XX век как жизнь. Воспоминания | Александр Бовин | страница 185 | LoveRead.ec

Кризис как раз учит этому искусству. Учит не верить в догмы и не создавать кумиров.

Социализм? Нам не нужен социализм, порождающий ГУЛАГ. Но вряд ли стоит отказываться от развитой системы социальных гарантий, социальной защиты человека.

Капитализм? Нам не нужно общество, где правит чистоган, где высшая ценность — деньги. Но вряд ли можно отрицать, что частный интерес, частная собственность были и остаются — по крайней мере, до видимого исторического горизонта — главными стимулами экономического прогресса.

Конвергенция, взаимопроникновение социализма и капитализма? Возможно, именно за этим «углом» спасение… А может быть, это — очередная иллюзия…

И что же тогда? Я высказал два соображения.

«Первое. История — это процесс создания и преодоления иллюзий. Конец иллюзий — это конец истории. А она не собирается кончаться.

Второе. Россия неуничтожима. Она может повергнуться в бездну. Но не может разбиться.

Первое можно аргументировать. Второе доказать нельзя. Но можно верить. И я верю».

* * *

И самое короткое новогоднее сочинение. «Россия стала хуже или лучше?» — спросили меня «Литературные вести». Отвечаю:

«Россия стала несравненно хуже, если смотреть на нее глазами десятков миллионов россиян, выбитых из привычной жизненной колеи, обнищавших, растерянных, окруженных враньем, ворьем и чиновничьим беспределом.

Россия стала, несомненно, лучше, если видеть ее в движении. От удушающего тоталитаризма, энтузиазма „винтиков“, испытывающих чувство глубокого удовлетворения, от дефицитов и очередей к обществу, где царствуют свобода и порядок.

Помню строки Бориса Алексеевича Чичибабина:

Тебе, моя Русь, не Богу, не зверю —

Молиться — молюсь, а верить — не верю.

Я — не молюсь. Но верю. В Россию, в ее будущее. И сегодня мне легче верить, чем вчера. Наверное, потому, что Россия стала лучше».

* * *

Тем временем «братья-разбойники» продолжали совершенствовать свои предложения по совершенствованию «Известий». Новый набор концептуальных предложений назывался «29 пунктов» и был распространен для обсуждения. В этих пунктах, теперь уже ориентированных не на «мировую газету», а на «главную газету страны», было много правильного, разумного, делового. Но неправильной была стержневая идея — сделать «Известия» газетой «новостной», «событийной» в ущерб анализу, комментариям («неспешное чтение»). Я написал письмо главному:

«Уважаемый Михаил Михайлович!

В связи с предстоящим на совете директоров обсуждением „концепции“ нашей газеты мне хотелось бы высказать несколько соображений.

Авторы „29 пунктов“ считают основной задачей обновления газеты превращение ее в газету „новостную“. Предлагается отдать предпочтение „журналистике факта“, то есть добиться безусловного преобладания информационных (событийных) материалов над комментариями (мнениями). Иными словами, не публиковать, как правило, ничего, что не является новостью.

При этом авторы полагают, что именно такую газету будут читать интеллигенция больших городов, региональная элита, „истеблишмент“, лица, „причастные к принятию решений в сфере политики, экономики и бизнеса“.

Мне представляется, что такой подход решительно противоречит традиционной направленности нашей газеты. В „Известиях“, по крайней мере начиная с Аджубея, всегда преобладала „журналистика смысла“. Информация не была самоцелью. Мы стремились прежде всего объяснить читателям значение и причины тех или иных событий. Обращаясь при этом не только к уму, но и к сердцу людей („журналистика слова“, по определению авторов). Можно, разумеется, переориентироваться на „журналистику факта“, но это будет уже другая газета — не „Известия“.

Что же касается „элиты“, „истеблишмента“, тех, кто принимает решения, то именно им нужны в первую очередь не „факты“ (таковые, как показывает опыт, „элита“ получает из иных источников), а толковые, умные комментарии, анализ, обобщения. Не случайно у многих представителей „истеблишмента“ утро начинается с „Независимой газеты“.

Да и вообще, если иметь в виду не „элиту“, газета, даже сугубо новостная, вряд ли сможет конкурировать с телевидением.

В общем, прежде, чем обсуждать частности, организацию работы и структуру редакции, следует решить главный вопрос: строить мост поперек реки или вдоль.

Я был бы признателен Вам, если бы мои соображения были доведены до сведения совета директоров.

А. Бовин».

Я не знаю, выполнил ли Кожокин (он же — председатель совета директоров) мою просьбу. Но на заседание совета директоров меня не приглашали.

Не знаю, как складывалась судьба бумаги, когда, где и кем она обсуждалась, но, судя по эволюции газеты, мост строился частично вдоль реки, но частично все-таки поперек.

* * *

Среда вокруг меня становилась все более вязкой. Редакции были нужны небольшие комментарии, привязанные к какому-либо конкретному событию. Я делал такие материалы. Ни уму ни сердцу, как говорится. Мой фирменный жанр — большой аналитический комментарий, связывающий воедино пучок проблем — не пользовался спросом. В 1999 году газета поместила два таких материала. В 2000 году вообще ни одного. А поскольку теперь заработок был привязан к количеству опубликованных строк гораздо сильнее, чем раньше, платить стали меньше.

Уходили известинцы. Тоскливо становилось.

Я тоже скоро уйду. Но пока печатаюсь.

Из двух последних фирменных материалов один был посвящен Договору СНВ-2, который не хотела ратифицировать наша Дума. Я доказывал, что у нас нет возможности соревноваться с американцами. Значит, если мы не ратифицируем Договор и не зафиксируем верхнюю планку для американцев, то сами подтолкнем их к достижению ядерного превосходства над нами.

Я использовал дискуссию вокруг Договора как хороший повод оценить общую стратегическую обстановку.

На протяжении десятилетий главная и практически единственная задача нашего ядерного арсенала состояла в том, чтобы, угрожая неотвратимым возмездием, причинением неприемлемого ущерба, «сдержать» США, предотвратить ракетно-ядерный удар по Советскому Союзу.

Официально, «гласно» советская ядерная стратегия никогда четко не формулировалась. Фактически же она сводилась к двум положениям. Первое: никогда не выступать в качестве ядерного агрессора, не наносить ядерный удар первым. И второе: ответом на ядерное нападение будет только и исключительно массированный, рассчитанный на гарантированное уничтожение ракетно-ядерный удар.

Завершение холодной войны по-иному поставило вопрос об «агрессии» и «агрессоре». Не думаю, что к США следует подходить с прежними мерками. Вероятность того, что США нанесут ядерный удар по России, близка к нулю. Соответственно, близка к нулю и опасность нового, ракетно-ядерного издания мировой войны. Значит, меняется и стратегическая ориентация сдерживания.

XX век как жизнь. Воспоминания - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бовин cтр.№ 185

Онлайн книга - XX век как жизнь. Воспоминания | Автор книги - Александр Бовин