Язык огня - читать онлайн книгу. Автор: Гауте Хейволл cтр.№ 6

Понятия не имею, откуда они пришли, но они стояли, молчаливые, серьезные, бледные, стеснительные, и ждали, когда я начну.

Они пришли послушать.

Так или иначе, я сумел собраться и даже прочел три-четыре страницы, как и планировал. Прочел рассказ об отце, который падает с лестницы, и о сыне, который знает, что не может донести его до дивана.

Когда я закончил, раздались аплодисменты. Я был к ним не готов. Я ведь читал по-норвежски, и никто, кроме моей переводчицы, не понимал ни слова. И тем не менее раздались громкие, искренние аплодисменты. Они будто окружили меня, аплодисменты смешивались с ветром. И, подняв глаза от книги, я увидел папу. Он стоял совсем сзади, на самом верху церковной лестницы, так что прямо за его спиной была массивная дверь. Я видел его еще раз несколько лет назад. Тогда мы сидели каждый в своей машине. Это было ночью. Я въехал в пустой, освещенный туннель под горой Банехэйя в Кристиансанне. И тут навстречу появилась машина. Я узнал его на большом расстоянии. Но только когда он проехал мимо, я подумал, что мы не поздоровались. Так и на этот раз. Мы не поздоровались. И тут же я заметил бабушку и дедушку. Они стояли справа от папы. Не знаю, улыбались ли они. Не знаю, о чем они думали. Но я видел их. А они видели меня.

На следующий день я взял такси до аэропорта в Болонье, я опаздывал, и мы мчались со скоростью сто семьдесят километров в час по магистрали А1, ведущей до самого Рима. Я едва успел на самолет компании KLM, нашел свое место в начале салона, справа у окна, сел и стал разглядывать остальных, собиравшихся в путешествие через Европу, до самого амстердамского Схипхола. Но среди тех, кто заходил в самолет, знакомых не было. Все умершие остались в темноте среди публики в Мантуе. Я немного успокоился и задремал, когда самолет покатился по взлетной полосе и поднялся в воздух. Мы развернулись над долиной По, и я увидел извивающуюся змеей реку, отсветы на крышах и больше никаких признаков жизни. Только плоский, ржаво-красный пейзаж. Через некоторое время самолет выровнялся, и вскоре я увидел далеко внизу Альпы. Удивительно спокойно и даже с радостью я вдруг подумал о газетных вырезках, ждавших меня дома, как всегда перед работой, которая на расстоянии так привлекает и отпугивает одновременно. А когда самолет летел над Боденским озером, я смотрел на вытягивающиеся перьями блики на воде.

Получается, мне пришлось доехать до маленькой площади в Мантуе, чтобы начать писать историю о пожарах, думал я, пролетая высоко над Германией и листая черную записную книжку, в которой ничего не записал, пока сидел дома и глядел на озеро.

Там, на высоте в восемь тысяч футов, я начал писать про восьмой пожар, который случился ночью 5 июня 1978 года на кухне и в конце концов превратил дом Улава и Юханны Ватнели в руины. Иногда я выглядывал из окна и смотрел на континент, спокойно проплывавший подо мной. Боденское озеро постепенно исчезло, и я вернулся к записной книжке. Пролетая высоко над Европой, над Штутгартом, Мангеймом, Бонном, Маастрихтом и до самой посадки в Амстердаме, я писал о двух людях, которых никогда не видел, но все-таки чувствовал. Этот пожар не выходил у меня из головы, пока мы не взяли курс из Схипхола в Кристиансанн. Когда мы летели в темноте над Северным морем, я сидел совершенно спокойно и смотрел из окна сквозь собственное отражение в темноту и на море, которое, я знал, было подо мной.

6

На следующий вечер я начал писать, и с того момента, как подо мной оказалось Северное море, я знал, с чего начну.

Я выехал из дома ранним вечером, повернул налево на перекрестке перед библиотекой в Лаувланнсмуэне, а потом на север. Дорога заняла всего четыре-пять минут, и я припарковался у высокой серой каменной стены. Был тихий сентябрьский вечер, вокруг никого, лишь паслись коровы. Легкий ветерок с запада. С моря двигалась непогода. Приближающаяся непогода меня всегда успокаивает. Не знаю почему, но в тот вечер было то же самое — мне захотелось присесть на одну из скамеек, потом прилечь, расслабиться, заснуть.

Ласточек видно не было, хотя я долго стоял не двигаясь. Может, они уже отправились на юг — или только в моих снах они гнездятся на колокольне?

В тот день я побывал у церковного служки в Нуделанне и посмотрел кладбищенские записи в книге с кожаным переплетом и номером 5531 на обложке. Мне разрешили взять ее домой. В ней было шестьсот шестнадцать имен. За исключением мертворожденных, у которых был только номер, но их все равно учитывали. У всех были указан ряд и номер могилы. Все было упорядоченно и ясно. Для меня эти записи служили картой.

Я и не предполагал, что карта мне не понадобится. Я сразу наткнулся на могилу. Она была под номером два справа от ворот. Я и не подозревал. И это немного пугало. Но они лежали здесь — Юханна, которая вошла в горящий дом, чтобы забрать сумку, и Улав, который какое-то время был в шоке, стоял, как ребенок разинув рот, а позже, на рассвете, лежал на диване у Кнюта Карлсена и кричал.

Оказавшись перед могилой, я вспомнил интервью, взятое через несколько дней после несчастья. Все было позади, Улав пришел в себя. Я помнил почти дословно, что он сказал: «Я такой беспомощный. С Юханной все по-другому. Она такая спокойная».

Так он и сказал, старый каменщик. Он был такой беспомощный. Она была такой спокойной.

Я пробыл на кладбище до первых капель дождя. В тридцати шагах от Улава и Юханны я нашел Ингеманна и Альму, а рядом с ними Дага. Их разделяла пара метров земли. У него был черный памятник, чуть меньше остальных, места на нем хватило только на одно имя.

Перед тем как вернуться в машину, я зашел к отцу, чье последнее желание было покоиться в могиле прапрадедушки Енса Соммюннсена. Так и сделали. Желание было исполнено. По записям могила была под номером 102. Енс, на чью долю выпало много испытаний, был очень добрым человеком. Он потерял двух жен. И двоих детей. К нему приходили, когда нужно было излить душу. Мне кажется, папа старался быть похожим на него, поэтому захотел лежать в той же могиле.

Коре я не нашел. В записях была указана могила номер 19, но мне это не помогло. Такой могилы больше не было.

7

Через несколько дней я позвонил Альфреду. Коротко изложил суть дела. Не мог подобрать слова, как всегда, когда волнуюсь. Он ответил спокойно, сдержанно и в то же время очень тепло.

— Я помню все, как будто это было вчера, — сказал он. Мы поговорили две-три минуты о пожарах. Потом я рассказал о телесюжете, где он стоит спиной и поливает водой сгоревший сарай Слёгедалей. Сам он не видел этих новостей, сказал он, их ведь передавали вечером 5 июня, а он был тогда совсем в другом месте. И добавил:

— Я даже не знал, что меня снимали.

Я поехал в гости к нему и его жене Эльсе в тот же вечер. Взял с собой черную записную книжку, больше ничего. Вечер был теплый, я выехал из дома в шесть. Листья на деревьях раскрасились в осенние цвета, а я даже и не заметил, как это произошло. Они стали лимонно-желтыми или оранжевыми, почти огненно-красными и, упав от ветра на асфальт, высохли и покоричневели. В садах на ветках висели забытые яблоки, шиповник был усыпан кроваво-красными плодами, которые мы когда-то в детстве раскусывали пополам, я помню гладкую кожуру, вкус шиповника на губах и мохнатые семечки, плотно прижатые друг к другу, словно спящие дети.