Монстролог. Дневники смерти (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Рик Янси cтр.№ 127

Уортроп взглянул на фон Хельрунга, который с большой озабоченностью всматривался в своего пациента.

– Почему ты не можешь есть, Джон? – настаивал доктор.

– Я бы ел. Я достаточно голоден, я так голоден, что едва могу это выносить. Но они мне ничего не дают!

– Ну, Джон, – упрекнул его фон Хельрунг. – Ты ведь знаешь, что это неправда.

– Я говорю вам правду! – закричал Чанлер. – Говорите мне правду и вы!

Он закрыл глаза и застонал от бессилия. Потом с огромным усилием, мучительно отбирая слова из мешанины своих мыслей, выговорил:

– Не… говорите… мне… что… правда.

– Все, что ты захочешь, – все. Только назови, и я обещаю, что в течение часа ты это получишь, – сказал Уортроп.

Чанлер весь дрожал. Из уголков его глаз текла жидкость. Доктор потянулся вытереть ему слезы, но его друг резко дернулся под одеялом.

– Нет!.. Не… прикасайся ко мне… Пеллинор.

– Назови, Джон, – настаивал доктор.

Голова Чанлера раскачивалась из стороны в сторону. Из глаз по-прежнему лились слезы, наволочка вся была в мокрых пятнах.

– Я не могу.

Монстролог и фон Хельрунг отошли к камину, чтобы Чанлер их не услышал.

– Это бессовестно, – сказал Уортроп фон Хельрунгу. – Ему нужен врач. Единственный вопрос: вы его вызовете или я?

– Я это слышал! – отозвался Чанлер.

– Его состояние вне компетенции… – начал фон Хельрунг, но его бывший ученик был непреклонен.

– Его надо немедленно отправить в Бельвю ^[20] и не тратить зря время здесь, с этим бабуином в бушлате.

– Дерьмо!

Оба мужчины повернули головы на это ругательство.

– Хуже, чем голод, Пеллинор! – крикнул Джон Чанлер. – Это дерьмо! Каждый час целые ведра дерьма!

Уортроп посмотрел на фон Хельрунга.

– У него недержание, – извиняющимся тоном объяснил австриец.

– Значит, еще и дизентерия. И вы все еще думаете, что ему не нужен доктор? Через неделю она его убьет.

– Ты знаешь, каково это, Пеллинор? – крикнул Чанлер. – Валяться в собственном дерьме?

– Мы сразу же меняем простыни, – возразил фон Хельрунг. – И ты можешь воспользоваться горшком, Джон. Он стоит рядом с тобой. – Он обернулся к Уортропу и умоляюще сказал: – Я делаю все, чтобы ему было как можно удобнее. Поймите, mein Freund, есть вещи, которые…

Доктор отмахнулся от него и вернулся к кровати.

– Не та метафора, – с трудом выговорил Чанлер. – Не тот ад. Не Сизиф. Не греческое. Христианское. Дантовы реки дерьма. Вот что это.

– Я забираю тебя в больницу, Джон, – сказал ему Уортроп.

– Если попробуешь, то я тебя обделаю.

– Конечно. Но я все равно тебя забираю.

– Все ли это… все это… Пелл, но мы забудем.

– Я не понимаю, Джон. Что мы забудем?

Чанлер понизил голос и с большой торжественностью, словно изрекая глубокую истину, произнес:

– Дерьмо. – Он хихикнул. – Все – дерьмо. Я – дерьмо. Ты – дерьмо. – Его взгляд упал на обезьянью физиономию Августина Скалы. – Он – определенно дерьмо… Жизнь – дерьмо. Любовь… любовь – дерьмо.

Уортроп начал было говорить, но фон Хельрунг его оборвал:

– Не надо, Пеллинор. Это говорит не Джон. Это чудовище.

– Ты мне не веришь, – сказал Чанлер. – Просто ты в нем еще не купался, вот и все. Когда оно начинает пачкать твой девственно чистый зад, ты прыгаешь в реку, верно?

Он закашлялся, во рту скопилась густая зеленая желчь и запузырилась на его губах. Кадык дернулся, и он ее проглотил.

– Ты мне отвратителен, – сказал Чанлер. – Все в тебе омерзительно, тошнотворно, ты, гадкий лицемерный сморчок.

Доктор ничего не сказал. Если он и вспомнил, что когда-то сам говорил эти слова, то не подал виду. Но я вспомнил.

– «Пеллинор, Пеллинор, быть совершенством такая скука!» Эту фразу ты помнишь? – спросил Чанлер.

– Да, – ответил доктор. – Одна из сравнительно добрых, как я припоминаю.

– Надо было позволить тебе утонуть.

Уортроп улыбнулся.

– Почему же не позволил?

– Кого бы я тогда разыгрывал? Впрочем, это была просто показуха. На самом деле ты не хотел утопиться.

– Откуда ты знаешь?

– А оттуда, что я был рядом, тупой мошенник. Если бы ты действительно хотел утопиться, то подождал бы, пока останешься один.

– Ошибся по неопытности.

– О, не переживай, Пелл. Ты там будешь. На днях… мы все… захлебнемся в дерьме…

Его глаза закатились к потолку. Веки задрожали. Доктор посмотрел на меня и кивнул. Он достаточно наслушался. Он указал на дверь. Мы были уже на полпути к ней, когда Чанлер громко закричал:

– Это бесполезно, Пеллинор! Не успеет еще больничная карета выехать за ворота, как он со мной покончит!

Доктор повернулся. Он посмотрел на фон Хельрунга, и его взгляд метнулся на Скалу.

– Хмм, что, ты думаешь, у него в кармане? – сказал Чанлер. – Он вонзит его мне в сердце в ту же минуту, как ты закроешь дверь. Когда никого нет, он его достает, чистит себе ногти, ковыряет в зубах, выскабливает все свои грязные дырки. – Чанлер мерзко ухмыльнулся. – Дилетант! – презрительно бросил он невозмутимому богемцу. – Хочу тебе кое-что сказать: это работа для огимаа. А ты разве огимаа, ты, вонючая иммигрантская обезьяна?

Уортроп весь напрягся, услышав ийинивокское слово.

– Откуда ты знаешь это слово, Джон?

Голова Чанлера упала на подушку. Глаза закатились назад в глазницы.

– Слышал его от человека старого, от старика в лесах.

– От Джека Фиддлера? – спросил доктор.

– Старый Джек Фиддлер достал трубку, засунул себе в задницу и зажег!

– Пеллинор. – Фон Хельрунг тронул доктора за руку и тревожно зашептал: – Достаточно. Вызывайте больничную карету, если хотите, но не давите…

Уортроп сбросил его руку и вернулся к постели Джона Чанлера.

– Ты помнишь Фиддлера, – сказал он ему.

Чанлер с усмешкой ответил:

– Его глаза видят очень далеко, гораздо дальше, чем твои.

– А Ларуза? Ты помнишь Пьера Ларуза?

Тут я услышал обрывок той же бессмыслицы, которую он извергал в пустыне: «Гудснут нешт! Гебгунг грожпеч чришункт». Уортроп громко повторил свой вопрос и добавил:

– Джон, что случилось с Пьером Ларузом?