Японские дети слушают старших и едят рис - читать онлайн книгу. Автор: Юка Ямамото cтр.№ 32

Правда, отдавая должное способности детей к восприятию и запоминанию информации, он в то же время соглашается с тем, что обрабатывать полученную информацию маленький ребенок еще не может. Область мозга, которая способна использовать сформированный интеллектуальный аппарат, развивается только годам к трем. Так что вполне логично, что до этого возраста надо максимально заполнять детскую голову полезными знаниями, а уже потом, когда придет время, учить его этими знаниями пользоваться.

«По работе мне часто приходится говорить по-английски, – пишет Масару Ибука. – Но меня всегда беспокоят мои ошибки в произношении и интонации. Не то чтобы человек, который меня слушает, не понимает моего «японо-английского» – он понимает. Но иногда на его лице появляется выражение растерянности, и он просит меня повторить что-то. Тогда я говорю это слово по буквам, чтобы меня поняли.

А вот соседский мальчик – ему год и два месяца – произносит английские слова очень правильно. Многим японцам трудно произнести звуки [р] и [л], а у него получается. Наверное, это происходит потому, что я начал учить английский в средней школе, а этот мальчик научился разговаривать по-английски тогда же, когда осваивал японский. Его первое знакомство со вторым языком началось с прослушивания английских записей, а потом он начал разговаривать по-английски с одной американкой, осваивая чужой язык одновременно со своим.

Это сравнение говорит о том, что, когда в уме сформирован образец родного языка, уже трудно воспринимать образцы чужого. Однако, как я уже объяснял, мозг ребенка до 3 лет способен усвоить систему мышления не только своего родного японского языка, но и любого другого, причем процесс этот может, как мы уже говорили, идти одновременно. Поэтому дети в таком возрасте без особого труда могут говорить на любом языке, как на родном. Если вы пропустите этот период, вам будет гораздо труднее обучить его тому, чему он так легко обучается в раннем детстве.

Иностранный язык – не единственный предмет, которым можно овладевать на ранней стадии развития ребенка.

Музыкальный слух, физические способности (координация движений и чувство равновесия) формируются как раз в этом возрасте. Примерно в это же время развивается и основа эстетического восприятия – сенсорная реакция».

Среди прочего Масару Ибука рассматривает и очень болезненный для него вопрос развития ребенка с какими-либо отклонениями. Поскольку его собственный первенец страдал аутизмом и из-за этого задержался в развитии, Масару Ибуке пришлось немало времени потратить на изучение возможностей коррекционной педагогики. И он пришел к твердому выводу, что физические и умственные отклонения – это не приговор. «К сожалению, в мире есть немало детей с физическими отклонениями: больных полиомиелитом, умственно отсталых, глухих, немых, – писал он. – Раннее развитие не должно обходить их стороной, наоборот, именно в силу их тяжелого положения необходимо определить их недостаток как можно раньше, чтобы с помощью техники раннего развития компенсировать эти недостатки, насколько это возможно».

История действительно знает немало примеров людей, которые преодолевали самые серьезные физические проблемы. Например, Хелен Келлер, которая выучила четыре языка, получила высшее образование и стала писательницей и общественным деятелем, будучи слепоглухонемой. И если рассматривать каждый подобный случай в отдельности, становится ясно, что за таким блестящим результатом стоит не только решительность, упорство и труд самого человека, но и огромная работа его родителей и педагогов.

* * *

Мне хочется рассказать вам историю, которую я недавно прочел в газете: историю о ребенке, который родился глухим, но позже без труда смог участвовать в разговоре благодаря огромным усилиям его родителей. Ацу-то, сейчас ему 6 лет, родился просто воплощением здоровья. Ему был 1 год, когда его родители заметили отклонения, они спрашивали себя, все ли в порядке у ребенка со слухом, но пока не волновались, полагая, что их ребенок – один из тех, кто поздно начинает говорить. Но когда Ацуто не заговорил и в 1,5 года, они повезли его на осмотр к врачу.

Родители обратились за помощью к доктору Мацузава – специалисту по лечению и образованию младенцев с отклонениями слуха. Он начал с того, что научил ребенка узнавать на слух собственное имя. Затем ребенок начал учить другие слова. Постепенно доктор соединял слова со значениями, развивая в нем следы слуха, которые еще остались. Доктор Мацузава считает, что в ранние годы глухого ребенка действительно можно «научить» слышать.

Он пишет: «Только мать может быстро обнаружить, что у ее ребенка что-то не в порядке. Через неделю после рождения новорожденный реагирует на громкий звук или шум. Через несколько месяцев младенец узнает голос своей мамы, а через четыре месяца свое имя. Если ребенок не реагирует на громкий шум или не отвечает, когда его зовут по имени, можно предположить, что у него что-то не в порядке со слухом. Примерно к 3 годам ребенок узнает многие слова, которыми пользуются взрослые в повседневной жизни, поэтому эти ранние годы – самые подходящие, чтобы научить различным словам ребенка со слуховыми отклонениями. Больше всего надо избегать изоляции ребенка от звуков, потому что он, якобы, все равно их не слышит. Неправда, что даже совершенно глухой ребенок не способен ничего слышать. Если ребенок постоянно будет слушать звуки, у него разовьется способность слышать».

Таким образом, усилия родителей и обучение могут развить у ребенка способность слышать, даже если он родится с серьезными нарушениями слуха.

Один из главных принципов системы воспитания, разработанной Масаку Ибурой, – это приоритет влияния на ребенка образования и среды перед наследственностью. «Я часто слышу, – пишет он, – как мамы говорят: «Должно быть, мой сын пошел в отца, у него совсем нет музыкального слуха» или «Мой муж – писатель, поэтому наш ребенок пишет хорошие сочинения». Конечно, как гласит пословица, «яблоко от яблони недалеко падает», или, как говорят в Японии, «из луковицы не вырастет роза». Действительно, бывают случаи, когда сын ученого становится ученым, а сын торговца – торговцем. Но эти случаи не означают, однако, что данные профессиональные качества были переданы детям с генами. С момента рождения их, наверное, воспитывали в такой обстановке, которая внушала им, что они должны продолжать дело отцов. Окружающая среда, которую создали родители, становится средой ребенка. Она развивает его способности к профессии отца, пробуждая интерес к этой профессии.

Если бы происхождение было определяющим фактором в формировании способностей, то тогда дети поколение за поколением наследовали бы профессии отцов. Но жизнь гораздо интереснее, и не так уж редки случаи, когда ребенок ученого становится скрипачом, а врача – писателем.

Достаточно просто посмотреть на людей, рядом с которыми вы живете, чтобы увидеть, что ребенок талантливых родителей не обязательно талантлив. Мир презрительно называет ребенка «недостойным своего отца», хотя можно сказать, что ребенок не отвечает за то, кем он стал, так как именно среда его детства сделала его «недостойным».