Сто эпизодов. Повести и рассказы - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Данилов cтр.№ 32

Еще было интересно, хоть и опасно, ездить по улицам, среди машин, автобусов и троллейбусов.

В соответствии с Правилами дорожного движения, велосипед должен следовать на расстоянии не более одного метра от обочины (тротуара).

В соответствии с Правилами дорожного движения тех лет, велосипед подлежал государственной регистрации в качестве транспортного средства, наравне с автомобилями и мотоциклами. Однажды (всего один раз в жизни) видел дядьку на велосипеде с номером. Впрочем, гаишники смотрели на несоблюдение этого абсурдного правила сквозь пальцы. Да и гаишников тогда было очень мало, гораздо меньше, чем сейчас. Потом правило о регистрации велосипедов отменили.

Например, выехать к кафе пилот, по второстепенной асфальтовой дороге проехать вдоль шестнадцатиподъездного дома к метро «Сходненская», повернуть направо, к светофору, потом еще направо, выехать на основную трассу бульвара Яна Райниса, туда, где ездят машины, осторожно ехать вдоль тротуара, потом свернуть на Туристскую улицу, потом на улицу Героев Панфиловцев, потом на асфальтовую дорогу мимо дома шесть корпус три, и вернуться к дому десять.

Однажды поехал по этому маршруту, но не стал сворачивать на Туристскую улицу, а поехал дальше по бульвару Яна Райниса, в сторону Братцево. От деревни Петрово к тому времени уже мало что осталось, но кое-какие домишки еще стояли. Доехал до Братцево, до детской больницы. Бульвар Яна Райниса превратился в улицу Саломеи Нерис. Вниз, под горку, по мосту через Московскую Кольцевую Автомобильную Дорогу, и вот уже поселок Новобратцевский. Остановился, огляделся. Красные фабричные корпуса. Фабричные ворота. Труба. Рядом с фабрикой — несколько желтых домов барачного типа, двухэтажных. От этих сооружений веяло тоской и безнадежностью, и страшно было даже подумать о жизни в этих бараках, хотя ведь меньше километра от Москвы, а уже все так по-другому, в Москве, конечно, в то время тоже еще кое-где были бараки, да и обычные пяти- и девятиэтажки были серы и невзрачны, однако же в московских домах не было этого духа уныния и монотонного отчаяния. Вместе с тем бараки и фабричные корпуса Новобратцевского были странно привлекательны и даже по-своему прекрасны, и невозможно было оторвать глаз от этих смиренных, смирившихся со своей участью строений, и даже, как некоторые говорят, «комок подступил к горлу», на самом деле никакой не комок, а просто какой-то приступ умиления, тоски и жалости к самому себе и ко всем окружающим объектам. Долго стоял, смотрел, смотрел… Потом развернулся и поехал обратно, по мосту через Московскую Кольцевую Автомобильную Дорогу, по улице Саломеи Нерис, мимо детской больницы, по бульвару Яна Райниса, мимо немногочисленных оставшихся в живых домиков исчезающей деревни Петрово, мимо кафе пилот, мимо гаражей, к дому десять.

Собрались с несколькими ребятами постарше и поехали на велосипедах в дальнее путешествие, в город Химки. Это, вообще-то, очень далеко. Лето, дождливый день. Мимо дома шесть корпус три, по Планерной улице, мимо метро Планерная, по улице Свободы, по мосту через Московскую Кольцевую Автомобильную Дорогу, по Путилковскому шоссе, мимо каких-то невнятных построек Ново-Бутаково. Выехали на Ленинградское шоссе. Пришлось долго ждать, пока в потоке машин образуется промежуток, чтобы перебежать. Перебежали. Дождь усилился. Подъехали к автобусной остановке. Это уже была Московская область, и автобусные остановки были оформлены совершенно по-другому, нежели в Москве, гораздо более дико и безобразно. Выкрашенная блеклой синей краской будка, внутри темно, скамейка. Валяется мелкий мусор, стекла разбитых бутылок. Убого. Уже провинция, подумалось. Ребята постарше закурили. Женщина, одиноко стоявшая на остановке, опасливо поглядывала на курящих ребят постарше. Покурили и поехали по Московской улице к станции Химки. Московская улица уставлена угрюмыми пятиэтажными кирпичными домами. Подумалось, что, вроде, все то же самое, что и в спальных районах Москвы, улица, деревья на тротуарах, мрачные пятиэтажки, а все-таки не то же самое, в Москве как-то все же уютнее, и непонятно, в чем это выражается, но это совершенно неоспоримый факт. Покрутились на привокзальной площади, купили, кажется, каких-то пирожков и поехали обратно, по тому же маршруту. Долгое, захватывающее, интересное путешествие. Только на следующий год рассказал о нем маме, иначе для нее это был бы удар, она очень опасалась велосипедных поездок по улицам, где ездят машины и другой опасный транспорт.

Потом, когда детство плавно преобразовалось в так называемое «отрочество», стал все реже бывать в Тушино, все больше общаться с одноклассниками, проводить выходные и каникулы в Центре, там стало более интересно, а тушинские забавы поблекли и утратили былую привлекательность. Но все же многое запомнилось и, пожалуй, уже не забудется.

Туристская улица, дом десять. Бульвар Яна Райниса, дом шесть корпус три. Улица Героев Панфиловцев, изгибающаяся, как дуга. По ней ездят трамваи номер шесть. Исчезнувшая ныне деревня Петрово, деревенская асфальтовая улица, густо засранная крупным и мелким скотом, усыпанная упавшим с телег сеном. Девяносто шестой автобус, с надсадным тягучим воем медленно едущий по Туристской улице. Станция Тушино и грузовые поезда, сотрясающие земную твердь. Зелено-убогая Вишневая улица. Железнодорожный переезд на Сходненской улице. Страшный железный заводской корпус у Западного моста. Говорят, там делали авиационные двигатели или еще что-то такое. Проезд Донелайтиса, тянущийся вдоль огромного оврага, образованного речкой Сходней. Тихая и смирная Аэродромная улица, где раньше была какая-то радиолокационная вроде бы станция, а потом остались просто небольшие домики.

Дома, домики. Серые, серовато-белые. Панельные. Тихие и унылые, родные.

Дворы и качели, и маленькая асфальтовая площадка, где можно было играть в «два касания».

Можно было бы, конечно, написать «о взаимоотношениях», «о ребятах», но это совершенно не нужно, какая сейчас разница, кто с кем дружил и кто с кем дрался, это было так давно, что можно сказать, что и не было вовсе, это все ушло навсегда и совершенно неинтересно, возможно, кто-то из участников событий умер, кто-то уехал жить в другое место, кто-то спился или сел в тюрьму, кто-то ведет тихую обычную жизнь в том же Тушино, это все не важно и не существенно, а вот дома, заборы, гаражи и сараи стоят на своих местах, именно они важны и интересны, это единственная реальность, оставшаяся от того времени, и это единственное, что достойно описания, пусть даже такого короткого и фрагментарного, а ведь, с другой стороны, разве можно написать что-то серьезное и фундаментальное про эти низенькие серые бетонные дома, покосившиеся заборы, кафе пилот, скромные типовые здания школ, детских садов и поликлиник, про дворы и качели, и маленькие площадки, поросшие редкой, с проплешинами, травой.

Паспорт взял.

Взял.

А выписку.

Взял, взял.

А свидетельство.

Да взял, взял.