Экспедиция в рай - читать онлайн книгу. Автор: Иван Погонин cтр.№ 18

– Видимо, вы были правы, народу нынешняя власть нравится, а значит, она всерьез и надолго.

– А я что вам говорил? Что же мы на пороге стоим, пойдем в кабинет.

В квартире было холодно, поэтому пальто Тараканов снимать не стал, да и хозяин был в верхней одежде.

– Я смотрю, вы до сих пор без соседей живете. Как вам удалось избежать уплотнения? – спросил Осип Григорьевич.

Бывший начальник ухмыльнулся:

– Управдом многим мне обязан, поэтому пока живем вдвоем с Таней во всей квартире. Прислугу я рассчитал. А не хотите ли водочки?

Тараканов не отказался. Хозяин отодвинул занавеску и снял с подоконника бутылку.

– Подоконник вместо ледника использую. Как вы, видимо, изволили заметить, топят у нас в доме весьма плохо. Но в этом есть определенные преимущества – продукты можно хранить прямо в комнате, не боясь, что они испортятся. Правда, в последнее время это преимущество сошло на нет, в связи с отсутствием предмета хранения. Да-с. Поэтому к водке могу предложить только ржаной хлеб.

Хозяин и гость выпили.

Кунцевич пристально смотрел на Тараканова, а потом махнул рукой.

– А, двум смертям не бывать, а одной не миновать. Откроюсь я вам. Да и сердце мне подсказывает, что не обманываете вы меня и не «черезчуркой» ^[7] посланы. Вам, коллега, повезло, вы обратились и по адресу, и своевременно. Слушайте. После вашего последнего визита я скупкой драгоценностей заниматься не перестал – систему конспирации улучшил и продолжил. К осени мне удалось скопить деньжат, и я, как и вы, стал подумывать о бегстве за кордон. Проще всего отсюда податься в Финляндию – она начинается всего лишь в тридцати верстах от Петрограда. Переводят через границу чухонцы, и буквально неделю назад я был представлен одному профессиональному контрабандисту. Он берет по пятьсот марок с человека.

– За себя, жену и сына я могу дать четыреста золотых рублей.

– Сколько лет вашему ребенку?

– Пять, в январе шесть будет.

– Я думаю, что такому малышу полагается скидка, следовательно, в четыреста рублей уложитесь. Отправляемся послезавтра. Вам придется немного переменить гардероб. Сходите на рынок, купите себе чухонскую шапку, вязаный шарф, супруге – бабье пальто и пуховый платок. Много вещей с собой не берите, не более одного заплечного мешка. Никаких чемоданов! Встречаемся послезавтра, в семь утра, на углу Гороховой и Садовой, на остановке трамвая. Поедем на Финляндский вокзал. Билеты на поезд до Белоострова купите заранее. Со мной и моей супругой не общайтесь, мы должны казаться незнакомыми. Садитесь в тот же вагон, что и я, но ко мне не подходите. Если остановит патруль, говорите, что едете в деревню за хлебом.

На улице было сыро и холодно, шел дождь со снегом, невыспавшийся Ванька хныкал. Кунцевича, одетого в нагольный полушубок, Тараканов едва узнал, а жена коллежского советника выглядела так, как будто только вчера приехала в столицу из глухой новгородской деревни. Впрочем, и в стоявшей рядом с Осипом Григорьевичем крестьянке самый придирчивый взгляд не смог бы узнать баронессу фон Клопп.

Они простояли на остановке минут 10–15, пока тишину пустых улиц не нарушил звук приближавшегося трамвая. В вагон едва втиснулись.

Когда трамвай доехал до вокзала, Тараканов чуть не потерял Кунцевича из виду и потом шел за ним на небольшом расстоянии. Вход на платформу преграждали полдесятка красногвардейцев, проверявших билеты и пассажиров. Семейство Тараканова не вызвало у них никаких подозрений.

Поезд, состоявший из нескольких товарных вагонов, прицепленных к допотопному паровозу, уже стоял у платформы. Тараканов подсадил в теплушку жену, передал ей Ваньку, потом влез в вагон сам. Внутри было темно, свет шел только от маленькой, раскаленной докрасна железной печки, стоявшей в центре вагона. Пахло немытым человеческим телом и мокрыми портянками.

Найдя себе и семье свободное место, Осип Григорьевич прислонился к стене и закрыл глаза. По другую сторону от него сидел молодой финский крестьянин.

Поезд должен был отправиться в восемь, но отошел от платформы только в половине десятого и поехал не быстрее полудохлой извозчичьей клячи, поминутно, без всяких видимых причин, останавливаясь. Расстояние, на которое в довоенное время требовалось полтора часа, было преодолено им только к трем пополудни.

Наконец пассажиры задвигались, стали застегивать пальто и натягивать шапки. Поезд остановился. Спрыгнув на перрон, Тараканов взял у Насти спящего Ваньку и резко обернулся, боясь потерять из виду Кунцевича. Прямо перед ним стоял молодой солдат.

– Эй, чухна, осторожней! Онко синула тупакка? ^[8]

– Ta ei suitseta ^[9], – ответила солдату выпрыгнувшая из вагона Настя

– Чего?

Тараканов пришел в себя.

– Неет тапак.

– У чухны и нет табака? А если найду?

– Платицын! – кто-то зычно позвал солдата. Тот смерил Тараканова презрительным взглядом и побежал на зов.

Ванька проснулся и заплакал.

– Ты откуда финский знаешь? – спросил Тараканов супругу, когда они быстрым шагом догоняли чету Кунцевичей.

– Не знаю я финский. Я ему по-эстонски ответила. Пока батюшка был жив, я все гимназические вакации в поместье у дяди проводила, в Оденпе под Дерптом. Там язык и выучила. А эстонский с финским похожи, как русский с малорусским, солдату не разобрать.

– А ты у меня, мать, полиглотка!

Кругом лежал снег. Шли гуськом, по узенькой стежке. Через полчаса они оказались у какого-то хутора. Кунцевич постучал в дверь, и их впустили в избу.

В комнате потрескивала печь, какая-то неряшливо одетая женщина, шаркая ногами, принесла им дымящиеся чашки кофе и дала Ваньке петушка на палочке. Горячая жидкость, обжигая язык и губы, наполняла замерзшее тело силой. Взрослые сидели, почти не разговаривая, до темноты. Все находились в нервном напряжении. Один Ванька был бодр и весел. Он слазил на печку, поиграл с хозяйской кошкой, задал отцу и матери тысячу разных вопросов и вдруг нахмурился:

– Папа, а трамвай мы не забыли?

– Взяли, взяли.

– Дай, я поиграю.

Тараканов принялся развязывать узел сидора. В это время в комнату вошел какой-то мужчина, по виду – типичный финский крестьянин. Он по-фински поздоровался с хозяйкой, а потом на ломаном русском обратился к беглецам:

– Лошадь готов, милости просим.

Чухонец достал из карманов два револьвера и передал их Кунцевичу и Тараканову.

– Сольдат идет, не стреляй, меня подожди, я стреляй – ты стреляй, я не стреляй – ты тоже не стреляй. Поняль?