Такова жизнь (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Мария Метлицкая cтр.№ 52

И проще: помоги старику, защити женщину, не пройди мимо плачущего ребенка – семейные заповеди. А кто не знает, как сложно следовать заповедям при нашей-то человеческой слабости и людских пороках?

А вообще-то хотелось соответствовать и нравиться хотя бы себе. Ему казалось иногда, что он оставляет себя истинного где-то дома, словно сдает на хранение, а на улицу выходит другой человек – с холодными глазами, пружинистой походкой, подобранный, осторожный и предусмотрительный, готовый к жесткой обороне и изнурительной борьбе. Не он, кто-то другой. Ну а если образно – то ему казалось, что он надевает пластмассовые белые детские челюсти с клыками из магазина, где продается подобная ерунда.

Итак, из прошлого: ему было шесть лет, когда мать задумала уйти от его отца. Верным детским чутьем, краем уха, он, конечно же, понимал, что не все в порядке в Датском королевстве, – засыпая, слышал за закрытой дверью разговоры родителей на повышенных тонах, видел их молчание утром и поджатые губы матери, ее раздражение и плохое настроение, ее слезы и долгий взгляд в одну точку. Что-то цеплялось в голове и тут же благополучно из нее выветривалось. У него были свои проблемы. А они – взрослые – сами разберутся.

Однажды отец долго собирал чемодан в спальне – мать сидела на кухне и курила. Он, маленький, что-то, несомненно, чувствовал, помнил, как громко колотилось сердце. Потом отец зашел в его комнату и порывисто, резко притянул его к себе. Он запомнил, что отцовские руки крупно дрожали. Отец взял чемодан и вышел, громко хлопнув входной дверью. Мать зашла к мальчику спустя какое-то время, прижала его к себе и заплакала.

– Вот и все, – бормотала она. – Конец нашей семейной жизни. Вот и все.

Ему хотелось вырваться из ее плотных объятий и что-то спросить. Но он не посмел. Тогда она сама посадила его на маленький, расписанный под хохлому детский стульчик напротив себя и уже спокойно и четко объяснила ему ситуацию.

– Мы разошлись с твоим отцом, сынок. Ну, так сложилось. Ты уже взрослый человек (господи, это ему-то, шестилетнему ребенку) и должен нас понять. Так бывает. Бессмысленно жить вместе, если уже ничего друг с другом не связывает. Хотя, нет, конечно, я конченая эгоистка! Ты, и только ты, нас связываешь. Это, конечно, самое главное, ты же понимаешь. Но есть еще я, я у себя, понимаешь? И моя жизнь. Ну не хочется ее псу под хвост, да?

Он кивнул, почти ничего не понимая. А мать продолжала бормотать:

– В общем, невозможно стало вместе жить, сын. Ты потом поймешь меня, я уверена, а сейчас просто прости и прими на веру. Я знаю, что делаю тебе больно, но дальше было бы еще больнее.

Она что-то еще бормотала скороговоркой, тихим шепотом, вытирала ладонью слезы, прижимая его к себе сильнее, потом говорила уже громко, страстно, что-то объясняя ему, а на самом деле, конечно же, себе. Ему была тягостна эта сцена, и еще почему-то было сильно жалко мать и неловко как-то – ну зачем она так горестно плачет? А потом она отодвинула его от себя и сказала, честно глядя ему в глаза:

– Я полюбила другого мужчину. Вот и вся история. В этом-то все и дело.

В голове были каша и полный сумбур. Он устал, сильно вспотел и понял из этого только одно – отец с ними жить больше не будет. По большому счету, это не огорчило его и не расстроило. Важно было задать один вопрос – главный, – и он его задал.

– А ты? Ты будешь со мной жить? – спросил он и почувствовал, как что-то гулко бухнуло у него в груди.

– Господи! Что ты себе думаешь? – ужаснулась мать. – Разве мы можем куда-нибудь друг от друга деться?! Мы неразделимы – ты и я. Понимаешь? – тихо сказала она, и он видел ее бледное лицо и огромные темные глаза, полные тоски и отчаяния. Она повторила: – Мы с тобой неразделимы.

Он кивнул.

– Ничто и никогда нас не сможет разлучить. Запомни это навсегда.

Он снова кивнул.

– Бедный мой ребенок! – Она засмеялась. – Захочешь от меня избавиться – не избавишься. – Мать провела рукой по его голове. – Ну все, давай ложись, хватит с тебя впечатлений.

Ложиться ему совершенно не хотелось, и он слегка спекульнул:

– А мультики посмотреть можно?

Мать вздохнула и кивнула:

– Сегодня тебе все можно.

Минут через десять он смотрел «Остров сокровищ» и уже не думал ни о чем. А когда засыпал, мелькнула мысль, что жизнь меняется – ну и ладно. Главное – мать будет рядом с ним и обещала ему, что это навсегда. Он привык ей верить и крепко уснул, вполне счастливый. По большому счету, все оставалось на своих местах. А по поводу каких-то изменений он не беспокоился.

Отец уходил тяжело, рывками – то приходил и спал в гостиной, то исчезал на недели. Когда он приходил, мать опять сникала и виновато опускала голову. Он слышал, как она просила отца:

– Ну будь мужиком, все кончено. Порви. И начни свою жизнь.

Он отвечал ей:

– Ишь ты какая, хочешь, чтобы все ладком да рядком. И чтобы меня не было в твоей жизни. Чтобы все с чистого листа. А я есть, понимаешь, я есть! Живой и битый, но есть, уже полуживой, но есть. И придется тебе с этим жить.

Мать опускала голову еще ниже. А через полгода отец женился – спешно, скоропалительно на странной, пугливой и тихой женщине с нездешним именем Богита.

Он помнил, как эта худая и бледная тетка протянула ему холодную узкую руку и сказала:

– Будем друзьями.

Он послушно кивнул.

Когда отец окончательно ушел, мать расцвела, повеселела и опять стала петь по утрам. А вечерами, закрывшись у себя в комнате, часами тихо ворковала по телефону, и он слышал ее частые и хрипловатые смешки. И понял тогда – она счастлива.

Отчим пришел к ним в гости через месяц после окончательного ухода отца. Мать предупредила:

– Сегодня в гости к нам придет очень важный для меня человек.

Он все понял.

Мать накрыла на стол, испекла пирог с яблоками. Убрала квартиру. Надела свое любимое платье – синее в белый горох. Распустила волосы. И он гордо подумал, что она очень красивая и молодая, его мать. Гость ему тоже понравился – крепкий, высокий дядька, с темными вьющимися волосами, зачесанными назад. В руках он держал здоровущую коробку с какой-то техникой. Ух ты! Пожарная машина! И откуда это, интересно, он узнал? Потом сидели за столом, ужинали, пили чай, и обычно немногословная мать что-то говорила, говорила. И очень много смеялась. А вечером, перед сном, зашла к нему, как обычно, в комнату: ну, как всегда, поцелуйчики, объятия, разговоры, объяснения друг другу в любви – каждодневный ритуал, известный только им одним. И потом спросила:

– Ну как он тебе, понравился?

– Нормально, – серьезно ответил сын.

– Ну вот и славно, – вздохнула она. И добавила: – А я в этом и не сомневалась.

Она счастливо рассмеялась, чмокнула его в щеку и привычно подоткнула одеяло.