Тициан. Любовь небесная - земная - читать онлайн книгу. Автор: Елена Селестин cтр.№ 19

В это утро все собрались послушать Бембо в тени древних лавровых и оливковых деревьев.

– А правда, что вы посвятили это сочинение Лукреции Борджиа? – спросила Маддалена, и некоторые осуждающе посмотрели на римлянку. Но она сочла нужным добавить: – Я хорошо знакома с донной Лукрецией. И ее семейством.

– Да, это разумная и просвещенная, самая прекрасная дама из всех, кого мне довелось узнать в своем одиноком странствии, называемом жизнью, – ответил Бембо, покосившись на девушку.

Таддео Контарини, до этого дремавший после сытного завтрака, открыл глаза и тоже посмотрел на Маддалену, на его лице появилась усмешка.

– Вам скучно? Читать дальше? – оглядел присутствующих Пьетро Бомбо.

– Да, да, непременно! Мессир Бембо! – всплеснула руками молодая дама из свиты Катерины Венеты.

– Продолжаю читать «Азоланские беседы», эта часть называется «Против любви».

– Я прекрасно помню, как мы беседовали об этом здесь, кажется, два года назад, – мечтательно сказала пожилая дама, компаньонка Катерины. На нее зашикали.

Бембо продолжил чтение:

– «Прочтите о любви, как ее воспевают сотни поэтов, и во всякой канцоне вы найдете печаль. Все, кто рассуждает о любви, рассказывают о подозрениях, о вражде, войнах, и это еще не самые большие страдания, которые несет любовь. Кто может пройти спокойно или с сухими глазами мимо отчаяния, возмущения, мести, вериг и ран, мимо язв и смертей? Ими наполнены рассказы поэтов, ими же запятнаны летописи, в которых говорится о самых таинственных событиях. Мы не говорим о несчастной любви Пирама и Фисбы, о необузданном пламени, охватившем Мирру, о роковом заблуждении Медеи, обо всех их страшных смертях. Но, если мы даже предположим, что все эти истории выдумка, то они, во всяком случае, были рассказаны древними сочинителями для того, чтобы научить нас, какою может быть истинная любовь. Что касается Паоло и Франчески, то никто не сомневается, что в самом пылу их желаний они оба умерли одной и той же смертью, пораженные одним и тем же железом, словно пронзенные одной и той же любовью. И то, что говорится о Тарквинии, любовь которого к Лукреции была причиной лишения его трона, а вместе с тем и изгнания, и самой его смерти, – это не выдумка! Нет никого, кто считал бы неверным, что искры троянца и гречанки зажгли всю Азию и всю Европу. Я не говорю о тысяче других подобных примеров, о которых каждая из вас могла прочесть много раз и в старых, и в новых писаниях. Отсюда следует, что любовь является причиной не только слез, горестей и смертей обычных людей, но она часто становится виновницей низвержения тронов, разрушения древних государств, цветущих городов и целых провинций. Вот какие деяния, о донны, вот какие воспоминания оставила по себе любовь!»

Бембо коротко вздохнул, закрыв книгу. Молоденькая дама тихонько шмыгала носом.

– Дзордзи подыгрывал вам на лютне, когда вы читали свою предыдущую книгу, – растроганно прогудела пожилая дама, – а его мадригалы на ваши стихи, мессир Бембо, – это божественно!

– Да, – кивнул с улыбкой Пьетро Бембо.

– А почему бы Дзордзи не попеть мадригалы вместе со мной, хотя бы сегодня вечером! Я сама попрошу его! – Маддалена вскочила, продолжая облизывать пальцы, испачканные соком огромной груши. – Как попасть в этот Верхний замок, где он скрывается от нас?

– Дорогая донна, надо уважать желание Дзордзи побыть в уединении, – веско произнес Таддео Контарини, представив себе бешенство Джулио Камилло при появлении девицы в его сокровенных владениях.

– Почитайте еще, пожалуйста, – попросила Пьетро Бембо молоденькая дама. – Я без ума от ваших книг.

– Мне кажется, все устали, – пожал плечами поэт.

– Нет-нет, интересно узнать, находите ли вы в любви что-то доброе? Просим, дайте нам надежду, – щебетали дамы. – Вы всегда воспевали любовь, мессир Бембо, а не только горевали над ней!

– Еще немного прочту, – согласился Пьетро Бембо, вновь открыв книгу. – «…Но так как любовь является причиной и началом также и всех благ и величайших явлений, которые встречаются под небом, то надо верить, что она является самой полезной вещью из всех других полезных вещей на свете. Я боюсь, мои рассудительные донны, вы находите, что я беру на себя слишком много, когда говорю о любви. Я делаю свою голову слишком большой, будто бы дерзаю возложить голову Атланта на плечи простого человека. Но я говорю ровно столько, сколько нужно. Ибо посмотрите вокруг, прекрасные девушки, на то, как обширен мир, сколько в нем живых существ и как они многообразны. Среди стольких существ нет ни одного, которое не имело бы своего начала и порождения в любви, как в первом и святейшем Отце. Ибо, если бы любовь не соединила двух раздельных тел, способных порождать себе подобных, то ничего не было бы порождено, не проявилось бы и не родилось на свет…» – Бембо читал увлеченно, не замечая, что его слушатели задремали от зноя и духоты.

* * *

Никколо Аурелио, сенатор, секретарь Совета Десяти, второй день беседовал с Катериной Венетой в ее личных покоях. Вообще-то Аурелио хотел, чтобы другие гости Азоло не знали об этих беседах, еще лучше, чтобы вообще никто не заметил, что он приехал сюда. Но въезд в город был один, пробраться в замок незамеченным было сложно.

– Вам бы иметь побольше решимости, веры в свои силы, мадонна, – тихо сказал он. – Вы могли бы иметь гораздо больший вес в Серениссиме.

Катерина раздраженно подняла брови, выражение лица у нее было кислым.

– Значит, эта война будет долгой, – Катерина мрачно зевнула, она плохо спала ночью.

– Наверняка.

Венеция оказалась в плотном кольце: на ее владения в Терраферме собирались напасть одновременно три иностранных войска. Император Максимилиан, он же эрцгерцог австрийский, рассчитывал отбить у Венеции Падую, Виченцу и Верону. Эти города входили в Венецианскую Республику веками, располагались близко от лагуны, они не только платили дань Венеции, но в Падуанском университете учились и преподавали видные венецианские ученые, в Виченце аристократы Республики строили дворцы, венецианские архитекторы отстраивали Верону. Не менее дерзкими были претензии французского короля: Людовик XII мечтал получить Брешию, Бергамо и Кремону. Испанский король Фердинанд хотел завоевать земли Апулии, которые сейчас тоже были венецианскими, Фердинанд мечтал о выходе к Адриатике. Союзники единонодушно не собирались далее признавать господство Венеции в Средиземном море, ее контроль над всеми торговыми путями.

– Но два месяца назад, мессир, в Большом Совете говорили, что папа Юлий не станет поддерживать иноземцев, которые хотят растерзать на куски наш полуостров?

– Ради выгоды папа готов вступить в союз с кем угодно. Сперва он сам учредил против нас эту самую Камбрейскую Лигу, а затем прислал нам переговорщиков, обещая, что не присоединится к французам и испанцам, если Венеция вернет ему Римини и Фаенцу, которые, как вы помните, мы отбили у Рима пять лет назад. Однако Совет Республики не согласился на его условия. И вот теперь они все вместе против нас. Папа вообще провозгласил Камбрейскую Лигу походом против неверных, а Венецию собирается подвергнуть интердикту, отлучить от церкви. Он делает вид, что будет воевать с еретиками, хотя на самом деле горюет о своих утраченных владениях и податях.