Дочь палача и Совет двенадцати - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Петч cтр.№ 61

– Керль пишет самые скучные оперы, какие я знаю! – пожаловался он. – Тебе стоит как-нибудь посмотреть состязания, которые устраивает мой отец. Они куда интереснее. Ну или хотя бы маскарады моей мамы, там можно хотя бы посмеяться… Уже скоро ожидается очередной карнавал. В Нимфенбурге, тебе обязательно следует прийти. Там всегда что-нибудь происходит!

– А по-моему, мечи очень кстати, – произнес Петер, все еще раздумывая о пропавшем Артуре. – И барабаны. Только…

– Керль использует их, чтобы в зале никто не уснул, – Макс хихикнул и показал на умирающего певца, лежащего на полу. – Теперь он два часа будет распевать, что вот-вот умрет. Сейчас сам все услышишь.

– Ты знаешь итальянский? – спросил Петер с любопытством.

– Знаю ли я итальянский? – Макс посмотрел на него с удивлением. – Разумеется! С мамой я разговариваю только по-итальянски. Или по-французски. А по-немецки – только с отцом. Мама говорит, это язык необразованных варваров. – Он усмехнулся. – Для людей вроде тебя.

Петер сконфуженно уставился в пол. Он-то считал, что они с Максом друзья. Но в глубине души мальчик понимал, что это невозможно. Одной короткой фразы хватило, чтобы разрушить эту иллюзию.

Людей вроде тебя…

Макс был кронпринцем, а он – сыном простого лекаря из Шонгау. Петер не решался говорить Максу, что его дед – палач. Тот, наверное, засмеет его или сразу плюнет в лицо, как делали многие ребята в Шонгау.

Макс, похоже, не заметил его смущения. Он показал на сцену, и музыка зазвучала еще громче. Только теперь Петер заметил, что над сценой натянута проволока и по ней на артистов движется причудливая конструкция в виде дракона. Его охватило волнение, и он затаил дыхание.

– Летательная машина! – шепнул ему на ухо Макс. – Мама обещала, что Керль использует ее. Что ж, теперь будет хоть поинтереснее!

– Она и вправду похожа на дракона, – с благоговением произнес Петер. – На чудовище, которое поразил святой Георгий.

Он мгновенно позабыл свои мрачные мысли. Ребята напряженно следили, как машина со скрипом и лязгом движется по нарисованному небосводу. Когда машина угрожающе закачалась, Макс схватил Петера за руку.

– Потом дракон отправится в ад, – вполголоса сказал он. – У тебя глаза на лоб полезут, друг мой.

Петер улыбнулся.

В эту минуту они были обыкновенными любопытными мальчишками, единые в своей любви к летающим, извергающим пламя аппаратам.

* * *

В окнах трактира в Нойхаузене еще горел свет, такой уютный в зимнем сумраке. Снег лежал на крыше белым мягким покрывалом. Изнутри доносились приглушенные голоса, кто-то доигрывал на скрипке последнюю на сегодня песню.

Немногочисленные гости сидели за грубыми столами и допивали пиво. В большинстве своем это были путники, которые не успели в город до закрытия ворот и теперь вынуждены были ждать до утра. Два старых пьяных крестьянина опирались на свои палки и напевали в такт музыке. Трактирщик споласкивал кружки и мечтал поскорее отправиться спать.

В дальнем углу сидел мастер Ганс и ждал.

Он сидел здесь уже два часа, но тот, кого он дожидался, так и не пришел. Ганс раздумывал, и по мере раздумий нарастал его гнев. До сих пор все шло по плану, но теперь все выглядело так, словно из победителя он вдруг превратился в главного проигравшего. Но он все исправит, да, все исправит!

Он, вероятно, допустил ошибку, когда пришел к дому Дайблера, а потом на кладбище напал на Барбару. Но, Господь свидетель, эта девчонка просто выводила его из себя! Так продолжалось с той минуты, когда он впервые встретил ее, еще ребенком. Ганс так часто видел ее во сне: Барбара была его покорной женой – эта дерзкая кобылица, которую никто не мог усмирить, ни один мужчина…

Но в глубине души ты тоже хочешь этого, Барбара. Не так ли? Ты взываешь ко мне…

Как ему хотелось тогда, два года назад в тюрьме Шонгау, попортить ее нежную кожу… Но ее отец, этот всеведущий мерзавец, вновь расстроил его планы. Вот и теперь Ганс не знал, много ли уже известно Куизлю. Проведал ли Якоб о тайне, так тщательно оберегаемой? Есть ли у него хоть какие-то догадки?

Из-за Барбары на кладбище Ганс потерял над собой контроль. И теперь на него ополчился не только Куизль, но и весь Совет. И все из-за какой-то нелепицы… Ему следовало затаиться, как вору! Но теперь с этим покончено. Он сделает свой заключительный ход и отпразднует победу. Он, мастер Ганс, посмеется последним, а другие будут преклоняться перед ним. Он почти у цели!

Сообщение, которое Ганс получил через родственника в Хайдхаузене, поначалу удивило его. Казалось, противник предлагал ему перемирие. Должно быть, он не видел иного выхода, и петля затягивалась все туже. Ганс для вида принял предложение встретиться с ним вечером в этом трактире. И проторчал здесь уже два часа, а противник так и не явился! Может, он хотел обвести его вокруг пальца?

Поначалу Ганс недоверчиво озирался. Возможно, встреча эта служила лишь для того, чтобы натравить на него стражников. Все-таки он напал на девушку на мюнхенском кладбище… Но никто его не потревожил. Так, в ожидании, Ганс и не заметил, как выпил три большие кружки пива. Он не то чтобы опьянел, но сознание его слегка затуманилось.

Скрипка наконец-то смолкла, и Ганс решил, что больше ему здесь делать нечего. Он бросил на стол несколько монет и, не прощаясь, вышел из трактира. Хозяин вздохнул с облегчением: в присутствии этого типа ему становилось не по себе.

Снег искрился в свете луны и уже начал таять. В воздухе пахло оттепелью. Ганс зашагал по грязи, и вскоре последние дома небольшой деревушки остались позади. Впереди, в паре сотен шагов, был Мюнхен. Ганс хмуро кивнул. Завтра же он нанесет решительный удар! Правда, предъявить он мог не так уж много, ему хотелось бы поискать другие доказательства на кладбище при церкви Святого Креста. Но Ганс теперь знал, что случилось с Анни и Эльфи. И, если не произойдет чудо, скоро случится с третьей девушкой, Евой. Если собрать воедино все, что ему удалось выяснить, этого должно хватить.

А если возникнут сложности с признанием, всегда можно помочь.

Гансу хотелось бы самому наложить тиски. Ему нравилось, когда подозреваемые кричали и корчились, хотя во время пытки он ничем не выказывал своих чувств. Никто не должен был видеть, как он любит свое ремесло. Всегда любил. С тех пор как ребенком ободрал кошку живьем.

Некоторые рождены, чтобы причинять страдания другим. Потому что сами они не чувствуют ни боли, ни сострадания. Идеальные палачи. И я – мастер своего ремесла…

Старые липы окаймляли дорогу на Мюнхен, в это время совершенно безлюдную. Ганс понял, что третья кружка была все-таки лишней. Это мюнхенское пиво было чертовски крепким! Он вытер пот со лба и зашагал быстрее. Вполне возможно, что враги наблюдают за таверной его родственника. Поэтому он проберется через задний двор, незаметный, как дым в ночи. А утром отправится к капитану Лойблю. Ганс не собирался сдаваться – он вставит зажженный фитиль в бочку с порохом. Это будет триумф!