Танго с бабочкой - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 69

Боннер внезапно вспомнил то, что случилось три года назад, в день, мало отличающийся от сегодняшнего. Они ехали на своем автобусе в какой-то маленький город в холмистой местности, и Дэнни, возбужденный и взволнованный, отправился на поиски чего-то. Ночью, когда религиозное бдение было в разгаре, Дэнни исчез. Он вернулся через четыре часа, выглядел странно бледным и спокойным. На следующий день Боннер слышал по радио о местном враче, докторе Саймоне Вэделле, который был найден безжалостно убитым в своей кровати, и полиция допрашивала всех в округе. Конечно, если бы об этом спросили, сотня людей поклялись бы, что Дэнни был в палатке той ночью в около одиннадцати часов. Дэнни знал психологию толпы, он мог загипнотизировать людей и заставить их поверить в любую иллюзию. Но Дэнни не было там, Боннер точно знал это. Во время бдения он находился в палатке не во плоти, а только в мыслях истеричной толпы. Несколькими месяцами позже полиция наконец приписала убийство наркоману, которого доктор Вэделл, должно быть, застал врасплох во время кражи наркотиков.

Когда Боннер думал о той ночи и наблюдал, как его лучший друг манипулирует толпой, собравшейся у стен больницы, как они были марионетками, и когда он слышал, что Дэнни выкрикивает слова, которые должны были превратить его в знаменитость: «Дух Кеннеди будет жить!» — внезапно представил будущее и задрожат от волнения и страха.

Кармелита Санчес услышала новости, когда вошла в ночной клуб, где Мануэль и его друзья обычно проводили день, играя в карты и производя сделки. Она не пошла в заднюю комнату, где ее ждал Мануэль, чтобы отвести к врачу, занимающемуся нелегальными абортами. В баре было включено радио. Швейцар стоял, подобно манекенщице в универмаге, наклонясь к своей щетке и уставившись на радио, его глаза были наполнены слезами.

— Приблизительно в час дня местного времени, — произнес диктор, — президент Джон Фицджеральд Кеннеди умер в больнице Паркленд от огнестрельного ранения в голову.

Время внезапно перестало существовать для Кармелиты, как и для всей нации. В то время как машины тянулись вдоль автострады, школьники были отправлены по домам, а телефонная система полностью заблокирована звонками, Кармелита остановилась в затхлой темноте далласского стриптиз-клуба. Голос раздавался из радио и заполнял все помещение. Говорящий был неизвестен; прошло уже много лет с тех пор, как она слышала этот голос в последний раз, поэтому она не знала, кто был человек, который призывал всех приносить жертвы для того, чтобы Кеннеди мог жить.

Слезы навернулись на глаза и начали стекать по лицу, когда горе, какое она никогда еще не испытывала, завладело ею.

Она пристально смотрела на радио и чувствовала, как ей передается мощь записанной на пленку речи. Эту речь она услышит еще много раз на следующей неделе, потому что ее будут транслировать по всем каналам телевидения и всем радиостанциям страны, — речь знаменитого преподобного Дэнни, которая была спонтанно произнесена у стен больницы, где лежал, умирая, Кеннеди. Молодая проститутка была тронута и попала под влияние мощного красноречия Дэнни Маккея, как и многие другие люди. И, как многие другие люди, она подумала: «Да, я должна изменить свой путь». А затем ее осенило.

Бог не хотел, чтобы она продолжала быть проституткой. Кармелита Санчес привыкла стоять на коленях. Она делала это в неопрятных гостиничных номерах с безымянными клиентами; она делала это в церкви каждое воскресенье. На этот раз она впервые не встала на колени на полу ночного стриптиз-клуба.

Администратор отеля «Бар-Нан» тихо плакала за своей конторкой, закрыв лицо руками. Два старика сидели на мягком диване, их глаза, не мигая, уставились в пустоту. Беверли Хайленд стояла на возвышении в середине вестибюля и слушала, как знакомый голос вещает по радио. Он был здесь. В Далласе. На расстоянии всего нескольких миль. Как и на всех людей в Америке, на Беверли некоторым образом подействовали передвижные проповеди Дэнни Маккея. Но на Беверли оказывали влияние и другие события.

Он действительно был здесь.

Она могла сесть в автомобиль и…

Но Беверли не двигалась. Дэнни пригвоздил ее к месту. Он говорил ей, чтобы она оставила жизнь в грехе и коррупции. Он велел ей принять любовь Иисуса Христа, принести жертву ради Джона Фицджеральда Кеннеди. Он сказал ей — он сказал ей! — вернуться на праведный путь во имя президента. И в то время как он говорил все это, Беверли распознала в голосе Дэнни Маккея то, что уже слышала раньше, много лет назад, — силу.

И она поняла что, как он и обещал, Дэнни Маккей стал успешным человеком.

Он предсказал это девять лет назад, когда выгнал ее из своего автомобиля. Используя людей, он шел по головам в своем маниакальном стремлении подняться к вершине. Он даже использовал умирающего президента в качестве точки опоры.

Стоя посреди тусклого вестибюля гостиницы, слыша, как гудит автомобильный рожок на улице, как кто-то бежит мимо, как тихо плачет администратор, как раздается голос Дэнни Маккея по радио, Беверли внезапно охватило сильное желание: чтобы Дэнни обязательно поднялся на самый верх в обществе.

Потому что когда-нибудь он потеряет свое положение. И она собиралась поспособствовать его падению по возможности, с самой большой высоты. Независимо от того, как много времени потребуется, она будет ждать, наблюдать и увидит это. И, когда наступит подходящий момент, она вернется к Дэнни Маккею и столкнет его в пропасть.

— Рейчел? — прозвучал дрожащий голос.

Она повернулась. Кармелита стояла в дверном проеме с саквояжем в руках.

— Рейчел, — сказала она. — Я еду с тобой.

Она нежилась в ванной, в то время как струи горячей воды массировали ее обнаженное тело. Она чувствовала себя так, будто плыла в море приятных ощущений. Не осталось ни единого дюйма ее кожи, который бы не был обласкан, нагрет, мягко окутан маслянистой, ароматной водой. Воздух пах жасмином, гарденией и лавандой; папоротники, мох и белые лилии в зимнем саду, который занимал угол ванной, отяжелели, покрывшись росой от испарений. Она лениво потянулась рукой за хрустальным бокалом и медленно глотнула охлажденного белого вина. Затем наклонила бокал и вылила немного на свою нагую грудь. Внезапный холод после столь высокой температуры оказал стимулирующее действие.

Она закрыла глаза и оперлась головой на черный мрамор. До краев наполненная ванна казалась громадной — она могла почти плавать в ней. Крепления в форме лебедей были золоченые. Пышные растения и тропические цветы росли в зеленых малахитовых горшках вокруг ванны; стены были увешаны зеркалами в позолоченной оправе. У подножия ступенек из черного мрамора, занимая весь пол ванной комнаты, лежал толстый ковер из овечьей шерсти. На медной тележке стояли ковшики со льдом и бутылка вина; серебряные куполообразные крышки, которыми были накрыты тарелки с едой, сохраняли свежесть камамбера и бри, хрустящего французского хлеба, шоколадных трюфелей, итальянской выпечки, кусочков папайи, дыни и ананаса. Там был даже серебряный самовар, который не позволял остывать горячему роскошному венскому кофе и наполнял насыщенный паром воздух легким ароматом корицы.