Ариман. Сборник - читать онлайн книгу. Автор: Джон Френч cтр.№ 42

— Что, если мне не нужна от тебя помощь?

— Тогда у тебя не будет решающего преимущества.

— Кто тебя прислал? Кто знал, что я приду сюда?

— Все. Никто. Кто-то.

— Мне больше не нужны загадки.

— Нет, тебе нужна крайне специфическая помощь, поэтому я здесь. Тебе нужно начать двигаться, иначе Лабиринт поглотит тебя. Ему не нравится то, что не пытается отыскать что-либо.

Кнекку посмотрел на ступени перед собой и замер. Они изменились. Теперь они вели не вверх, но вниз, в серебристый сумрак. Секунду он размышлял, беря мысли под твердый контроль.

— Ты ведь не размышлял над этим всерьез? Не в твоем духе действовать в панике, не продумав все шаги и вероятности. Может, ты изменился сильнее, чем я думал?

— Молчать! — прорычал Кнекку, метнув взгляд на Авениси.

Когда он оглянулся, ступени слева от него стали ступенями перед ним. И еще одними — справа.

— Ты здесь, чтобы найти Алого Короля, — быстро сказал Авениси. — Каково твое начало?

— Начало…

— Повод, мысль, заставившая тебя пойти на это, то, что ты вспоминаешь, думая о нем?

«Я совершил ошибку, сын мой», — мысль возникла прежде, чем он успел подумать о ней, и перспектива как будто изменилась — ступени, что возникли слева от него, теперь стали просто тенями, отбрасываемыми в туман, а ступени, шедшие вниз, теперь вели вверх.

— Пойдем, — сказал Авениси, проскользнув мимо. — Шаг за шагом.

Кнекку взглянул на кошачью фигуру демона, поскакавшего по лестнице, никогда по-настоящему не касаясь камня. Существо остановилось и оглянулось, склонив голову набок, ряды глаз замерцали радугой цветов.

Секунду Кнекку колебался, а затем начал подниматься следом.

Ариман смотрел в синий глаз демона. Он мог думать, но у мыслей не было чувств. То, что он видел, было невозможно. Попросту невозможно.

+0, еще как возможно, — сказал демон. — Я ждал этого момента, наблюдая за тобой, помогая тебе дойти до него, направляя твой путь, пока твое появление здесь не стало неизбежным. Пока не исчезла всякая возможность свернуть. Пока ты бы не стал готов получить единственную награду за предательство+.

Ариман попытался что-нибудь сказать, пошевелить конечностями, но понял, что не в состоянии даже дернуть пальцами. Вихрь света неподвижно висел вокруг него. По обе стороны замерли воины Рубрики, их пылающие глаза ничего не видели.

+Это происходит не в реальности. Вот почему ты не можешь двинуться. Я не борюсь с тобой. Я никоим образом не изменяю того, что ты делаешь. Это просто соединение между двумя моментами, пробел во времени, который я заполнил этим… визитом+.

Демон сместился ближе, его фигура рассеивалась в дожде и дыму, словно проекция.

+Когда пришли Волки, я бы позволил сжечь этот мир за наши грехи. Мы заслужили того, чтобы умереть здесь, все мы. Но ты… Ты осмелился счесть себя выше меня. Ты стал бороться. Ты не принял наказания. Ты отверг меня, — существо указало стеклянным когтем на развалины города и разворачивающийся ритуал, — и теперь заплатишь всем тем, что тебе дорого+.

Ариман чувствовал, как мысли и реакции пытаются преодолеть момент, но все, что он мог видеть, это демон, все, о чем мог думать, это его слова.

+Я — твоя немезида, Ариман. Я — тень, что идет за твоими деяниями и лишает твою славу блеска. Я — горечь, что душит надежду. Я — отец, которого ты забыл, отверг, предал. И я жду тебя так же, как ждал, наблюдая, все это время+.

Демон отступил, его позвоночник затрещал, и тень под капюшоном разрослась и потекла, будто новая кожа. Очертания отваливались кусками — подобно жиру с варящегося трупа. Он съежился до тела из иссеченных шрамами мышц и повис в воздухе, закованный в серебряные цепи. Глаза стали черными дырами над утыканным иглами ртом. Это был образ демона, которого Марот сковал в одном из братьев Астрея, демона, которого Ариман считал грубой мощью простого голода, демона, которому он годами позволял сидеть в сердце своего флагмана.

+Я пробыл с тобой так долго, наблюдая, направляя, помогая. Ты никогда не задавался вопросом, почему позволил мне существовать среди своих сородичей, никогда не переступал ямы, что я вырыл в твоем разуме. Так много ям за такое короткое время… но теперь я хочу, чтобы ты видел, хочу, чтобы знал: я говорю не одну лишь правду. Я говорю о судьбе, о судьбе, которую я создал для тебя. Там, у края дороги, я жду и увижу, как ты сломаешься+, — осклабился он в иглозубой ухмылке.

Демон подступил ближе, и Ариман смог увидеть сквозь него застывшие капли дождя и руины города.

+Я бы дал тебе отправиться дальше в неведении, но у мести много ликов, и знать, что ты потерпишь неудачу, и увидеть, как все разрушится, — это наслаждение, от которого я не смог отказаться+.

Демон повернулся, и его форма снова задрожала и начала изменяться. Теперь на Аримана взирало новое лицо с новой фигурой, словно обратная сторона монеты.

Колдун почувствовал, как застывшее мгновение зачаточно тряхнуло.

+Ты уничтожил меня. Ты уничтожил моих братьев. Ты сделал меня подобным тебе, а затем бросил судьбе. — Ариман ощутил, как вокруг него скручивается что-то громадное, и холодное, и темное. — Ты поклялся спасти моих братьев. Теперь же я отплачу тебе тем, что нарушу данную тебе клятву. Если твои замыслы можно разрушить, я разрушу их, — произнес Астрей. Краем глаза Азек заметил, что капли дождя медленно заскользили с неба. Вспышки молний начали наливаться яркостью. — И тебе известно, что я могу исполнить это обещание. Я — судьба, что наконец пришла+.

Момент миновал, и звук шторма накатил на него с ревом вернувшейся ярости; потрясение и откровение обрушились на Аримана, словно падающая гора.

Дверь вывернуло из стены с грохотом срезаемых болтов. Жертвенник ухватился за косяк и расширил проем. Игнис чувствовал, как изо рта течет кровь. Глаза заволокло красной пеленой. Атенеум, или Санахт, или что-то другое было пылающим пятном света позади силуэта Ктесия. Звуки ритуала, поднимающиеся с Просперо, исчезли. Их сменила резонирующая нота, похожая на звон бьющегося стекла или готовый закричать голос. Из легких резко вырвался вздох.

Взгляд Игниса переметнулся на Атенеума. Если у сущности еще и оставалось тело, он больше его не видел. Фигура внутри клетки превратилась в язык радужного пламени. Ему нужно встать. Нужно…

— Я должен освободиться, — произнес Атенеум голосом, что был хором. — Сыны мои. Я буду свободен.

Ктесий оставался неподвижным, как статуя, его глаза — зеркала, что отражали пламя внутри клетей.

Атенеум прикоснулся к решеткам.

— Я буду свободен, — сказал он, и металл распался, словно горящая паутина.

Игнис понял, что опоздал.