Первый из могикан - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 52

И сейчас же врывается раздраженный женский голос:

– Приказываю не забивать эфир посторонней болтовней!

– Тим, я тебя не слышу! – Мустафа вдруг начинает кричать. – Помехи на частоте. Повторяю: сильные помехи!

– Мустафа, плохо тебя слышу – помехи, – вторю я, сообразив, чего он хочет. – Плохо слышу тебя, сигнал уходит…

В наушниках и впрямь раздается шум да еще какое-то курлыканье. Очень правдоподобно. Любопытно знать: Шпонька сам смастерил генератор или умудряется извлекать помехи из штатной аппаратуры? Не зря его базовая специальность – техник корабельных систем связи.

– Тим! – Мустафа издает смешок, едва слышимый сквозь шум. – Помнишь Ананке? Сколько виндклозетов в нашем сортире было неисправно? Стой, не отвечай! Возведи это число в куб, вычти из него э… количество бородавок на носу Шпоньки, раздели пополам и переключись ниже на столько же мегагерц.

– Приказываю оставаться на частоте! – взвизгивает сквозь помехи раздраженный голос, и больше я его не слышу. Переключился. Если я ничего не забыл, то на момент прибытия Мустафы на Ананке в нашем сортире не действовала лишь одна клоака, вторая справа, а на носу у Шпоньки не было никаких бородавок… Может, теперь появились? Нет, Мустафа должен это учитывать. Один в кубе минус ноль будет один. Пополам – одна вторая. Пятьсот килогерц. Проще не придумаешь, но нас еще поищут по диапазону! Безухов отнюдь не глуп: сообразил указать именно те числительные, на которые ни одна женщина не обратит ни малейшего внимания. Ну какое, скажите, ей дело до носа Шпоньки? А до эксменского сортира на дальней базе?! Нашу частоту можно найти простым перебором, но искать нас будут прежде всего на разницах частот, кратных мегагерцу, а не его половине. Самые простые хитрости – самые действенные.

Теперь мы можем спокойно поговорить какое-то время. Хитрец Мустафа сразу переходит с интерлинга на русский. Если нас и отследят, то еще не факт, что сразу разберут, о чем мы беседуем. Я ощущаю мимолетное сожаление о том, что мы с Мустафой не принадлежим к какому-нибудь забытому Первоматерью национальному реликту, чей язык в лучшем случае известен двум-трем академикам от лингвистики. Русский все-таки достаточно распространен.

– Тим, тебя выпустили в полет без техника?

– Совершенно верно. А на что он мне сдался?

Готос Мустафы очень серьезен:

– Тим, не нравится мне это… Ты уже летал на «Жанне»?

– Когда бы я успел? – фыркаю я в ответ. – Первый полет.

– Тем хуже. Понимаешь, «Жанна» – это гроб. Катафалк. В эти капсулы сажают только эксменов. Пилотессы боятся их до визга… Были случаи неповиновения. Тим, это металлолом! Вся надежда на дублирующие цепи, потому что не одно, так другое откажет обязательно. Чего только в «Жанне» нет, кроме одного – надежности… Тим, у меня полголовы поседело, и это не после Ананке и Цереры – это после первого полета на «Жанне»! Хорошо, рубка просторная, есть куда посадить техника. Так и летаем: один рулит, другой чинит…

Кошу глазом на пустой ложемент слева от меня. М-да… Стоит возникнуть подозрению, как оно только радо окрепнуть.

– Спасибо за информацию. Так ты думаешь, что…

– Тим, шанс у тебя есть. Будь очень осторожен. Управляй нежно, «Жанна» ковбоев не любит. Ничего не дергай, не форсируй, не включай ничего лишнего…

Бодро и деловито, явно стараясь не позволить мне впасть в панику, Мустафа рассказывает о том, чего я не должен делать ни при каких обстоятельствах, если хочу сохранить телесную целостность, и о том, что я могу себе позволить лишь в самом крайнем случае, а также о том, какие действия пилота считаются относительно безвредными, то есть пока еще не приводили к фатальным последствиям.

В первую очередь нельзя регулировать систему жизнеобеспечения. Если ты поджариваешься или замерзаешь, если тебе дышится, как на вершине восьмитысячника, если замкнутая система водоснабжения не желает очищать мочу – терпи. Терпеливых в раю любят. Во-вторых, надо очень плавно менять режим работы двигателей, в противном случае возможен не только аварийный останов, но и колоссальный взрыв как финальный аккорд работы вразнос. Был уже не один случай. В-третьих, нельзя полностью доверять автоматике снижения и посадки, надо быть готовым мгновенно перейти на ручное управление, для чего надлежит предпринять такие-то и сякие-то действия, не забывая при этом о том-то и сем-то, и молиться, чтобы ручное управление тоже не отказало. Что совсем не исключено.

В-четвертых…

В-пятых…

В-десятых… Кончится когда-нибудь эта дефектная ведомость?..

Сравнительно надежна связь да еще радары. Более-менее приемлема автоматика пуска ракет, хотя все же был случай, когда ракета не вышла из захватов и закрутила капсулу волчком, – чудо, что все обошлось. Остальное, если верить Мустафе, собрано на живую нитку ради того, чтобы отрапортовать о выполнении оборонного задания, а на остальное – плевать. Редкостно «сырое» изделие. Макет.

Хотя, по словам Мустафы, задумана «Жанна» хорошо – вроде той каши, которую маслом не испортишь. И боевая мощь, и защита, и энерговооруженность у нее значительно лучше, чем у старых капсул типа «Валькирия». На этапе перевооружения ее можно было бы использовать в боях как капсулу-лидер, возглавляющую атаку на цель. Или как командирскую. Или даже как спасательную, поскольку она теоретически может сесть на земную поверхность, даже не обгорев в атмосфере. Но все это в том, конечно, случае, если бы тот, кто в ней сидит, не дрожал от страха в отсутствие видимого противника.

Зато эксмену-пилоту дрожать как бы и не положено. Он при всех своих примитивных инстинктах вознесен необычайно высоко и допущен до настоящего дела. Цена за это известна: рискуй там, где не согласится рисковать полноценный человек. И все по-честному. Разве кто-нибудь жалуется? Мы все добровольцы, прошедшие отбор. А могли бы остаться просто грязными животными – спасибо Присцилле за дальновидный хозяйский подход!

Мустафа заканчивает торопливой скороговоркой и начинает тяжело дышать. А я глубоко задумываюсь над вопросом: был ли мне в капсулу подсунут «сюрприз» – или Иоланта рассчитала, что в отсутствие техника да на незнакомой капсуле мои шансы вернуться на базу и без того близки к нулю?

Глупец я, вот что. Сидел взаперти и думал, что меня прямо в камере и шлепнут. Теперь ясно как день: я должен погибнуть от нелепой случайности, в которой никто не виноват. Мало того, что Иоланта не собирается выполнять свое обещание, – я ей вообще больше не нужен. Пристрелить меня, однако, нельзя – слишком популярен. Разговоры пойдут, возможен и бунт эксменов, заранее обреченный на неудачу, но все равно нежелательный. Присцилла этого не допустит, да и Иоланта должна помнить, что бунт на Ананке оставил не только эксменские трупы…

Все-таки интересно: если бы я сам не напросился принять участие в поиске цели, мне было бы предложено «еще послужить»?

Три против одного, что да. Я просто облегчил им задачу по собственному устранению. Наверняка на всякий пожарный случай существует подстраховка – документальная запись того, как я едва ли не умолял главнокомандующую выпустить меня в полет. Для отказа нет серьезных причин. Что ей, в самом деле, на короткой цепи меня держать в самое горячее время? В сейфе хранить? К себе привязывать?!!