XX век как жизнь. Воспоминания | Александр Бовин | страница 95 | LoveRead.ec

Сначала нас (которые вкалывают) посадили в Волынском-2, потом переправили в Ново-Огарево, а с мая по октябрь мы жили в Серебряном Бору. Удобно: 20 минут (тогда пробок не было) — и ты пред начальством.

С Лукьяновым и Собакиным мне приходилось сталкиваться. Но так долго и так плотно раньше вместе не работали.

Анатолий Иванович Лукьянов — для меня как двуликий Янус. Один лик: интеллигент, тонкий юрист, любитель поэзии. Он собрал огромную коллекцию живых голосов — поэты читают свои стихи. Сам пишет стихи. Тут все было ясно. Неясен (вернее, труднообъясним) другой лик. Лукьянов был сталинистом (Анатолий Виссарионович Лукьянов-Пленарный). Но каким-то сталинистом странным. В конкретных конституционных спорах он всегда выступал за демократический вариант. Но в более широком, социальном плане он, видимо, защищал социализм не обязательно с человеческим лицом.

Когда пришел Андропов, мы с Арбатовым усиленно рекомендовали Лукьянова в качестве заведующего общим отделом. Один из ключевых постов в аппарате. Возможно, именно сталинистские корни определили поведение Лукьянова в августе 1991 года. Впрочем, я до сих пор не верю в его «предательство». Когда Лукьянова посадили, я позвонил его жене, хотел выразить сочувствие, но она не стала со мной разговаривать…

Вадим Константинович Собакин — юрист, пожалуй, юрист-теоретик. Работал в ЮНЕСКО. Чувствует юридическую материю. Демократ.

От избытка своих сил

Собакин Толю укусил.

Но мир неплохо был устроен:

Покрыл их крепким матом Бовин.

Это сочинил еще один юрист-теоретик и участник конституционного хоровода Борис Михайлович Лазарев.

Два основных направления работы. Первый — текст Конституции. Второй — выступления и речи Брежнева в связи с Конституцией (на политбюро, на пленумах и на сессии). Плюс выступления Пономарева.

Мы («тройка», «двойка» и отдельно взятый Лазарев) начали с доработки проекта, оставшегося в наследство от предыдущих комиссий и групп. Непосредственная задача: подготовить текст, пригодный для всенародного обсуждения. Шли по статьям. Шум и гам. Въедались в смыслы. Крутили и выкручивали слова. «Поднадзорен», «подконтролен», «подотчетен» — найти разницу…

Команда сработалась быстро. Никто из нас не любил натужной серьезности. Когда нужно, «отскакивали» в Москву. Гости иногда к нам забредали. Регулярно смотрели кино. Писали друг на друга клеветнические эпиграммы, из которых сложился сборник «Серборовские конституевины». Перелистаем его страницы.

В. Н. Кудрявцеву

Мне говорят: «Он — Дон Кихот!»

Пусть говорят, а мне не верится.

Ведь если Дон он и Кихот,

То с кем же бой тогда ведет?

И где же ветряные мельницы?

А. И. Лукьянову

Всех горлопанов и смутьянов

Всегда, витийствуя взахлеб,

Заткнет за пояс А. Лукьянов —

Собаколюб и клопо…

В. К. Собакину

Ему не писаны законы,

И все формальные препоны

Ему природа рвать велит.

И днем и ночью пес ученый

Над Конституцией скулит.

А. Ф. Солдатовой^[16]

Анка-пулеметчица,

Где твой пулемет?

Хочется не хочется,

Время нас несет.

Время метит инеем —

Назад не убежать.

А глаза все синие…

Так держать!

Г. Х. Шахназарову

Себя порой нещадно мучая,

Он в обществе прекрасной дамы

Писал плохие конституции

И неплохие эпиграммы.

А. Е. Бовину

Мудр, как Бальзак. Афористичен.

Противник фраз пустых и спичей.

Юрист в ораве журналистов.

И журналист среди юристов.

В кругу орущей нашей братии

Отец и дядя демократии.

Всегда с остротой наготове

Сидит права жующий Бовин.

Поскольку мы занимались демократической Конституцией, то нас именовали «кадеты». Мы не возражали. И даже сочинили Кадетский марш. Его надо петь на мотив знаменитой песни о Коктебеле.

Проснувшись поутру едва,

Осуществляешь ты права,

Которые на Западе во мраке.

А кто, свободою горя,

Твои права расширил, бря?

Собакин, бря, Собакин, бря, Собакин!

А если в восемнадцать лет

Тебя вдруг выбрали в Совет,

А папа с мамой говорят, что рано,

Правы они, тебя коря,

А виноват кто в этом, бря?

Лукьянов, бря, Лукьянов, бря, Лукьянов!

А если жалуешься ты,

Что все чиновники — скоты,

Что за деревьями они не видят леса.

И рвешь ты волосы, скорбя.

А виноват кто в этом, бря?

Бря, Лазарев, бря, Лазарев, профессор!

А если ты немного глуп,

Попал под суд, как кура в суп,

А судьи — непреклонные упрямцы —

Свирепствуют, закон блюдя,

А виноват кто в этом, бря?

Кудрявцев, бря, Кудрявцев, бря, Кудрявцев!

А если прав недостает

И ты полез в законов свод,

Но не нашел там нужных почему-то,

Листы гроссбуха теребя,

А виноват кто в этом, бря?

Самощенко — директор Института.

А если весь Тбилиси рад,

Что кубок вырвал «Арарат»,

Забыты все раздоры и кошмары,

И дружбы полные моря…

А виноват кто в этом, бря?

Наш кандидат в членкоры Шахназаров.

Пою я этот гимн, друзья,

И думаю, откуда, бря,

Слова такие были наготове?

И вот, в преамбулу смотря,

Вдруг понял ясно: это, бря,

Все Бовин, бря, все Бовин, бря, все Бовин!

Конечно, помним мы о том,

Что каждый только лишь фантом.

Под псевдонимом скрыв свои приметы,

Мы поработали не зря,

Закона главного друзья —

Кадеты, бря, кадеты, бря, кадеты.

Надеюсь, Владлен Бахнов не обидится на столь вольное использование его стихотворной матрицы.

Можно, конечно, обойтись и без стихов, и без песен. И тратить партийное время исключительно на партийную же прозу. Конечно, можно. Только уж больно скучно. А скука — враг производительности труда. Тем более умственного.

Результаты наших конституционных бдений направлялись в политбюро ЦК КПСС и в президиум Верховного Совета СССР. Оттуда возвращались тексты с конкретными замечаниями. Мы их учитывали (отклонение — это тоже форма учета) и снова рассылали. Несколько впечатлений.

XX век как жизнь. Воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бовин cтр.№ 95

Онлайн книга - XX век как жизнь. Воспоминания | Автор книги - Александр Бовин