Один из нас лжет - читать онлайн книгу. Автор: Карен М. Макманус cтр.№ 13

Он останавливается возле рояля и оглядывается.

– Кто играет?

– Бронвин, – сдает меня Мейв прежде, чем я успеваю раскрыть рот.

Я стою у дверей, сложив руки на груди, а она устраивается в любимом папином кресле перед раздвижной дверью, ведущей в нашу половину.

– Она отлично играет.

– Правда? – спрашивает Нейт.

Я одновременно с ним произношу:

– Это неправда.

– Играешь, – настаивает Мейв.

Я смотрю на нее с прищуром, а она на меня – невинными большими глазами.

Нейт подходит к большому ореховому шкафу во всю стену и берет фотографию, на которой мы с Мейв с одинаковыми щербатыми улыбками стоим на фоне замка Золушки в Диснейленде. Снимок сделан за полгода до того, как Мейв поставили диагноз, и очень долго это у нас была единственная фотография. Нейт ее изучает, потом слегка улыбается. Насчет его губ Мейв права – они очень сексуальны.

– Сыграешь что-нибудь?

Это все же легче, чем разговаривать с ним.

Я бреду к табурету, сажусь, поправляю перед собой ноты. Это «Вариации на тему канона», которые я разучиваю уже не первый месяц. Уроки музыки я беру с восьми лет, и техника у меня очень хорошая. Но я никогда не могу заставить людей что-то почувствовать. «Вариации на тему канона» – первая пьеса, которая вызвала у меня желание попробовать. Что-то есть в том, как она развивается, начинаясь мягко и тихо, набирая мощь, пока не звучит почти гневно. Это трудная часть, потому что в какой-то момент ноты становятся резкими, почти диссонансными, и я не могу набрать нужную силу, чтобы это вытянуть.

Я не играла уже почти неделю. В последний раз, когда попыталась, взяла столько фальшивых нот, что даже Мейв дергалась. Кажется, она помнит, потому что смотрит на Нейта и говорит:

– Эта пьеса очень трудная. – Будто вдруг пожалела, что поставила меня в трудное положение.

А, ладно, черт с ним! Вся эта ситуация слишком абсурдна, чтобы принимать ее всерьез. Если я утром проснусь и Мейв мне скажет, что мне все приснилось, я с ней полностью соглашусь. Так что я начинаю играть – и произведение сразу ощущается по-другому, свободнее, проще с подходами к трудным местам. Я забываю про Мейв и Нейта и радуюсь, когда ноты, на которых я обычно спотыкаюсь, звучат легко и свободно. И даже крещендо я не атакую так сильно, как надо бы, но играю быстрее и увереннее, чем обычно, и ни разу не фальшивлю. Закончив, я торжествующе улыбаюсь Мейв, и только когда ее взгляд перемещается на Нейта, вспоминаю, что у меня двое слушателей.

Он стоит, прислонившись к книжному шкафу, руки у него скрещены на груди, и он впервые не выглядит так, будто ему скучно или он сейчас будет надо мной насмехаться.

– Это лучшее, что я слышал в жизни, – произносит он.

Пятница, 28 сентября, 19.00

Боже, ну и мать у меня! Она реально кокетничает с сержантом Будапештом. Веснушчатым и лысеющим.

– Конечно, Аделаида все сделает, чтобы вам помочь, – говорит она грудным голосом, водя пальцем по краю бокала.

Джастин сегодня ужинает у своих родителей, которые маму терпеть не могут и никогда не приглашают. И вот это – наказание ему, знает он об этом или нет.

Когда появился сержант Будапешт, мы как раз доедали тайский овощной пирог, который мама всегда заказывает, когда приезжает в гости моя сестра Эштон. Сержант не знает, куда девать глаза, и потому смотрит на букет сухих цветов на стене гостиной. Мама меняет декор каждые полгода, и последняя тема – дешевый шик с причудливыми мотивами морского берега. Повсюду махровые розы и морские раковины.

– Просто уточним несколько пунктов, если ты не против, Эдди, – начинает он.

– О’кей.

Меня удивил его визит, потому что я уже ответила на все его вопросы. Но, наверное, следствие идет полным ходом. Сегодня кабинет мистера Эйвери был огорожен желтой лентой, и целый день по школе сновали полицейские. Купер сказал, что «Бэйвью», видимо, грозят неприятности из-за того, что арахисовое масло попало в воду, или что-то в этом роде.

Я бросаю взгляд на мать. Она не сводит глаз с сержанта Будапешта, но я хорошо знаю это задумчивое выражение лица. Видимо, она уже планирует свой гардероб на уик-энд.

В гостиную входит Эштон и садится в кресло напротив меня.

– Вы разговариваете со всеми учениками, которые в тот день были оставлены после уроков?

Сержант Будапешт прокашливается.

– Следствие продолжается, но я приехал, потому что у меня конкретный вопрос к Эдди. В день смерти Саймона ты была в медпункте?

Я в замешательстве бросаю взгляд на Эштон и снова смотрю на сержанта.

– Нет.

– Была, – настаивает он. – В журнале у медсестры это отмечено.

Я смотрю в камин, но чувствую, как Эштон сверлит меня взглядом. Я наматываю на палец прядь волос и нервно ее вытягиваю.

– Я этого не помню.

– Ты не помнишь, как в понедельник ходила к медсестре?

– Ну, я часто туда хожу, – быстро отвечаю я. – От головной боли что-то взять или еще что. Наверное, так. – Я морщу лоб, будто с трудом припоминая, а потом смотрю сержанту прямо в глаза. – Да, вспомнила! У меня были месячные и очень болел живот. Мне был нужен тайленол.

Сержант Будапешт из тех людей, которые легко краснеют. Он багровеет, а я вежливо улыбаюсь, оставив волосы в покое.

– И ты получила то, что тебе было нужно? Именно тайленол?

– А зачем вам это знать? – спрашивает Эштон. Она перекладывает диванную подушку так, чтобы морская звезда, выложенная из настоящих раковин, не врезалась ей в спину.

– Видите ли, один из вопросов, на которые мы ищем ответ, таков: как вышло, что в медпункте в момент приступа аллергии у Саймона не было ни одного «ЭпиПена»? Сестра утверждает, что с утра было несколько штук. Но днем не оказалось ни одного.

Эштон напрягается:

– Вы же не думаете, что их могла взять Эдди!

Мама поворачивается ко мне со слегка удивленным лицом, но молчит.

Если сержант Будапешт и замечает, что роль родительницы взяла на себя моя сестра, то никак на это не реагирует.

– Никто этого не говорит. Но не видела ли ты эти шприцы, когда была там, Эдди? В журнале медсестры сказано, что ты была там в час дня.

Сердце у меня бьется слишком быстро, но я спокойно отвечаю:

– Я даже не знаю, как они выглядят.

Он заставляет меня снова рассказать ему все, что я помню о событиях того дня после уроков, потом задает кучу вопросов про тот пост из «Тамблера». Эштон насторожена и заинтересована, она подалась вперед и все время перебивает, а мама дважды выходит в кухню долить себе вина. Я смотрю на часы, потому что мы с Джейком должны скоро ехать на море, а я еще и не начинала краситься. Прыщ сам по себе не замажется.