Башня у моря - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзан Ховач cтр.№ 53

Мы обнялись, и он, улыбаясь, прошептал:

– Значит, все прошло хорошо?

– О да, – подтвердила я, пытаясь напустить на себя веселый вид. – Доктор Ивс ужасно неприятный человек, но не сомневаюсь: он очень умен. Даже подумать не могла, что роды пройдут так легко.

– Слава богу, – сказал он, снова целуя меня.

– Слава богу, – согласилась я, крепко сжав его руку.

Наступило молчание.

– Ну, – смешливо заметил он, – похоже, нам снова придется заняться именами.

– Я рада, что ты это упомянул, – тут же ответила я, – потому что у меня прекрасная идея. Эдвард, давай назовем ее Нелл. Красивое имя и короткое; я часто раздражалась, оттого что у меня такое длинное имя, и подумала, что ты будешь не против, если ее назовут в честь дочери, которую ты так любил. Что скажешь?

Он посмотрел на меня испуганным взглядом:

– Это очень благородно с твоей стороны, но…

– Как же хорошо, – оборвала я его, чувствуя, что слова будто помимо моей воли срываются с губ, – если мы назовем ее в честь твоей любимой дочери. Мне бы было очень приятно.

– И мне тоже, но, Маргарет, Нелл – это просто уменьшительное от Элеоноры, и людям может показаться странным, если я назову дочь моей второй жены именем первой.

– Господи боже, – отозвалась я, – да почему меня должно это волновать? – Мне вдруг пришло в голову, насколько я выросла с первых дней моего брака, когда имя Элеонора было для меня запретным. – К тому же Элеонору никто не называл Нелл, – напомнила я, – а Нелл никто не будет называть Элеонорой.

– Ну, если ты уверена…

– Абсолютно. Ах, Эдвард, ты очень расстроился, что это не мальчик?

– Моя дорогая Маргарет, нет, конечно! Я понимаю, что ты можешь быть немного разочарована, но что касается меня, то я просто рад, что ты и ребенок в безопасности и здоровы. Это гораздо важнее, чем пол ребенка.

Тяжелое бремя тревоги свалилось с моих плеч. Когда он встревоженно спросил: «Ты очень разочарована?» – я правдиво ответила: «Нет, я рада, что у нас дочь. Очень рада».

3

Девочка родилась слабенькой. Поначалу она много плакала, как Томас в первые месяцы жизни, но Томас, несмотря ни на что, быстро набирал вес, и его здоровье не вызывало беспокойства. О Нелл мы все беспокоились. Доктор Ивс регулярно приходил к нам, осматривал ее, нянька осталась, чтобы за девочкой был специальный уход. Бóльшую часть времени я проводила в маленькой комнате дочери.

– Малышка болеет? – спросил Томас.

– Нет, дорогой, просто она слабенькая.

– А когда она сможет играть с нами? – уточнил Дэвид.

– Ну, до этого еще далеко. Но придет день – будет играть.

Постепенно у нее исчез красный цвет с лица, свойственный новорожденным. Кожа стала светлой, с каким-то забавным прозрачным свойством, делавшим ее словно воздушной. У нее были голубые, высоко посаженные глаза красивой формы. Я думала, что она со временем станет светловолосой. Часто представляла себе, как Нелл растет и какая радость будет выбирать материю для ее платьиц, а потом примется просматривать со мной модные журналы. Может быть, будет проворнее меня с иголкой, но с этим вряд ли возникнут какие-то проблемы. Мальчики со временем отправятся в школу, но теперь меня их исчезновение уже не расстроит так сильно, потому что со мной останется Нелл.

В марте, два месяца спустя после рождения, она стала плакать реже. А еще начала кашлять.

– Когда она начнет улыбаться? – спросил Томас.

– Позднее, дорогой, немного позднее. Когда наступит весна.

– А мы тогда сможем с ней гулять?

– О да, потому что маленькие любят солнышко. Тогда она будет часто улыбаться и смеяться, ты увидишь.

Я снова попыталась шить и сделала для нее платьице, когда она станет постарше. Материал был миленький, розовый шелк со слоями белого муслина, а по кайме я вышила розочки. Потратила на них не один час. Сидела у ее колыбельки с шитьем и дивилась своей новообретенной склонности к рукоделию. Быстро приближался лондонский сезон, но у меня пропал всякий интерес к светским мероприятиям, и на время я оставила всякую благотворительную деятельность.

– Я вернусь к этому позднее, – объяснила я Эдварду. – Когда Нелл станет покрепче, я буду опять выходить.

Я заказала новую коляску – не хотела, чтобы у нее было что-то старое. Коляска, которой пользовались Томас и Дэвид, теперь казалась слишком потрепанной, как и все их первые игрушки, которые лежали у меня на чердаке в корзине. Я купила ей красивую куклу. С таким удовольствием выбирала ее. Думала о том, как это прекрасно – прийти в магазин игрушек и выбирать куклу, а не бесконечных шерстяных животных и оловянных солдатиков.

Наступила весна. Нелл совсем пришла в норму. Она теперь не плакала, и я всем говорила, какая она умница.

– Но она все еще не улыбается, – заметил Томас.

– Нет-нет, улыбается, – ответила я. – Я часто вижу, как она улыбается.

– Мне кажется, у бедняжки кашель ухудшился, миледи, – сказала няня. – Сегодня утром…

– Нет, – возразила я, – с кашлем у нее лучше. Я только вчера говорила доктору Ивсу, что с кашлем у нее намного лучше.

И в конце, когда лужайка перед домом покрылась множеством розовых бутонов, а весеннее солнце заглядывало в окна детской, освещая игрушки, которых она никогда не увидит, я только сказала:

– Как это замечательно – иметь дочь! Нам будет так хорошо вместе, когда она вырастет.

Час спустя она умерла.

4

Я ушла в свою комнату и долго оттуда не выходила. Дом погрузился в тишину, обездвижел. Один раз я услышала громкий голос Томаса, но Нэнни шикнула на него, и дом снова погрузился в тишину. Я решила, что она обоих мальчиков увела на прогулку. Подошла к окну, но, когда не увидела их, посмотрела на розовые бутоны и зеленую листву, подумала, как красив парк весной. День стоял прекрасный.

Я переоделась. Надела черное платье и села перед зеркалом. Все веснушки с переносицы исчезли, но я ведь так мало выходила из дому в последнее время.

Эдвард постучал в дверь. Вошел и сообщил:

– Я не знал, хочешь ли ты все еще оставаться одна.

Я пожала плечами, потому что тоже не знала. Мысли путались, и я не находила слов.

Он сел на кровать рядом со мной, взял за руку:

– Маргарет, я… я знаю, никакие слова не могут изменить случившегося, но…

– Да?

– По крайней мере, это не мальчики. Понимаешь…

Я вскочила на ноги. От ярости в голове у меня помутилось. Комната передо мной погрузилась в туман.

– Не смей мне говорить такие вещи! – крикнула я ему. – Не смей говорить со мной так, будто я вторая Элеонора, которой, так же как и тебе, было все равно, что происходит с нелюбимыми дочерьми!