Советские спецслужбы и Красная Армия. 1917-1921 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Войтиков cтр.№ 154

Я заинтересовался, почему приговор был так скоропалительно приведен в исполнение. Почему военный полевой трибунал не сообщил об этом в Военный контроль, тем более что на скамье подсудимых и приговоренного к смертной казни сидело лицо, в руках коего были секретные вещи. На первый вопрос т. Миничев мне ответил: «Иначе нельзя было». А когда я ему доказывал, что смертный приговор этот ничуть не был бы изменен, а лишь трибунал совершил бы формальную обязанность, он мне ничего не ответил, лишь спустя некоторое время сказав: «Мы перед красноармейцами должны были это делать сейчас» ^[941]. Что касается моего второго вопроса, то т. Миничев полагает, что особо секретные вещи у Тернова быть не могли, т. к. он тоже знал, что делается в Контроле.

Что касается выстрелов, в данных агента и часового коммунистической роты — остались, по словам Миничева невыясненным. И неизвестно, кто из трех осужденных стрелял. Розовский передал мне последние минуты т. Тернова перед смертью, сказав: «Они, Тернов и Шайкевич, умерли храбро, как коммунисты» ^[942]. При исполнении смертного приговора присутствовали т. Плавнек и т. Розовский — оба члены военно-полевого трибунала, оба хорошие знакомые Тернова и Шайкевича.

Я заинтересовался обстоятельствами, был ли произведен осмотр браунинга Тернова, оказавшегося у Шайкевича, и сколько пуль находилось в обойме. Тов. Миничев ответил, что револьвер находится в Чрезвычайной комиссии и что это в сущности не меняет дело ^[943]. При моем разговоре с тт. Миничевым и Розовским присутствовал т. Воронцов. Тов. Воронцов просил о выдаче браунинга Тернова и прочих вещей Тернова, указав, что черкеска принадлежала гардеробу военного контроля. Браунинг обещали затребовать из чрезвычайной комиссии, но насчет вещей вряд ли удастся их получить, т. к. обыкновенно после расстрела забирают красноармейцы. Когда я 19 декабря явился в военно-полевой трибунал для получения копии бумаг по делу Тернова, т. Миничев указал, что трибунал, рассмотрев мое заявление, постановил выдать лишь копию постановления приговора, а копия со следствия может быть выдана лишь потерпевшим, пострадавшим и обвиняемым. И с этой резолюцией мне вручено было постановление приговора военно-полевого трибунала.

У тов. Плавнека я просил показать мне последние показания т. Тернова, в чем мне не было отказано. Знакомясь с показаниями (собственноручно им писано), т. Тернов показывал приблизительно следующее: передает случаи фактической выпивки вместе с Нором и указывает, что это необходимо было для того, чтобы раскрыть преступную физиономию Нора и добавляет ^[944]: «Результаты налицо, но я не пьяница». Тернов показывал, что о вышеизложенном мною поставлено было в известность коллегия и центр (под центром он, наверное, подразумевал меня, т. к. тов. Розовский указал мне, что тов. Тернов ему также передал, что из Москвы приехал уполномоченный и что он, Тернов, поставил его в известность). Насчет выстрелов Тернов категорически заявляет, что он не стрелял ^[945]. Браунинг висел на поясе в кобуре и был кем-то вытащен — Нором ^[946] или Шайкевичем, причем выстрел раздался спустя выстрелов, направленных в них. Дальше т. Тернов в кратких словах рисует тяжелую работу Военного контроля и находит, что при исполнении задач Военный контроль не может остановиться ни пред какими мерами. Когда я заинтересовался о выстрелах (ибо накануне с т. Розовским мне лишь указали на факт ранения агента уголовного, но ничуть не упоминали о какой-то перестрелке). Тов. Плавнек указал мне, что сперва были даны несколько выстрелов холостыми, а потом последовали ответные выстрелы ^[947]. На этом закончился мой официальный разговор в полевом трибунале. Должен указать, что т. Миничев, т. Розовский, т. Берг (все члены полевого трибунала) при мне жалели Тернова и указали, что Тернов не стрелял.

На меня лично это произвело некоторую странность в смысле быстротечности исполнения смертного приговора и тем более когда установлен факт, что Тернов не стрелял и что состояние не давало возможности совершить какое-либо преступление. Как лицо, поставленное во главе губернского Вологодского отдела военного контроля, полевой трибунал (по-моему) должен был поставить заранее в известность в случившемся факте то учреждение, начальником которого являлся расстрелянный т. Тернов.

На общем собрании сотрудников отдела Вологодского военного контроля, на котором я присутствовал, я констатировал факт, что Тернов пользовался неограниченной любовью и доверием всех сотрудников ^[948]. Как человек, с первого взгляда, он произвел на меня очень хорошее впечатление: выдержанность, любовь к работе чувствовалась у него сразу. Из личной моей частной беседы с т. Терновым укажу на факт, на который Тернов обратил внимание: обрисовав работу штаба, Тернов недоумевал теперешнее отношение командарма Самойло к нему: «Когда я был адъютантом у т. Кедрова, тогда я для Самойло был Павлом Александровичем, ибо возле меня беспрестанно работал неутомимо т. Кедров, а теперь я, как начальник военного контроля, меня крайне недолюбливают, крайне неохотно со [мной] говорят» ^[949].

Сотрудники отдела Вологодского военного контроля, вручив мне наказ по поводу расстрела Тернова, единогласно умоляли довести до сведения центра, бюро фракции коммунистов при Отделе военного контроля Республики и известить также т. Кедрова, как бывшего первого начальника Тернова. Таковы обстоятельства дела ^[950].

К вышеизложенному докладу мною при сем прилагаются:

1) Секретное заявление сотрудника Вол[огодского] отд[ела] в[оенного] к[онтроля] за № 11 от 20 декабря.

2) Доклад Вол[огодского] отд[ела] в[оенного] к[онтроля].