Танго с бабочкой - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 86

— Папа, в ее контракте ничего не говорится о том, что она должна быть жирной.

Мистер Маллигэн смешал сметану с печеным картофелем и нахмурился.

— Хелен? Сколько времени ты готовила этот картофель?

Джессика раздраженно посмотрела на мать и продолжила возиться со своей порцией.

В доме семейства Маллигэн не было стен: гостиная переходила в столовую, которая продолжалась в общей комнате.

В поместье с полем для гольфа, созданном для утонченного и изысканного стиля жизни в пустыне, были гладкие мраморные полы, абсолютно белые стены, редкая мебель в мягких пастельных тонах и несколько экземпляров дорогой скульптуры. Джим Маллигэн в прошлом был бизнесменом и все время проводил на поле для гольфа, в то время как его жена посещала клубы, где играли в карты, занималась флористикой и ходила на встречи организации «Вэйт вочерс», которая оказывает услуги тем, кто хочет избавиться от лишнего веса. Все трое пили теперь кофе; на улице было слишком холодно, чтобы сидеть во внутреннем дворике и слушать журчание испанского фонтана.

В то время как Джим уселся на лучшее место и потянулся к телевизионной программе, миссис Маллигэн обратилась к дочери:

— Ты кажешься ужасно озабоченной сегодня вечером, дорогая.

— Это все из-за того дела. Я просто не знаю…

Мистер Маллигэн посмотрел на Джессику поверх своих бифокальных очков. Он был ужасно горд, когда его младшая дочь закончила Стэнфордскую юридическую школу с отличием, и планировал организовать для нее солидную практику здесь, в Палм Спрингс. Он даже обсудил это с Джоном Франклином, молодым мужем Джессики, и тому эта идея показалась привлекательной. Но потом Джессика удивила их обоих, объявив, что собирается открывать практику вместе с сокурсником где-то в Голливуде и специализироваться на законодательстве, регулирующем отношения в сфере шоу-бизнеса. С точки зрения Джима Маллигэна, это было не лучше, чем работать агентом.

— И что это за дело? — спросила миссис Маллигэн, осознавая неодобрительный взгляд мужа.

— Я представляю Латрицию Браун.

— Ту, что снимается в медицинском шоу?

— Она знает Микки Шеннона. Он направил ее ко мне.

— У Латриции Браун нет поддержки, — сказал ее отец. — Одна плохонькая актриса против мощной студии и одного из самых популярных продюсеров в Голливуде. Почему глупая девчонка не принимает их предложение? Я думаю, что они были бы чрезмерно щедры, даже предложив половину.

— Потому что, папа, — медленно произнесла Джессика, — как я уже говорила, это дело принципа. Она решила бороться с ними и попросила, чтобы я представляла ее.

— Что ты собираешься делать, дорогая?

— Я еще не до конца решила, мама. Мы встречаемся с Барри Грином в студии завтра утром.

Джессика поглядела на своего отца. Он хмурился.

Они продолжали потягивать кофе в молчании. Джессика боялась этих формальных посещений родителей — она делала это главным образом, чтобы доставить удовольствие матери. У них не было ничего общего; они с отцом никогда ни в чем не соглашались друг с другом, и ни один визит не обошелся без того, чтобы мать тем или иным образом не упомянула о бездетности Джессики. Вечер обычно заканчивался тем, что Джессика смотрела на часы и считала минуты, когда она сможет уехать.

Она была более чем озабочена делом Латриции Браун и пробовала поговорить об этом с Джоном, прежде чем он уехал в Сан-Франциско. Но он не слушал.

Джессика не понимала, что было не так с профессией, которую она выбрала. Существовала реальная потребность в экспертах по проблемам интеллектуальной собственности. Джессика и ее партнер имели дело не только с контрактами, но и с авторскими правами, плагиатом, правами артистов и всем, что касалось книг, телевидения и кино. Но теперь она предположила, пока пила свой кофе и смотрела на часы, что ни Джон, ни отец не одобряли ее, потому что она ежедневно сталкивалась с людьми, занятыми в сфере киноиндустрии.

Она думала о встрече, которая должна была состояться завтра утром. Из-за нее она плохо спала в последнее время. За четыре недели, с тех пор как она согласилась взяться за дело мисс Браун, Джессика не придумала никакого оружия, с помощью которого можно было бы сразиться с Барри Грином и студией. Хотя в контракте не было никакого упоминания о том, что Латриция должна была оставаться толстой, тем не менее подразумевалось, что она не может кардинально изменить свою внешность без одобрения студии. В конце концов ее потеря веса не была предусмотрена в сценарии.

Еще более ухудшало дело сообщение прессы о том, что Латриции Браун были предложены щедрые отступные продюсером Барри Грином и студией. Она отклонила предложение, и, как результат, симпатия публики к ней уменьшалась. Повышение и новый автомобиль устроили бы многих людей, которые читали «Лос-Анджелес Таймс». Но Латриция решила продолжать борьбу, потому что пришло время, как она заявляла, чтобы кто-то показал магнатам студии: актеры не часть собственности, которую можно использовать и отвергать в угоду собственной прихоти.

Джессика провела весь прошлый месяц, изучая дело и пытаясь найти нить, за которую можно было бы зацепить мистера Барри Грина. Но за ним стояли деньги и власть, в то время как Латриция была чернокожей женщиной, и не имела денег, чтобы заплатить своему адвокату.

Джессика чувствовала себя Давидом, выступившим против Голиафа, и волновалась из-за того, что у нее даже не было хорошей зацепки для встречи завтра утром.

Она знала с самого начала, что это будет безнадежное дело для ее клиента. Согласно контракту Латриции студия буквально владела ею и могла делать с ней все что угодно. С формальной точки зрения, она была неизвестной актрисой; они даже могли уничтожить ее контракт, если бы захотели. Но почему Джессика решила обратиться в суд, зная, что нет никакой гарантии денежного урегулирования вопроса?

Потому что, как пылко заявила ей Латриция, пришло время, когда кто-то должен остановиться, повернуться лицом к противнику и сразиться с ним. И Джессика просто не могла противостоять вызову.

Когда ее отец взял пульт дистанционного управления и включил телевизор с экраном шириной больше метра, Джессика посмотрела на него. «Да, — подумала она, — пришло время, когда я должна выступить за правое дело».

Если бы Джессика села и действительно проанализировала мотивы, почему помогает Латриции Браун, даже не ожидая платы за свой труд, она поняла бы, почему так наслаждается тяжбой и хорошей борьбой в зале суда. Потому, что это была арена, на которой она могла встать, высказать свое мнение, и, возможно, даже победить. Противостояние адвокатам было борьбой с отцом, священниками и мужем, которым она никогда не была способна сопротивляться.

Она отвернулась от отца и удивилась, увидев, что красивое лицо Дэнни Маккея заполнило экран телевизора. Его певцы Евангелия горланили энергичный гимн, в то время как он милостиво улыбался всей Америке.

Она повернулась к матери.