Русский аркан - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 63

– Дошли… – с наслаждением выдохнул Враницкий и даже улыбнулся, чего за старшим офицером обычно не замечалось. Прикрыл глаза и потянул ноздрями воздух. – Фу-ты, ну ты… Как будто уже берегом пахнет. Мерещится, что ли?

Розен не ответил, но тоже улыбался, и на сей раз кошмарный шрам на лице полковника не делал его улыбку жуткой.

– Увидеть Фудзи издали – хорошее предзнаменование для прибывающих в Японию, – ввернул Канчеялов, создавший себе прочную репутацию специалиста по Японии. – Нам везет, господа. Япония нас приветствует.

Но уже через минуту силуэт конической горы растаял в невесть откуда взявшейся дымке, и общее приподнятое настроение скакнуло вниз. Враницкий гаркнул на толпящихся без дела, а Розен поинтересовался у Канчеялова:

– Ну-с, что теперь говорят народные туземные приметы?

– Как бы нам в шторм не попасть, – озабоченно молвил Пыхачев, неслышно подойдя сзади. – Ветер-то крепчает. Не по нраву мне эти воды. Если разобраться, много ли мы о них знаем? Павел Васильевич, голубчик, распорядитесь взять один риф. Да прикажите Свистунову спуститься, не ровен час шквал налетит…

– Слушаюсь, – козырнул Враницкий.

Старший офицер остался недоволен: Свистунова, по его мнению, следовало держать на салинге ровно столько времени, чтобы только мочевой пузырь не лопнул, затем разрешить сбегать в гальюн – одна нога здесь, другая там – и вновь на салинг… Или даже высадить наглеца на любом из безлюдных островков, что льнут к Японии, как стая мелких рыбешек к китовой акуле. Были прецеденты.

Мичманишка, а туда же – денщика ему подавай!

О том, что в долгом плавании люди становятся раздражительными, Враницкий превосходно знал по собственному опыту. Как бороться с этим злом? Матросов – держать в строгости, но не возбранять им собираться вечерами на баке. Офицерам – предложить занятия, соответствующие их образованию. Канчеялов прочитал уже третью лекцию о Японии. Фаленберг и Завалишин при всяком удобном случае расставляли на доске шахматные фигуры и погружались в задумчивость. Батеньков отчего-то полюбил вести с отцом Варфоломеем диспуты на богословские темы. За Тизенгаузена с Фаленбергом старший офицер не беспокоился, а за Гжатского и подавно. Изобретатель морской самоходной мины делил теперь время между мастерской и своей каютой, где оборудовал фотографическую лабораторию. Подвинуться умом он не мог, поскольку, по мнению Враницкого, это уже давно произошло. К счастью, не без пользы для дела.

Оставались Корнилович и Свистунов. Всякую свободную минуту они проводили у цесаревича за картами и вином. Розен был бессилен помешать этому. Был случай, когда пьяный цесаревич пытался не отпустить Корниловича на вахту под предлогом неоконченной игры – шатался, вращая кровавым глазом, махал руками и ревел: «Я запр-р-р-рещаю!..» – а Корнилович лишь скалился, не потрудившись даже встать. Жаловаться Пыхачеву Враницкий не пошел, предвидя результат, – употребил власть сам.

Свистунов – того хуже – вздумал обзавестись личным денщиком, для каковой функции наметил робкого матроса Илюхина. В ответ на несмелое возражение – избил беднягу так, что понадобилась помощь доктора Аврамова. Команда выстроилась на шканцах и принесла жалобу. Враницкий, моментально заметивший, что к матросам примкнули и морпехи, сообразил, что глоткой и свирепостью здесь не возьмешь, пообещал разобраться и доложил командиру. Пыхачев схватился за голову.

– Боже мой! Что же теперь делать? Разве что выговор ему закатить?

– Мало. Матросы не поймут. Что я им скажу?

О последней вырвавшейся фразе Враницкий немедленно пожалел. Хорош старший офицер! Но взволнованный Пыхачев, кажется, не заметил.

– Тогда как же быть? Павел Васильевич, вы уж подскажите…

– Шли бы в открытом океане – посадили бы наглеца под арест суток на трое. Но Япония рядом. Хорошо бы, чтоб до берега наказание кончилось. Британцы практикуют сидение на салинге.

– Однако… он же офицер!

– Они и к офицерам применяют это наказание, Леонтий Порфирьевич. Офицер сидит, как ворона на ветке, матросы внизу зубы скалят. Безобразие, конечно, но ведь команда-то, в сущности, права…

– Ну, так тому и быть. Скажите, что я приказал.

И мичман Свистунов уподобился вороне на ветке. Против ожидания, к наказанию он отнесся юмористически. Сидел, спрятав голову в воротник, ежился на ветру, высматривал Фудзи.

Запищала боцманская дудка, послышались отрывистые команды, загремела брань боцмана Зорича. По вантам полезли матросы.

– Вижу позади нас неизвестное судно! – донеслось вдруг с салинга.

Враницкий сейчас же приложил к глазам морской бинокль. Смотрел долго.

– Паровая баркентина, – доложил он командиру. – Идет под одними парусами, но ходко. Вон как ее кренит.

– Флаг разглядели? – спросил Пыхачев. – У вас глаза лучше моих.

– Надо думать, через час разглядим. Гм… Случись такая встреча близ Европы, я бы посоветовал пробить дробь-тревогу. Типично исландская посудина английской постройки.

Пыхачев взглянул на Враницкого и с улыбкой покачал головой:

– Полно вам, Павел Васильевич. Мы близ Японии, какие здесь могут быть исландские пираты? Обжегшись на молоке, на воду дуете?

– Леонтий Порфирьевич!

– Не обижайтесь. Почему бы не предположить, что это англичане и есть? Идут, наверное, от Сандвичевых островов, как и мы. Что в этом удивительного?

Старший офицер постарался вздохнуть незаметно. Беспечность командира могла вывести из себя и человека с более крепкими нервами.

– Британцы мало используют данный тип судна, Леонтий Порфирьевич. Тем более в рейсах через Великую Атлантику. Маловата скорлупка.

– Вот именно: маловата. Неужели она может нам угрожать?

Враницкий не желал напоминать Пыхачеву о том, что бою с пиратской эскадрой между Оркнейскими и Шетландскими островами, кончившемуся гибелью «Чухонца», предшествовало как раз появление малых суденышек противника по корме.

Он только спросил:

– Не приказать ли развести пары?

– Не рано ли? – вопросом на вопрос ответил Пыхачев.

Между ними давно было договорено, что в Токийском заливе корвет пойдет под паром. Чай, не джонка. Следует показать и японцам, и иностранным дипломатам, что для русских моряков трансокеанский переход – тьфу! Угля, мол, хватит до самого Владивостока.

Хотя угля было мало. В Иокогаме надеялись втихую прикупить еще.

– Боюсь, поздно будет, – мрачно напророчествовал Враницкий. – Того и гляди мыс Нодзима покажется.

– Прикажите разводить пары через час, – поморщившись, велел Пыхачев. – Иначе опять начнем дерево жечь и коньяки в топку лить. Ветер держится, ну и слава богу.

Однако ветер, усилившийся было до крепкого, начал понемногу стихать. Враницкий приказал прибавить парусов, а Свистунову – спуститься, принять в кают-компании полстакана рому и не показываться на глаза до вахты.