Помолвка с чужой судьбой - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Островская cтр.№ 34

Рубцов спрятал письмо в карман и отвернулся.

– Как это письмо оказалось у Суркиса и кому оно было адресовано?

– Не знаю. То есть я не знаю, как оно оказалось у Суркиса. Предполагаю, что его принес убийца, но кому было адресовано… Я думаю, что и вы догадываетесь. Только предупреждаю сразу: у того человека стопроцентное алиби, другими словами, имеется свидетель, который находился с ним в тот самый момент, когда произошло убийство.

– Свидетель надежный?

– Думаю, что надежный. Дело в том, что свидетель этот – я сам. Я встречался со Светляковым вчера вечером. Мы сидели с ним у него дома на Каменноостровском проспекте. Около полуночи я ушел. Алексей Иванович проводил меня до дверей и никуда при этом не собирался. Даже если и собирался, от его дома до улицы Руставели, где из окна дома выбросили подонка Суркиса, сорок минут быстрой езды на автомобиле. А у него было в запасе четверть часа или около того. Так что никак не получается. Но только мне кажется, что никто не будет искать адресата.

Бережная сидела, пораженная услышанным.

– Не понимаю только одного, – наконец произнесла Вера. – Как письмо, написанное несчастной женщиной много лет назад, попало к убийце, если оно хранилось у Светлякова? Зачем убийце оставлять такой след, давать следствию повод подозревать его?

– Я тоже об этом размышлял и не мог найти ответа.

– Когда взорвали Ширяева с Клейменовым?

– Приблизительно в то же самое время, когда из окна выбросили Суркиса. Разница в несколько минут, может быть. И тогда же в Карелии был застрелен Плахотников. Сами понимаете, плюс-минус полчаса. По Плахотникову трудно точно установить время. Свидетелей в лесу никаких, и выстрела никто не слышал – до ближайшей деревни далеко. Раскрыть то преступление будет непросто, вероятно, вообще невозможно. Есть следы протекторов внедорожника. Шины «Бриджстоун», диск, скорее всего, двадцатого радиуса. Такие колеса ставят на мощные внедорожники.

– «Ренджровер», например.

– Очень даже возможно, но только такого внедорожника у Плахотникова не было. Выходит, его привезли туда на чужой машине с единственной целью – убить. И привезла девушка. Кроме нее и Плахотникова, там других людей не было. По крайней мере, следов присутствия третьего не обнаружено. Да и девушку мы вычислили лишь по найденному волосу. А поскольку мы точно не знаем, кто она, то отыскать ее будет весьма проблематично, а уж доказать причастность вообще невозможно.

– А по взрыву что известно?

– Что касаемо взрыва машины на Аптекарском, то повторяю: мне неизвестен тип взрывного устройства и как оно было приведено в действие. Могу лишь предполагать, что взрыватель был приведен в действие дистанционно. Например, по звонку мобильного. Но в любом случае подрывник должен был визуально наблюдать автомобиль, чтобы видеть, что непосредственный объект или объекты покушения находятся внутри.

– Аптекарский остров находится не так уж далеко от Каменноостровского?

Рубцов удивился, как будто он не ожидал подобного вопроса.

– То есть вы хотите сказать, что я вышел от Светлякова, после чего успел проникнуть на закрытую территорию развлекательного центра, где меня знают, заложить взрывное устройство и, дождавшись, когда машина пройдет ворота, взорвать, наплевав на безопасность оказавшихся рядом случайных прохожих или тех, кто будет проезжать мимо на своих автомобилях? По-вашему, такое возможно?

– Взрывное устройство можно заложить заранее, установить таймер. Кстати, что вы делали у Светлякова?

– Договорился с ним о встрече заранее, потому что у меня возникла ситуация… Короче, это очень личная ситуация. Алексей Иванович сказал, что в ближайшие дни занят, но если у меня что-то срочное, то вечером он может принять меня дома.

– Что у вас за проблема?

Рубцов задумался, решая, очевидно, стоит ли отвечать, и наконец признался:

– У меня отец память теряет. Так он вроде реагирует на все правильно, узнает всех. А потом вдруг может подняться и попрощаться со мной или с мамой, сказать, что ему надо домой спешить. И остановить его трудно. Он начинает сопротивляться и умолять отпустить его, потому что жена дома одна, а в госпитале раненый сын.

– Вы живете с родителями?

– Взял их к себе, когда такое с отцом началось. Но у меня большая квартира, места хватает всем… Родителям и мне с женой и дочкой. Но даже если бы все ютились в однушке, как было раньше, неужели бы я оставил их?.. Но все-таки, может, не будем обо мне?

– Вернемся к той девушке на черном «Ренджровере».

– Так вроде обсудили уже. Девушку ищем, разумеется, хотя ни примет ее, ни вообще никаких зацепок. И машину ищем, но от машины киллер почти наверняка избавилась. Вряд ли утопила или сожгла, скорее всего, отдала куда-то на разборку, и тачка уже в работе. Даже если обнаружим в каком-нибудь гараже, владелец гаража когда-нибудь признается, что была какая-то баба, но опознать ее не сможет, потому что темно было, а она в парике и в очках… Сейчас мы по криминальным связям пытаемся что-то узнать, но и там глухо – все наши контакты в том мире уверены, что девушка-киллер – выдумка. На всякий случай, раз было предположение, что ее отец Сидоркин, решили проверить через того Сидоркина, который в Испании… Но и там тупик. Как удалось выяснить, тот человек умер, но умер не своей смертью, а повесился. Испанская полиция полностью исключает криминальный характер смерти… А вообще Сидоркин у них не считался русской мафией, потому что его фонд был зарегистрирован не в России, хотя и назывался «Фонд помощи политзаключенным и жертвам полицейских репрессий в России». Тот Сидоркин, известный у нас как рецидивист Копа, у них считался правозащитником, был уважаемым человеком, и в его фонд перечисляли средства на демократизацию политической жизни в России.

– И чем же занимался фонд? Неужели и в самом деле политикой?

– Вряд ли, хотя представители фонда давали интервью, читали лекции, но все для сбора средств. Мне кажется, это просто легализованный воровской общак, охраняемый европейскими законами, – без налогов и внимания правоохранительных органов. Копе передали в управление или на хранение акции концерна Ракитина, а он не понял или жадность подвела, решил кинуть того, ему кто доверился, считая, что последствий не будет. За что его и наказали.

– Кто его наказал?

– Те, кто убрал Рогожкина, а до того устранял других. Не сомневаюсь, что и нынешние события – их рук дело.

– Я слышала, что четверо бывших членов совета директоров в свое время продали свои доли и уехали жить за рубеж.

– Они уехали, отдав свои акции Ракитину и признавшись, что на них были серьезные наезды с требованием уступить свои доли за бесценок, но они предпочли отдать их по рыночной цене и исчезнуть. Насколько мне известно, все четверо убиты один за другим, хотя окружали себя охраной и немало тратили на собственную безопасность.

– Они были застрелены?