Личный тренер - читать онлайн книгу. Автор: Веся Елегон cтр.№ 9

– Нет. Только это, – доставая деньги, ответила я.

– Двадцать пять, – огласил итог металлический продавец и засверкал на меня лампочками, пробивая чек.

Отдала деньги. Забрала пакеты с крупой и, повернувшись, направилась к выходу.

– Спасибо за покупку. Приходите к нам еще. Союз думает о вас, – протрещал мне вслед дрон.

Союза давно нет. А вот он все еще функционирует и не знает, что Союза больше нет.

Когда я устало прислонилась к родной двери своей квартиры, на мне сухой нитки не было, и руки тряслись, возможно, от мешков с гречкой, но почему-то настойчиво припоминалась та черная сумка кентанца.

Я приложила палец мелко подрагивающей руки к замку. Секунда. Послышался приглушенный щелчок открывающегося замка. Я ногой распахнула дверь, внося сумки и свое измотанное тело.

Прямо через маленький коридор на такой же крохотной кухне за столом сидела мама и удивленно смотрела на меня сквозь огромную толстую лупу громоздкого микроскопа, держащегося на широкой резинке, обмотанной вокруг головы. Перед мамой на столе были в диком беспорядке раскиданы детали разобранного коннектора.

– Мама, ты опять?! – не удержавшись от стона, произнесла я.

Родительница сняла с лица механизм, заменяющий ей посаженное зрение, и выдохнула:

– Матильда, я совсем не долго.

Я поморщилась. Мое полное имя шло в обиход, когда других доводов уже не оставалось. А с мамой на тему ее хобби мы спорили слишком давно и, как видно, безрезультатно. Камэла любила возиться с техникой, это была ее страсть, но ухудшающееся с возрастом зрение садилось еще больше от постоянного напряжения и часов, проведенных над мелкими деталями.

– Мама, мы же с тобой договорились, что ты больше не будешь брать работу на дом.

– Я в последний раз. И мне сразу заплатили. По три доуна за коннектор.

Родительница протянула мне свернутые в трубочку по старой ее привычке бумажки. Я поморщилась. Глаза защипало.

– Возьми, – вглядываясь в мои помутневшие глаза, настаивала мама. – Мы много куда должны. Не будут лишними.

– Мам, – начала я, но голос сорвался. Помолчала и попробовала снова. – Мам, я нашла новую работу. Платят триста доунов в день.

Камэла опустилась обратно на стул и прижала руку к груди. На лице отразилась целая гамма эмоций, от удивления до вязкого страха.

– Что же это за работа такая? – тихо поинтересовалась мама.

– Ничего криминального. Правда, – вглядываясь в карие глаза матери, заверила я. – Я должна помогать мужчине…

– Мужчине… – прошептала мама.

– Да, ну дослушай. Он инвалид. То есть временно не может ходить… То есть может… Но с великим трудом. Я должна сопровождать его на стадион. Сумку носить, ну и по мелочи…

– И за это – триста доунов? – не веря, прищурившись, спросила чуткая до вранья женщина.

– Мам, он богатый. Живет в угловой высотке. Ему эти триста доунов – ничто, – стараясь не отводить глаз, уверенно отрапортовала я, умолчав о переодеваниях.

Мама промолчала, но все так же недоверчиво смотрела на меня.

– Так что не надо больше этих коннекторов, – указав рукой на гору деталей, попросила я.

– И надолго эта твоя новая работа? – спросила мама. А я… Хотела бы я сама знать ответ на этот вопрос.

– Не знаю, – честно, скривившись, ответила я.

– Ладно. Переодевайся и садись. Сейчас чаем напою. А график какой? – пустилась в расспросы мама, одним уверенным движением смахнув детали со стола в картонную коробку.

– В шесть утра и вечера. Каждый день. По три часа, – прокричала я из комнаты, натягивая сухую футболку и просторные домашние шаровары. Прошаркав тапочками по и без того истертому полу, я опустилась на табурет.

Камэла поставила передо мной бокал и насыпала туда ложку заварки. Я принялась разглядывать узор, сложенный из упавших пока еще сухих чаинок.

– Ну, а с остальной работой что будешь делать?

– Кинотеатр закрылся на реконструкцию. Просили больше не приходить. А с Санти я поговорю. Может, удастся взять отпуск.

Мама подошла к столу с исходящим паром чайником и налила в бокал дымящийся кипяток. Чаинки взвились и снова улеглись на дно. Перед моим носом на столе появилась тарелка с недоеденными вчера блинами.

– Зачем? Оставь карапузам, – отодвинула тарелку я.

Камэла придвинула ее обратно.

– Ешь. И так без слез не взглянешь. Худущая. В чем только душа держится. – Мамина рука легла на мою взъерошенную влажную макушку и бережно пригладила волосы. – Ешь давай, – скомандовала женщина и села напротив.

– Есть, товарищ главнокомандующий, – козырнула я, и мы обе засмеялись.

– Ну, а кто этот твой новый работодатель? – прищурившись, все еще улыбаясь, спросила мама.

– Кентанец, – сквозь недоеденный блин промямлила я.

– Вот ведь повезло, – протянула женщина.

– А что? – поинтересовалась я.

– Вредные они. Всю кровь из тебя выпьет.

– Ну, было бы что пить, – пробубнила я, подтягивая к себе еще один блинчик.

– И то верно.

Сегодня в кои-то веки высплюсь. Хотя странно было находиться днем дома и тем более странно ложиться спать.

– Мам, разбудишь через три часа. Схожу с тобой в детский сад, а потом зайдем к Санти. Все-таки поговорить надо с глазу на глаз. Не телефонный это разговор. И обидеться может.

– Спи уже. Не волнуйся. Разбужу, – откликнулась с кухни мама. И что-то приглушенно звякнуло, следом послышалось шипящее явно нецензурное слововыражение, а затем тишина.

Опять за старое. Я улыбнулась. Ничем ее не уговорить. Обсыпь золотом, все равно за свои железки хвататься будет.

Вязкий душный сон, в котором я опять не могла найти одну из своих рук. Странно, конечно, но, видимо, так тело реагировало на насильный разрыв священной связи. Три года прошло, а боль все не проходит.

От поисков своей потерянной конечности меня отвлек прожужжавший коннектор, который перед тем, как лечь, я предусмотрительно сунула под подушку. Из трех запланированных часов сна прошло только два. Но мне хватило. Весьма бодро себя чувствовала, несмотря на эмоциональное напряжение от пережитого кошмара.

На мониторе устройства мигало сообщение – «одно новое письмо».

Открыла, ожидая увидеть очередную рекламу, но обманулась в ожиданиях. В строке отправителя значилось: «Стадион. Отдел по набору персонала. Контактное лицо – Пиксли Кроун».

И дальше: