Монстролог. Дневники смерти (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Рик Янси cтр.№ 272

Глава пятая

– Почему здесь так холодно? – спрашиваю я его.

– Холодно? Не знаю. Я не чувствую.

– Когда вы в последний раз ели? Мылись? Меняли одежду? Думаете, мне не все равно, Уортроп? Думаете, я только и делаю, что ломаю голову, чем вы тут заняты в этом вашем… склепе? И нечего тут лежать и ухмыляться, как труп на поле брани. Говорите!

– Я нашел, Уилл Генри.

– Что именно?

– Ту самую вещь.

– Что? Какую еще вещь? Говорите яснее. У меня нет времени на ваши загадки.

Его глаза горели, – о, как мне был знаком этот взгляд, и как у меня заныло сердце, словно у путника в пустыне, который вдруг узрел воду, или у человека, который завернул за угол в большом городе и вдруг наткнулся на давно потерянного друга.

– «Выход за пределы Человечества невыразим словами…»

– Тут я с вами согласен, – сказал я. – Человечеству вы больше не принадлежите.

– Моя жизнь – работа, Уилл Генри.

– Работа? Уортроп, монстров больше нет, как нет и людей, охотящихся за ними.

Он покачал головой и тут же кивнул.

– Монстры будут всегда, но ты прав, я – последний в своем роде.

– Полагаю, это моя вина.

– Из тебя все равно ничего не вышло бы. Пусть лучше все кончится мной, чем посредственностью.

Я рассмеялся, услышав это оскорбление. А что мне еще было делать? Патронов-то в револьвере не было.

– Может, я и посредственность, но не по своей вине, – ответил я, снова возвращая разговор к теме творца и твари. – Разве Бог не мог сотворить Сатану прекрасным во всем? Ведь он же, в конце концов, Бог.

– Тут есть одно различие, – прохрипел старый монстролог. – Он – это он, а я нет.

– В смысле? Вы не Бог или вы не вы?

Он фыркнул и погрозил мне костлявым пальцем.

– Ни то, ни другое.

– Да, раньше вы выглядели лучше. Что с вами стряслось? – Я вдруг очень рассердился. – Что здесь происходит? Я ведь нанял девчонку – не помню ее имени, чтобы она готовила и убирала для вас…

– Беатрис, – подсказал он. Я поглядел на него внимательно: он что, шутит? Но он даже не улыбнулся. – Я ее уволил.

Я кивнул, внутренне закипая. Что-то во мне просилось на свободу, что-то темное, неуправляемое.

– Ну, еще бы! Я все думаю, Уортроп, что прикончит вас раньше: ваше титаническое эго или ваша непомерная жалость к себе?

– Это одно и то же, Уилл Генри. Всегда одно и то же.

Я смотрел, как текут его слезы. Сколько же раз он видел мои, когда я сидел в этом кресле?

– Почему вы плачете, Уортроп? – спросил я грубо. – Думаете, ваши слезы способны вернуть меня? – Нечто во мне продолжало рваться наружу. Его дар мне, его проклятие. – Чего вы хотите? Уилл Генри исчез; его больше нет. Вам придется свыкнуться с этим.

Он снова растянул губы. Это была не улыбка, это была пародия на нее.

– Я свыкся. А ты почему не можешь?

Мы смотрели друг на друга через разделявшее нас огромное пространство.

Он во мне.

И я в нем.

В сумраке он мог сойти за жертву одного из своих ужасных образцов – жуткая ухмылка, выпученные немигающие глаза, бледная исхудавшая плоть. В каком-то смысле он и был жертвой.

Пожалуйста, не покидай меня, молил он когда-то. Ты единственное, что еще связывает меня с людьми.

Глава шестая

Я вхожу в спальню. Из зеркала на меня смотрит мальчик в маске мужчины: модный костюм, волосы на пробор, чисто выбритый подбородок. Его выдают лишь глаза: это по-прежнему глаза мальчика Уилла Генри, который глядит на мир недоверчиво, точно боится, что сейчас на него откуда ни возьмись выскочит что-то страшное. Эти глаза видели слишком много и слишком рано, смотрели слишком долго, не имея возможности отвернуться. «Отвернись, – шепчет мужчина мальчику в маске. – Не смотри».

Я набираю ванну и смачиваю в воде самое чистое полотенце, какое удается найти (в шкафу нет ни одного). Возвращаюсь к нему в комнату.

– Что ты делаешь? – спрашивает он дрожащим от страха голосом, когда я подхожу к нему.

– От вас воняет. Хочу вас искупать.

– Я и сам в состоянии помыться, мистер Генри.

– Правда? Так что же вас останавливает?

– Просто я слишком устал сейчас. Дай мне отдохнуть немного.

Я хватаю его за запястье и сдергиваю с кровати. Он легко ударяет меня. Я кладу его руку себе на плечи и веду в ванную.

– Вот мыло. Вот мочалка. Полотенце. Закончите – позовете.

– Я уже закончил! – вопит он мне прямо в лицо и хохочет, как маньяк.

– А когда помоетесь, я вас побрею и соберу вам что-нибудь поесть.

– Знаешь, ты все же не мое создание, – говорит он.

– Нет, Уортроп, – отвечаю я. – Я вообще ничье создание. Просто ничье.

В кабинете ключа нет. Ни в одном из ящиков, ни на одной из пыльных полок и ни в одном из обычных тайников я его не нахожу. Здесь, как и везде в доме, все покрыто пылью вперемешку с иссохшими останками насекомых и патиной воспоминаний. Здесь он составлял все важные бумаги, писал письма и лекции для Общества. Здесь побывали многие светила прошлого: ученые, исследователи, писатели, изобретатели, знаменитости, в том числе пара президентов. Уортроп и сам был известен тогда, и даже довольно широко, правда, в узких кругах. Все это исчезло, ушло с орбиты его жизни, как только закатилась его звезда, как только в светильнике, которым он рассеивал тьму, кончилось масло и тьма сомкнулась вокруг него. Письмо, оставленное без ответа, не поднятая вовремя трубка телефона, не принятое приглашение, и вот уже Пеллинор Уортроп превратился в воспоминание, могучую фигуру, стремительно скрывающуюся за горизонтом. Уортроп? Да, конечно, я помню Уортропа! Погодите, Уортроп или Винтроп? А может быть, Вартрип? Хотя какая разница? А что с ним случилось, вы не знаете? Удача все же изменила ему?

На стене над его столом висит старая карта. Кто-то – скорее всего, он сам, поскольку я этого точно не делал, – пометил булавками все места, куда его заводила жажда знаний. Я знаю их все, потому что почти везде побывал с ним вместе. Канада, Мексика, Англия, Италия, Испания, Африка, Индонезия, Китай. Всюду, куда влекла его тьма. Я долго стою, глядя на старую карту. Сколько жизней он спас в каждой из этих булавочных головок, в одиночку выходя против ужасов, на которые другие не отваживались даже смотреть? Трудно сказать. Сотни, может быть, тысячи. Не исключено, что и больше. Один Магнификум был способен стереть с лица земли целый народ, а он его победил. Он, Пеллинор Уортроп, чье имя теперь с трудом вспоминают куда менее значительные люди, чем он.

Что ж, ничего не поделаешь.