Благие намерения. Мой убийца - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Халл cтр.№ 44

– В прямом смысле?

– В прямом смысле продал, хотя, конечно, не настоящего. Персидского, если можно так выразиться. Зашел в «Вулвортс», купил там уродливую олеографию фантастической собаки за шесть пенсов и еще одну, мужчину на лошади – Дон Кихот, видимо. Потом вытащил их из рамок, вырезал то, что было нужно, залил водой, быстро высушил, затем проделал то же самое, добавив немного масла. То есть попытался сымитировать хрупкую веленевую бумагу ручной работы. Приклеил все на кусок обветшалого шелка, пририсовал красками пару деталей: копье для мужчины, кое-какие характерные для персидского искусства признаки. И создал имитацию – позор на мою голову! – сцены охоты.

– Если бы Анита хоть что-то в этом понимала, она бы не поверила в подделку ни на секунду. Я прав?

– А я и не собирался водить ее за нос слишком долго – так, чуть-чуть. Идея заключалась в том, чтобы инсценировать замысловатую махинацию и продать ей подделку, выдав за подлинник. Довольно скоро она распознала бы подлог и, я надеялся, страшно на меня разозлилась бы. Конечно, ребячество, причем излишне оптимистичное, признаю. Мне следовало понимать, что будет довольно сложно заставить ее разозлиться надолго. К сожалению, у Аниты не очень крутой нрав. По крайней мере, крутой не в том смысле, который требовался.

– Я бы сказал совершенно обратное.

– Видимо, не со мной. Хотя соглашусь, норов имеется… Итак, случилось худшее. Она заглотила фальшивку целиком и расплатилась за нее, что заставило меня почувствовать себя отвратительной скотиной.

– А почему ты довел все до конца, а не признался? Мог бы просто посмеяться.

– Мне и в голову такое не пришло!.. – У Алана отвисла челюсть. – Не важно. К счастью, вскоре Анита обнаружила обман и написала жуткое письмо, в котором меня прощала. Мол, она уверена, что меня тоже обманули, но я, несомненно, смогу вернуть подделку тому, у кого приобрел. И тут я увидел шанс. Забрать шесть пенсов из «Вулвортса» мне, естественно, не удалось бы, поэтому я мог сказать, практически не лукавя, что не выйдет. Рассудив, что если у нее или, точнее, у ее мужа денег куры не клюют, то с них не убудет, если я оставлю эти деньги себе. А я мог бы отдать их на благотворительность.

От удивления у меня, видимо, брови полезли на лоб, потому что Алан быстро продолжил:

– Я предупреждал, что предстану не в самом выгодном свете. И лучше сразу скажу, что пока не передал деньги на благотворительность. Хотя собираюсь, честно. По крайней мере, собирался. Первым делом я хотел убедиться, что она не станет требовать деньги назад. Ведь она могла бы подать на меня в суд за мошенничество, а я не хотел платить дважды.

– Вряд ли у нее получилось бы сделать такое и скрыть предысторию.

– Да, не получилось бы. Про это я, честно говоря, не подумал. Но если бы Анита на самом деле вышла из себя, кто знает, на что она решилась бы. Так или иначе, я действовал по первоначальному плану и деньги не отдал. Очевидно, я своего добился, поскольку две недели от Аниты не было ни слуху ни духу. Затем мне крупно не повезло: мы встретились на улице, и она тотчас же поинтересовалась, почему я не отвечаю на ее письма. Ответ был простой: потому что я их не получал. Тут она слегка удивилась и сказала: «Дорогой, я ведь писала! Ты что, думал, я оставлю тебя в таком положении?» Место было довольно людное, и я не мог позволить, чтобы она закатила там сцену. К тому же я не люблю, когда меня называют «дорогой» посреди Пикадилли. Люди могут неправильно все истолковать. Поэтому мы договорились, что она зайдет, и вечером мы со всем разберемся.

– А потом струсил, послал даме телеграмму и втянул меня. Так?

– Нет, не так.

Конечно, я тут же вспомнил, что дело на этом явно не заканчивалось, если только Килнер не послал полицию на поиски писем жены в квартиру Ренвика, что не только невероятно, но и совершенно невозможно. Не стали бы в полиции заниматься такими вещами.

– Так что потом? – подтолкнул я замолчавшего Алана. Он медленно наклонился и прикурил сигарету.

– Остаток истории не такой приятный. Дик, я ведь могу рассчитывать на твою помощь?

– Я уже пообещал, – ответил я немного нетерпеливо, совершенно забыв хоть что-то уточнить. Мне чрезвычайно хотелось услышать конец, а еще добраться до кровати. И я не обратил внимания на свою оплошность, хотя облегчение, отразившееся на лице Алана, должно было меня предостеречь.

– Мне она понадобится, – произнес он ровным голосом.

– Ну, давай дальше.

– Хорошо. Как тебе известно, у меня несколько лет проработал слуга по имени Бейнс. В последнее время он стал лениться, дерзить и постоянно выпрашивал повышение зарплаты. Я мирился с этим, отчасти оттого, что терпеть не могу увольнять даже плохих слуг, а отчасти оттого, что слишком покладист и не люблю перемен. Бейнс знал мои привычки и когда решал поработать, то справлялся хорошо. Но в итоге я от него подустал и ровно месяц назад велел проваливать. Казалось, это возымело благотворное влияние, и когда вчера я заявил, что хочу поужинать вдвоем, он не стал язвить, как раньше. Так продолжалось до сегодняшнего дня, до вчерашнего, если быть точным. Вчера он вошел и елейным голосом спросил: «Которая из дам будет с вами ужинать сегодня, сэр?» Что-то в его голосе меня насторожило, и я ответил: «А тебе какое дело?» – «Хотел подобрать нужные цветы, сэр». – «Ого! Ты настолько хорошо изучил их вкусы?» И сказал ему, кто придет.

Алан стал мрачнее тучи, его шрам побелел. Понятно, что он пересказывал всю сцену подробно, шаг за шагом, и почти забыл о моем существовании, причем настолько, что не заметил собственного признания: ужин в его компании входил в привычку не у одной леди. Чему я не сильно удивился.

– И только когда я произнес имя Аниты, – продолжал Алан, – Бейнс наконец-то скинул маску. «Как интересно, Ренвик, – вдруг сказал он, – как интересно. Буду рад снова увидеть леди, которая пишет такую изумительную чепуху». Эта фраза, вместе со словами Аниты, что она мне писала – что и без того меня беспокоило, – расставила все по своим местам.

– Он украл ее письма, когда их доставили, и хотел тебя шантажировать? Поэтому ты удрал, предупредил Аниту и натравил на него полицию?

– Полицию? Нет! Я не мог себе этого позволить. Письма Аниты показывать нельзя.

– А что, они весьма…

– Взгляни. – Алан протянул мне листок почтовой бумаги.

Конечно, следовало отказаться, однако миссис Килнер производила впечатление особы столь властной, что я не смог устоять и решил узнать, как она приступила к унижению Алана и каким образом отвергла его ухаживания. Принимая во внимание все то, что она сказала по этому поводу всего пару часов назад, в полной уверенности, что Алан предан ей целиком, ситуация приобретала комический оттенок. К тому же мне требовалась вся информация, которую можно было раздобыть, если я хотел ее утихомирить всего через несколько (как это ни прискорбно) часов.

И я прочитал. Письмо было выдающимся. Начиналось оно со слов «милый, мой милый» (подчеркнуто три раза).