Тысяча и один день - читать онлайн книгу. Автор: Александр Громов cтр.№ 49

– Мы уже деремся, – возражает Саймон, но как-то не очень уверенно. – Здесь. С бабами.

– За жизнь – или за отсрочку?

– Врежь-ка ему разок, – советует Саймону негр. – За кретинов. Нет, дай я...

– Не надо, – останавливает Саймон. – Он же правда верит... А я вот что скажу: они настоящие люди, а мы так, эксмены. Но мы не скот. Кто хочет, тот пусть добровольно топает на убой, пожалуйста! Хоть с песнями. Только без нас!

Ничего у меня с ним не получится. Саймон не Мустафа Безухов, не Мика Йоукахайнен и не Джо Хартрайт. Трусоват и пассивен... в сущности, обыкновенный эксмен, наугад выдернутый из толпы. Кто я такой, чтобы многого от него хотеть? Пророк? Вождь? Не сподобился. У него другой вождь – тот, который приказал ему присматривать за мной.

– Вы и есть скот, – хриплю я. – Погубить все дело, чтобы попытаться выгадать лишних восемь месяцев прозябания? Ну, вперед... Не пожалеешь потом, когда придет твой черед гореть?

– Подвинься-ка! – Это негр Саймону.

Он усаживается подле меня на корточки, треплет по щеке и жирно, густо рокочет, будто перекатывает в горле и никак не может проглотить шарик масла:

– Расслабься, милый, расслабься... Расслабился?

Я не собираюсь отвечать, и тогда он с хряском бьет меня по зубам. Поза ему мешает, удар получается ерундовый, но мой пылающий затылок пробует на прочность стойку нар. Взрыв боли – и грузно, как бетонные блоки, выплывающие из черноты слова:

– Мы все слиняем отсюда! А баб мы бросим тут! Предварительно попользовавшись!

Негр жирно гогочет. Кажется, последняя мысль пришла ему в голову только что и привела его в восхищение.

– Значит, слиняете? – спрашиваю я, шевеля разбитыми губами. Черт, больно как... – Хорошая затея. Умная. Ну, во-первых, в «Незабудку» можно запихнуть максимум две сотни эксменов, а «Магдалена» – корвет, судно малое, от силы мест на двадцать пять. Ну, грузовик еще, капсулы, шлюпки, мелочь всякая... Все не влезут. На перелет до Цереры на всех не хватит ни воздуха, ни пищи. Кто из вас хочет остаться здесь?

– Вот тебя и оставим, – регочет негр. – И еще тех ублюдков, которые не с нами.

Вот как. Стало быть, не все эксмены базы выбрали из двух глупостей наибольшую? Нет, я, в сущности, и не сомневался в этом, но приятно, черт возьми, получить подтверждение: не все мои коллеги – аморфная масса, гнилое стоячее болото, отозвавшееся на прыжок лягушки. Текут, текут по болоту ручейки, куда им хочется, и никакая лягушка не заставит их переменить русло...

– Значит, не меньше половины пилотов останется здесь. – Кажется, я улыбаюсь довольно-таки гаденькой улыбкой. – Часть боевых капсул вам придется бросить или сажать в них незнаек и неумеек, ни бельмеса не смыслящих ни в пилотаже, ни в навигации. Многим из вас так и так не хватит мест, но это ладно, дело ваше... Треть из вас до Цереры просто не долетит – это еще в лучшем случае. А вы подумали, как встретит вас Церера? Не кажется ли вам, что всех вас пожгут, как дрова, на дальних подступах? Там Третья эскадра, а она посильнее нашей – одних капсул до сотни, не считая больших кораблей...

Негр снова наотмашь бьет меня в зубы, на сей раз вполне чувствительно. Несколько секунд я шевелю разбитыми губами и озабоченно ворочаю языком во рту обломок зуба – затем отправляю его в плевке в лоснящуюся физиономию моего обидчика. Синхронный пинок ногой получается несильным – мышцы все-таки затекли, – но прицельным: негр воет и катается по полу, держась за причинное место. Вокруг него мокрой курицей скачет Саймон, не зная, что делать. Инструкций на этот счет он не получил.

Кряхтя и постанывая, негр медленно встает на четвереньки, затем, хватаясь за нары, ухитряется взгромоздиться на ноги. Сейчас мне придется худо: получил удовольствие – плати. Воспользуется заточкой или забьет так?

– Не трогать!

Оказывается, даже гаденыш может появиться вовремя.

– Он... – От рева дрожат нары. – Он мне...

– Что – тебе? – орет Лучкин, перекрывая рев негра, и вдруг наносит молниеносный удар ногой точно в то же место. От удара громоздкое тело взлетает к потолку, а рев превращается уже не в вой, а в жалобный скулеж. Не обращая на негра более никакого внимания, Лучкин завладевает кувыркающейся в воздухе заточкой. – Пшли. – Это он Саймону. – Отвязывай этого, да поосторожней, он прыткий...

Ох, как хочется ему еще покуражиться над недисциплинированным простодушным негром – может быть, даже сильнее, чем надо мною! – но минута не та, нет в жизни полного удовольствия, надо спешить. Нет, в самом деле, что за жизнь!..

* * *

Снег? Откуда?

Зрелище вполне сюрреалистическое: в широком прямом коридоре, ведущем в апартаменты Марджори, в коридоре длинном и столь широком, что здесь без особого труда проехал бы танк, бушует настоящая метель. Крупные и мелкие хлопья кружатся в суматошном вальсе возле вентиляционных отдушин, временами тот или иной вихрь вышвыривает из себя стайку хлопьев, и они, медленно кружась, начинают неохотно – страшно неохотно – дрейфовать к полу, но здесь их подхватывает снова, швыряет вверх, засасывает в одну отдушину, чтобы тут же выплюнуть из другой, и так без конца. Отпускает – подхватывает – швыряет... Круговорот. Любопытно знать, кто и как исхитрился замкнуть на себя малый фрагмент вентиляционной системы базы?

А ведь и вправду похоже на снег.

Тут не только изорванная в вермишель бумага да мелко нащипанный поролон из подушек и матрацев – в замкнутом цикле кружатся и пушинки вперемежку с мелкими перьями. Это у кого же была такая подушка? А остроумно придумано... Жилой сектор для настоящих людей, он же Бабельсберг, изолирован от основной части базы и на плане выглядит широким тупым аппендиксом, с трех сторон окруженным сплошной мерзлой скалой, с четвертой – этим коридором. Иначе, чем коридором, отсюда нет выхода даже через Вязкий мир, если только не пользоваться дыхательными аппаратами. Ловушка.

Последние события просматриваются достаточно ясно: первым делом мятежники вломились в Бабельсберг, застав врасплох дежурную девчушку-офицера – вон и труп. Затем одна часть инсургентов, пользуясь минутной растерянностью штаба, ринулась развивать успех, захватила часть помещений, включая собственно штабную комнату, центральный пост управления базой и скафандровую, и в конце концов напоролась на огонь сориентировавшихся в обстановке коммандос – вон еще трупы валяются, уже эксменские; другая же часть, видимо, состоящая из опытных техников, постаралась блокировать штаб в каюте вице-адмирала, исключив всякую возможность телепортации тривиальным, но действенным методом заполнения пространства, – точно так же некогда мешали моим преследовательницам телепортировать в раздевалку Тамерлан, Молотилка и Динамит, вот только пух, перья и поролон куда эффективнее тряпья.

Особенно если зациклить и врубить на полную мощь вентиляцию.

Выныривая из Вязкого мира, мы легко раздвигаем собой молекулы газа, но уже пыльный воздух принимает нас с трудом, хотя в истории известны уникальные случаи телепортации даже в пустынном самуме – растолкать пыль или, скажем, капельки тумана удается не всем и не всегда. Более весомые предметы, заполняющие воздух в точке выныривания, были, есть и останутся для нас непреодолимой преградой.