Путь лапши. От Китая до Италии - читать онлайн книгу. Автор: Джен Лин-Лью cтр.№ 38

Одним из самых вкусных среди них является ашлянфу: смесь традиционной пшеничной лапши, которую в Средней Азии и Иране иногда называют аш, и почти прозрачной лапши, изготовленной из соевого, кукурузного или картофельного крахмала, популярного в Китае. Мандаринское название этой прозрачной лапши лянфень стало звучать как лянфу. Фатима смешала аш с лянфу и жареной смесью из порубленных овощей с яйцом. Заправила традиционными китайскими приправами: маслом с чили, уксусом и соевым соусом. Затем добавила главный ингредиент: свежепорубленный укроп, чужеродный для китайской кухни и вездесущий сразу после пересечения границы.

Когда лапша была тщательно перемешана, Фатима выпроводила нас из кухни и направила в шумную столовую зону. На каждом из длинных столов стоял набор, который не увидишь больше нигде: чай в большом термосе, миска сахара, корзиночка с ржаным хлебом, китайское масло с чили в формочках для кексов и черный уксус в пластиковых бутылках. Гюльзат неуклюже взяла в руки палочки, какое-то время помучилась с ними, а затем сдалась и взяла в руку вилку. (Палочки дошли вместе с лапшой только до Киргизии; дальше, на узбекской территории, мы их не встретим.)

Двое мужчин, сидевших рядом с нами, спросили, откуда я приехала.

«Она из Америки», – ответила им Гюльзат.

«Но она не похожа на американку», – сказал один из них.

«Ее предки из Китая», – объяснила Гюльзат.

«Так почему же она думает, что она американка?» – возразил другой.

Вместо того чтобы спорить, я сосредоточилась на стоявшей передо мной миске с лапшой. Блюдо удалось; упругая пшеничная лапша замечательно контрастировала со скользкими желатинистыми волокнами крахмальной лапши, которая, как я выяснила, на Востоке лапшой не считается. Я быстро проглотила все содержимое своей миски, которое было приятно знакомым и необычным благодаря добавлению укропа.

В других блюдах эклектика привнесла некоторые странности: например, дапанджи – острое жаркое из курицы с тальятелле, которое я попробовала в Китае, каким-то образом превратилось в стер-фрай из говядины.

Но я решила, что все можно простить, когда в конце трапезы Фатима принесла нам тарелку обжаренных до золотистого цвета сочных пельменей со сметаной. Это сочетание оказалось таким простым и при этом таким удачным, что вместе с Гюльзат мы легко справились со всей тарелкой. Это был словно венец кулинарии, навеки объединившей Азию и Европу.

* * *

Мы с Крэйгом еще дважды ели в гостях у Гюльзат. И каждый раз я узнавала о киргизской культуре что-то новое. Однажды вечером я готовила для Гюльзат и ее семьи, которым хотелось попробовать мои китайские деликатесы. Пока я нарезала и жарила овощи, Гюльзат делала подробные записи, а Роза то и дело заглядывала на кухню. «Она сказала мне все записывать, чтобы я могла потом приготовить китайское застолье для ее подруг», – сказала Гюльзат.

Жить вместе со свекровью не всегда легко, добавила она. Как и в западных районах Китая, в Средней Азии свекрови тоже полностью контролируют хозяйство своих детей. (В действительности тирания свекровей идет дальше на восток и свойственна даже ханьской культуре.) Гюльзат и Жолдан живут вместе с его матерью не ради традиций, а просто потому, что не могут позволить себе отдельную квартиру на маленькую зарплату научных работников. И все же это означает, что к Гюльзат применяются все те же правила, что и к другим снохам. Гюльзат признала, что Роза мягче, чем большинство матриархов, и обычно берет на себя часть работы по дому и кухне. Но когда Роза приглашает подруг, Гюльзат должна готовить, выражая свою покорность.

Я спросила у Гюльзат, кто готовит, когда она приглашает домой своих подруг.

«Я никогда не приглашаю к себе подруг, – ответила она, добавив, что это не принято. – Ты исключение из правил».

Мать Гюльзат придерживается тех же правил, рассказала она. Когда Гюльзат жила в Массачусетсе, ее мать приезжала ее навестить, и они вместе отправились на ужин к знакомым. Хозяйка дома все время была на кухне, тогда как ее сын и сноха общались с гостями. Мать Гюльзат не могла понять, что происходит. «Что, сноха пытается досадить своей свекрови?» – допытывалась она.

Когда мы были у нее в гостях в последний раз, Гюльзат приготовила самый пышный стол, с русскими блюдами, такими как селедка, а также местными деликатесами, которые напомнили мне о далеком Средиземноморье: баклажановые ломтики в кляре, томаты с луком, посыпанные рубленым базиликом, – все эти ингредиенты вполне типичны для Средней Азии. Также Гюльзат подала блюдо кочевников: вареную конину, о которой писал в своих дневниках Марко Поло. Оно оказалось не таким экзотичным, каким представлялось, и в действительности ничем не примечательным.

За столом я спросила Гюльзат и Жолдона, как они встретились. Они рассказали, что учились в одном университете и встречались два года, прежде чем поженились. Вернее, поправила Гюльзат, прежде чем ее выкрали. «Выкрали?» – переспросила я.

Кража невест является традицией, почти обязательно предшествующей киргизской свадьбе, объяснили они. В день свадьбы посланники ухажера хватали невесту, завязывали ей глаза и доставляли ее к месту церемонии. Семья жениха готовила еду, платье невесты и подарки. Зачастую жених, его друзья и семья планировали похищение невесты и свадьбу без ведома и согласия невесты, хотя ее родители могли принимать в этом участие. Иногда жених мог быть совершенно незнаком невесте. Гюльзат добавила, что нередко можно услышать даже от образованных женщин, что они стали жертвами этой варварской традиции. В деревенской местности дело зачастую обстоит хуже и может иметь место насилие.

У Гюльзат все было более спокойно. Они с Жолдоном обсуждали свадьбу в течение нескольких месяцев, и она готовилась к тому, что он ее выкрадет. Жолдон пояснил, что если бы они не соблюли эту традицию, им пришлось бы пройти через более формальную, в западном стиле, помолвку и свадьбу, что заняло бы много времени и обошлось бы дороже. Гюльзат с нетерпением ждала, когда же Жолдон выкрадет ее, как женщины ждут официального предложения руки и сердца. «Когда же ты уже выкрадешь меня?» – спрашивала она несколько раз.

И все равно она оказалась застигнутой врасплох, когда родственники Жолдона пришли к ней как-то утром, надели на глаза повязку и увезли на такси. «Я совершенно ничего не могла поделать», – сказала она. По дороге к месту свадьбы она плакала. Но это тоже было частью традиции: плачущая невеста является хорошим признаком.

В конце трапезы Гюльзат и Роза преподнесли мне подарок – прекрасное шелковое платье темно-красного цвета, какие носят киргизские невесты в первые дни после свадьбы. «Мне будет тебя не хватать», – сказала Гюльзат, обняв меня. Я была тронута этим подношением и радушным приемом. Но, покидая Киргизию, я думала о том, как сложатся их отношения со свекровью дальше. А несколько месяцев спустя я получила от нее весточку, что они с Жолдоном едут – представьте – в Италию. Жолдон продолжит работу во Флоренции, и у них наконец будет собственная крыша над головой.