— Нет, со мной все в порядке. Мама. Позавчера ездила к ней — она совсем плоха.
— Может быть, нужно в больницу? Ты только скажи, это всегда можно устроить. — Вадим погладил Киру по плечу.
— Спасибо, Вадик. Я подумаю. Ты иди, мойся, отдыхай. Чуть позже будем ужинать. Я уже обо всем распорядилась.
Вадим кивнул, привлек к себе напоследок Валю, чмокнул ее в нос и ушел в кабинет.
— Вот видишь! — Валя повернула к Кире смеющееся, радостное лицо. — Дождалась и не умерла. Так что Пушкин твой здесь ни при чем.
— Ладно, ладно, — согласно закивала та, — ты давай, топай в детскую. А то там наш прынц в манеже без памперса сидит. Наверняка, обмочил штаны. А я займусь хозяйством.
Валя побежала наверх.
Антошка действительно сидел в манеже и деловито грыз погремушку. Рядом красовалась аккуратная лужица.
— Ах ты, бесстыдник! — мягко пожурила его Валя. — Пора уже проситься на горшок.
— Ма-ма-ма! — радостно произнес малыш, поднимаясь на ножки.
«Надо будет сказать Вадиму, что он пытается говорить, — подумала Валя, — вот обрадуется, наверное!»
Она переодела Антошку, накормила его овощным пюре и уложила в кроватку. Немного покачала, чтобы тот уснул, и снова спустилась вниз. Подошла к кабинету, потихоньку заглянула вовнутрь.
Вадим, очевидно, только что вышел из душа. Он стоял посреди комнаты в одних домашних брюках, голый по пояс, его мокрые волосы красиво поблескивали в свете люстры.
— Валя, ты? — он обернулся на шорох, лицо его потеплело. — Иди сюда.
Она смущенно улыбнулась, продолжая стоять на пороге.
— Я просто взглянуть, как ты. Не буду мешать.
— Глупости. Ты никогда не мешаешь. Иди ко мне, говорю.
Валя скользнула в кабинет, прикрыв за собой дверь. Вадим обнял ее, потом подхватил на руки, отнес на диван. Они целовались, жадно, ненасытно, и его поцелуи напомнили Вале поцелуи Тенгиза — в них теперь была та же неистовость, та же первобытная страсть.
«Он любит меня! — молнией мелькнуло у нее в голове. — Любит, иначе бы не сжимал в объятиях до боли, не проявлял такого нетерпения, не смотрел бы так — пристально, точно гипнотизируя. Кира права, он любит меня!»…
…Вадим провел рукой по ее волосам. Потом закурил, глядя в потолок.
— Детка, я… хочу что-то тебе сказать. Только не сейчас. Сейчас я слишком устал. Завтра. Ты потерпишь до завтра, хорошо?
— Конечно, потерплю, Вадик. Я могу терпеть ради тебя очень долго. Сколько нужно. — Она уже знала, что он хочет сказать. Она и сама собиралась сказать ему то же самое.
Время пришло. Оно диктовало свои условия, оно, как говорила Кира, все расставило по местам. Антошка заговорил, Вадим примирился со смертью Лики, а Валя забыла Тенгиза. Теперь впереди у них была новая жизнь, в которой они, все трое, будут связаны одной ниточкой, будут существовать друг ради друга и перестанут жалеть о прошлом. Навсегда.
— Ты иди тогда, Валюшка, — тихонько и мягко проговорил Вадим, — иди к себе. А я немного подремлю до ужина. Завтра, в это время ты уже все будешь знать. Все. — Он улыбнулся и прикрыл глаза.
Валя поцеловала его напоследок и скользнула с дивана на пол. Быстро и бесшумно накинула одежду, поправила волосы. У порога она обернулась, глянула на Вадима. Тот спал, уронив одну руку с дивана, а другой прикрыв лицо — последние свои слова он произносил уже в полусне.
— Спи, — шепотом сказала ему Валя, — мы оба все знаем. Давно знаем. Ни к чему и слова.
Блаженно улыбаясь, она шмыгнула за дверь и нос к носу столкнулась с Кирой.
— Где Вадим? — Та смотрела куда-то мимо Вали, озабоченная своими мыслями.
— Он задремал. Я не стала его будить, пусть отдохнет хоть чуть-чуть.
— Как это отдохнет? А ужин? Все уже готово, я приказала Наталье накрыть в гостиной. — Кира решительно взялась за ручку двери, но Валя отчаянно замотала головой:
— Нет, нет! Кира, не надо, не трогай его. Он очень устал.
— Но сама-то ты его трогала, и еще как, — неожиданно сердито проговорила та, но руку опустила и, ничего больше не сказав, быстро пошла вперед по коридору.
Валя на мгновение застыла, растерянная, потом поспешила вслед за Кирой. Догнала ее, тронула за плечо.
— Ты что, обиделась на меня?
— Вот еще, — фыркнула Кира. — Если уж тебе так не терпелось среди дня лезть к нему в постель, то пожалуйста.
— Но, Кирочка, сейчас уже вечер, а не день! — жалобно пошутила Валя, пытаясь вернуть расположение приятельницы.
В какой-то мере это ей удалось. Кира замедлила шаг, обернулась, лицо ее немного прояснилось, на губах возникла знакомая, ироническая улыбка.
— Эх, Валентина! Ты неисправима. Вся состоишь из сплошных порывов — то у окна дежуришь в течение часа, то мужиков насилуешь, не дав им выйти из душа. Одним словом, «есть женщины в русских селеньях»!
— Перестань издеваться, — засмеялась Валя, успокоенная тем, что Кира больше не сердится на нее, — слушай лучше, что сейчас было. Вадим обещал завтра сказать мне что-то очень важное.
— Ну вот, я же говорила! — произнесла Кира торжествующим тоном. — Поздравляю, от души поздравляю. — И тут же ворчливо прибавила: — А все-таки, не нужно было давать ему до ужина. Видит Бог, еда теперь пропадет понапрасну.
Она словно в воду глядела. Вадим, как накануне Валя, заснул на всю ночь и ни к какому ужину не появился. Женщины поели в одиночестве, а большую часть праздничных блюд пришлось поставить в холодильник, до утра. Затем Кира объявила, что должна отлучиться по делам.
Валя поднялась в детскую, покормила Антошку, уложила его. Затем разделась и легла сама. Она пыталась представить себе завтрашнее утро, то, как они с Вадимом встретятся. Как она выслушает его признание, как повторит точь-в-точь все его слова. А потом они оденут Антошку, посадят его в коляску и поедут гулять. Будут не спеша бродить по тихим улочкам городка, шуршать осенней листвой, строить прекрасные планы на будущее или просто молчать…
Валя сама не заметила, как начала дремать. В какой-то момент, перед тем, как окончательно провалиться в сон, ей показалось, что она отчетливо слышит за окном шум автомобиля. Затем глухо и отдаленно тренькнул входной звонок.
«Кира вернулась», — догадалась Валя, и тут же реальность стала расплываться, сознание наполнили причудливые, фантастические образы. Валя уснула крепким, здоровым сном счастливого и уставшего человека.
22
Она вскочила на рассвете, когда еще не было и шести. Чувствуя себя совершенно отдохнувшей, полностью восстановившей силы и бодрой, спрыгнула с постели. Проверила Антошку — тот лежал в кроватке, закинув за голову ручки с крепко сжатыми кулачками, и сладко посапывал.