хорошему, ну, кто его знает?..

Я тогда сглупил, конечно, сам в квартиру поднялся, думал попробовать поговорить. А там и говорить не о чем. Мужика хорошо приложили, сам в отрубе, из башки целая лужа натекла, его надо или в больницу везти, или валить здесь же. Хрен его разберет, что он за человек вообще. И я вот смотрю на него и думаю, думаю… Сам не знаю о чём. Такое бывает, вроде какие-то мыслительные процессы идут, а о чём конкретно – не понимаешь. И как-то глупо уже всё это становилось, и вот тогда я вдруг понял, что зря… Зря вот я думаю, размышляю о чём-то, бессмысленно это…

Пристрелил я его, и мы по домам разошлись. И всё. Вот так просто.

Потому что нечего думать было. Всё было сразу понятно: есть договорённость, все её соблюдали. Он решил, что он самый умный, что может просто схватить чужое. Зря решил, потому что есть справедливость. Не всегда, не везде, но иногда – есть. И так получилось, что справедливость – это я. И по справедливости, неплохо бы было ему, такому вот умному, сдохнуть. И вот поэтому – он и сдох.

Вот и всё.

Я потом ночью заснуть не мог. Думаешь, совесть меня мучила? Или думаешь, страшно было? В том-то и дело, что нет. Вообще. Меня просто-таки распирало от гордости. Пять минут полежу и всё, не могу больше. Вскакиваю и давай наяривать круги по комнате. Как я его. Смог. Без колебаний. Взял – и прострелил башку. Что?! Что?! Будете теперь знать! Думали, можно со мной вот так, а я р-раз! Вопросы?.. Не нравится? А? Не слышу?.. А по зубам не хочешь? А так? А тут у меня, видишь, что? Ствол у меня тут, да. Во-от.

Потом ложусь, полежу пять минут. И снова начинается. Опять двадцать пять. Я не выдержал, дал по газам и в клуб. Там, конечно, грохот, музыка, все дела, я текилу, другую. Чувствую, хорошо пошло. Разгоняемся.

Выхожу подышать, и вдруг слышу – вроде кричит кто-то. Девушка. Я сначала подумал, ну, сам понимаешь… Там такой клуб был, с борделем в одном флаконе, так что если кто и кричит, так вроде и ладно…