Монстролог. Дневники смерти (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Рик Янси cтр.№ 157

– Остальную часть здания тоже?

Он покачал головой и повернулся ко мне. Он тронул меня за плечо и показал на стоящую на столе лампу. Я сразу понял. Когда я зажег лампу, он сказал:

– Нам придется обыскать здание. Стучать во все двери, сверху донизу… Либо они куда-то убежали в эту мерзкую погоду – мне на ум приходит только одна возможная причина, – либо в ужасе затаились где-то здесь. Выяснить это можно только одним способом, Уилл!

Мы вышли из квартиры. Я сразу же стал высматривать ребенка, но он пропал. Это не ускользнуло от внимания Доброджану.

– Во всяком случае, кто-то здесь есть, – сказал он. Он повернулся к пожарному выходу и остолбенел. – Мерзкий трус! – тихо прорычал он.

Граво, как и ребенок в коридоре, исчез.

Доброджану толкнул дверь и вышел на пожарную лестницу. Он наклонился за шаткие перила и посмотрел на лежащий внизу двор.

– Бесполезно, – пробормотал он. – Совершенно бесполезно! – Он расстроенно покачал головой. – Что делать, – пробормотал он. – Что делать?

С лестницы в конце коридора раздался грохот, словно что-то упало. Сразу за этим мы услышали тяжелые «топ-топ-топ» какого-то крупного объекта, спускающегося по деревянным ступеням. Доброджану выхватил револьвер и со всех своих старых ног бросился к выходу на лестницу. Я шел в нескольких шагах позади, и сердце колотилось у меня в ушах, как эхо этого не увиденного падения. Наша лампа пыталась бороться с темнотой, но ее свет пробивался лишь фута на три. Доброджану положил руку мне на плечо.

– Останься здесь, – прошептал он. Он взял у меня лампу и пошел вниз на площадку третьего этажа. Вытянув руку с оружием перед собой, он свернул за угол, его тень четко отпечаталась на половицах, как будто отгравированная, и он пропал из виду. Свет лампы тоже пропал.

– О, нет, – долетел до меня его бестелесный голос. – О, нет.

Я пошел за светом. Посередине следующего пролета, привалившись спиной к стене, сидел Доброджану и держал в руках безжизненное тело Дэмиена Граво – его белая рубашка блестела свежей артериальной кровью, жизнерадостное лицо было обмотано теми же засаленными пеленками, в которые был завернут ребенок в коридоре. Его глаза были вырваны из глазниц и болтались по щекам на зрительных нервах.

– Я его нашел, – сказал Доброджану. Это было до абсурдности очевидное наблюдение.

Он положил тело на лестницу и встал, все еще опираясь на стену. Я взял со ступени лампу.

– Что мы будем делать? – прошептал я, хотя собственный голос показался мне ужасно громким.

– То, чему мы обучены, – мрачно ответил он, повторяя слова Торранса. Его серые глаза горели. Он крикнул вниз по лестнице: «Чанлер!» и сорвался с места, спускаясь со скоростью человека вдвое моложе него. Я догнал его на площадке первого этажа, где он остановился, прислушиваясь.

– Ты это слышишь? – спросил он.

Я покачал головой. Я не слышал ничего, кроме нашего тяжелого дыхания и где-то вдалеке «кап-кап» из трубы с водой. А потом я услышал его – тихий, жалобный плач ребенка. Казалось, он доносится отовсюду – и из ниоткуда.

– Он забрал ребенка, – прошептал Доброджану. Он посмотрел вниз на лестницу, ведущую в подвал, и нервно облизнул губы. Казалось, он рвется на части. – Как ты думаешь, это внизу?

У нас были считаные минуты, чтобы принять решение. Если мы ошибемся – если он утащил ребенка на первый этаж, а мы пойдем в другое место, – то ребенок обречен. Мой напарник, умудренный многолетним опытом, был просто парализован.

– Нам надо разделиться, – сказал я. Он не ответил. – Сэр, вы меня слышите?

– Да, да, – пробормотал он. – Вот. – Он вложил мне в руку пистолет Граво с перламутровой рукояткой и кивнул в черноту под нами. – Оставь лампу себе, Уилл. Наверху мне хватит света.

* * *

И я начал спускаться, в самый низ, один.

Ступени сужались. Сочащиеся стены сдвигались. Меня обволакивала вонь нечистот. Канализационная труба прорвалась, никто ее не чинил, и подвал превратился в выгребную яму. Запах был почти нестерпимым. На полпути я начал давиться – у меня горело горло и мутило в животе. Теперь я ничего не слышал и поэтому приободрился: значит, его здесь нет. Но я знал, что для верности надо проверить.

Воды было больше чем на два фута, и ее покрывала желто-зеленая слизь. В этом стоячем вонючем бассейне плавали сломанные доски – останки бочек. Рядом с моими ногами проплыло тело огромной крысы, ее труп гнил и раздулся, разрывая кожу; что-то уже выело ей глаза. Я видел, как желтые клыки поблескивали в ее пасти, открытой в беззвучном крике.

Я остановился на последней ступеньке, на берегу этого зловонного подземного пруда. Я высоко поднял лампу, но она не могла рассеять тьму до конца. Дальний конец поглощала адская тень. А что это там покачивается на самом краю освещенного пятна? Сломанная доска? Старая бутылка? Покрытая нечистотами поверхность шевелилась, доски покачивались на вонючей черной воде. Я ничего не слышал, кроме размеренного «кап-кап» из протекающей трубы.

Я повернулся, собираясь уходить – здесь явно ничего не было, – когда у меня в голове заговорил голос. Это был голос моего хозяина:

«Внимание, Уилл Генри! Что ты замечаешь необычного с водой?»

Я заколебался. Мне надо было выбираться. Я не мог дышать в этой мерзкой дыре. Здесь не было Чанлера. Здесь не было ребенка. Я был нужен Доброджану.

Но голос настаивал:

«Вода, Уилл Генри, вода».

Я начал подниматься по ступеням. Надо ли позвать Доброджану? Или его уже постигла судьба Граво, и теперь моя очередь?

«Уилл Генри, вода…»

«Заткнись с этой водой! – закричал я беззвучно на голос. – Я должен найти доктора Доброджану…»

Я замер в шести футах над бассейном. Я повернулся назад. На меня смотрели пустые глазницы крысы.

– Вода движется, – сказал я мертвой крысе. – С чего бы ей двигаться?

Голос в моей голове замолчал. Наконец-то я начал использовать этот незаменимый придаток между ушами.

Мои глаза обожгло горячими слезами – частично из-за вони, но в основном из-за понимания. Я понял, почему движется вода. И я понял, почему не слышал плача.

Лампа создавала вокруг меня идеальный круг света. Я ступил в нечистоты, скользя на осклизлых кирпичах на дне. Я чувствовал, как в ботинки просачивается грязная вода. Когда я шел мимо, мертвая крыса толкнула меня в колено своим длинным носом.

В супе из испражнений плавала не бутылка и не старая доска. Когда я потянулся туда, нога скользнула, и я, тихо вскрикнув, упал и удержался над поверхностью только потому, что выпустил из правой руки пистолет и уперся ею в дно. Это позволило мне удержать лампу в левой руке. Ее свет играл на запрокинутом лице в футе от меня; это было все, что я видел – лицо ребенка. Все остальное было скрыто под горчично-желтой пеной. Я приподнялся и теперь стоял перед ним на коленях – кашляя, давясь, всхлипывая. Меня больше не волновало, слышит ли меня чудовище. Я видел только это лицо, испачканное желеобразными испражнениями, пустые глаза, слепо уставившиеся в пучину над ними.